"Что же, - подумал я, - эта картинка не так уж далека от истины".

Визуализатор тактично затемнил экран.

6

Все эти необычные события и передряги настолько вывели меня из колеи, что я почти забыл о своем обычном восьмичасовом послеобеденном сне. Утомленный, я незаметно для себя задремал, а проснулся от неясного внутреннего импульса. Внимательно прислушавшись к себе, я локализовал его происхождение. Импульс возник в районе четвертого длинно-кошачьего нейрона. Надо сказать, лично у меня позывы, исходящие от кошачьих нейронов, говорят, что пора развлечься. Немного поразмыслив, я пришел к выводу: небольшая прогулка мною заслужена. Залез в центральный межгалактический туннель и отправился на Ривьеру.

Как всегда, в парке было многолюдно и шумно. Самая большая толпа собралась у павильона, где экспонировались чудовища, только что полученные с одной из новых планет. Чудовища издали казались забавными, и я протолкнулся поближе к клетке.

Одно из них выглядело странно знакомым и к тому же хитро подмигивало желтым глазом, но я убедил себя - мне это только померещилось. Толпа внезапно запричитала и заволновалась. Оказалось, неуклюжая гигантская сумчатая мышь случайно задавила розового карликового слона с Гнома-4. Эти мыши очень неловки, и их терпят в приличных домах за то, что они лучшие в галактике эмпатические психоаналитики.

Почти столько же народу собралось у аквариума со странным существом. Как гласила надпись, то была глубоководная ясновидящая рыба, обычно обитающая в системе Плутоновского водопровода, а ныне гастролирующая по Вселенной. Рыба быстро и деловито обслуживала желающих узнать свое будущее. Те отходили, удовлетворенные.

Я обогнул экзотеррариум, отверг предложение отведать аппетитнейших сырых тарантулов, убежал от шарлатана, предлагавшего определить и устранить причины моих забот по глубине ушных впадин, увернулся от глуповатого ковбоя, торговавшего сладостями вразнос, и долго убеждал заблудившегося детеныша-гуманоида, что я не его бабушка. До павильона, куда я направлялся, было уже рукой подать, и я различил надпись "Баня".

Мутус сидел в позе задумчивого орангутана и тщательно жевал банан, оглядывая окружающих проницательными серыми радарами. Увидев меня, он чуть приподнял голову, легкий мускусный запах благожелательности немедленно окутал меня, укачал и понес куда-то по спирали. Телепатический контакт был полным. Ривьера осталась далеко позади, и тысячи образов захлестывали меня со всех сторон. Мутус внезапно развернулся и - зашвырнул меня в Ниагарский водопад, а потом, не давая опомниться, провел через семь слоев солнечной магмы, освежил циркулярным метеоритным потоком, отгладил теплым паровым катком, окунул в метановую прорубь, покрасил волосы хорошей иранской хной и, наконец, завернув в мягкую простыню, вернул в кресло массажной. Я сидел среди других красных, потных и счастливых клиентов и пил пенистый холодный будвайзер. Настроение медленно, но верно улучшалось.

Сидевший справа отдыхающий взглянул на меня и доброжелательно рыгнул. Я вежливо покачал ногой в ответ. Отдыхающий поднялся, подошел ко мне, вручил сложенную вдвое бумажку, прижал палец к глазному яблоку в знак взаимной сопричастности и исчез во входном люке.

На бумажке было начертано: "Оставьте это дело" - и нарисован семиугольник.

7

Когда я уселся в салоне первого класса, вылетавшего рейсом Ривьера - Рай, в кресле справа оказалась летучая мышь неопрятной наружности. "Успела", проскрежетала она и засмеялась, показав ряды хищных желтых зубов. Пристегнувшись ремнями, я постарался закрыть глаза и расслабиться, но попробуйте сделать это, когда на вас кровожадно пялится летучая мышь. В голову лезли различные мысли, в частности воспоминания о том, как после возвращения с Ривьеры я сидел в конторе, заново прокручивая все последние события на экране визуализатора. Выжав из бедного прибора всю его разрешающую способность, я увидел, что мопс, похитивший семигранник, и квакальщик, сорвавший с грповской груди лучшего брыка, вовсе не мопс и не квакальщик. На экране (хвала инженерам, создавшим это чудо техники!) в последнюю наносекунду перед исчезновением они обрели-таки свой истинный облик - маленького сморщенного существа в черном плаще. Мопс и квакальщик - это было так, напускное. Я где-то читал... Мимикрия - вот точное название.

До сих пор я так и не решил, надо ли мне стремиться в Рай. Либо нечистая сила устранит меня еще по дороге (при этой мысли соседка справа осклабилась, довольная), либо я долечу и, даже если раскрою тайну убийства поющего дерева, вряд ли это поможет найти пропавшее чучело брыка, а тем паче заставить существо в черном плаще превратиться обратно в квакальщика и принести Грпу свои извинения. Перспективы не очень радостные, а тут еще кровожадная летучая мышь...

Чтобы не видеть четырех рядов острых зубов, я повернулся налево и уставился в иллюминатор. Чернота успокаивала. И тут до меня дошло, что я не вижу звезд. Я протер глаза и иллюминатор - звезд не было видно по-прежнему. Внезапно я понял, что мы никуда не летим - не было обычной дорожной тряски. Разношерстные пассажиры начали преображаться, кто увеличиваясь, а кто и уменьшаясь в размерах и стандартизируясь в точные копии моей соседки. Сильно запахло серой. Неизвестно откуда появился сморщенный тип в черном плаще, тот самый, что прикидывался квакальщиком и мопсом. При его виде мыши отряхнулись и выстроились в строгую шеренгу. Я сидел в кресле и завидовал собственному хладнокровию, когда сморщенный подошел ко мне и сказал: "Ваша карта бита, Даго".

8

"Ваша карта бита", - сказал тип в черном плаще, сморкаясь в носовой платок. Из носа у него текло непрерывно. "Мы могли бы вас уничтожить со всеми потрохами и нелегальными копиями юнокода, - продолжал он, хлюпая носом. - Мы буквально все знаем о вас. Наше досье полнее, чем были в легендарном КГБ".

Тип достал откуда-то из складок своего плаща пачку сигарет, сделав эффектную паузу, медленно сорвал обертку, скатал ее в комочек и легким движением когтя отправил в мою сторону. Я вынес унижение достойно, даже не моргнув. Достав сигарету черным щупальцем, он предложил ее мне. Я сказал, что не курю (это было неправдой), но ни в коем случае не отказался бы от хорошей чашечки глюкса (это было правдой). "Глюкс вы будете пить в Раю", - пошутил сморщенный, и вся шеренга летучих мышей смачно заржала, обмениваясь фразами вроде: "Как он ему вдарил" и "Ну наш старикан дает". Сделав глубокую затяжку, тип продолжал: "Мы могли бы вас уничтожить, Даго. Но мы добры лишь потому, что нам понравились ваша настойчивость и смелость, проявившаяся в нуль-реакции на предупреждения. И кроме того, мы ведь деловые люди, Даго. Вы можете нам понадобиться. И если вы готовы отдать нам часть своего опыта и знаний, - тип сделал широкий жест рукой, как бы показывая, насколько велики, по его мнению, мои опыт и знания, - то мы за ценой не постоим. Мы умеем ценить нужных людей, Даго. Ну так что, вы согласны?". Я ответил, что, безусловно, согласен, если будут соблюдены мои моральные принципы. В шеренге летучих мышей послышался громкий шепот: "Его моральные принципы, вы слышали?" - и иронические смешки. "Ну что же, - сказал тип. - В таком случае с вами желает побеседовать сам господин Верзивул. Будьте добры, наденьте этот антирадиационный костюм и пожалуйте за мной в топку".

Спускаясь по крутым железным ступеням, я думал о том, как же я был наивен, приняв этот дьявольский корабль за пассажирский. "Ты шляпа, - сказал я себе. Вряд ли твои способности понадобятся кому-нибудь, кроме нечистой силы". В машинном отделении предо мной предстала следующая картина: в ядерной печке, удобно облокотившись о стержни реактора нежился благообразный седовласый джентльмен в форме подполковника гвардерианской армии. В неяркой синеве свечения он выглядел буднично, гуманоидоподобно. Подняв голову, он уставился на меня суровым взглядом шерифа и произнес, слегка картавя: "Так вот вы какой, голубчик. А я представлял вас совсем другим".