Из толпы, окружающей боевого вождя, выскочил воин и гордой степной птицей взлетел в седло. Вооружен он оказался стандартно - саблей и маленьким круглым щитом. Поднял жеребца на дыбы, протянул его плеткой и галопом устремился к противоположному концу поля. Вот уж поистине - летун.

Дикого вороного жеребца за две растяжки подвели и привязали к коновязи. Сбрую и все остальное повесили рядом.

Я потянулся взглядом к необъезженному жеребцу и постарался изгнать из него все негативное и темное - страх, злобу, раздражение, недовольство и беспокойство. В отличии от предыдущих коней, которые могли похвастать в основном только мастью, жеребец был великолепен! Все было при нем - стать, гордость, сила, порода. Хорош!

Затем дождался пока Некрисса поднял руку, подавая сигнал к началу схватки, а Солимпаса озвучил это решение ударом по гонгу, и направился к коновязи.

Я знал, что исход поединка с конем, решится после первого обмена взглядами. И шагов за тридцать установил визуальный контакт. Постарался успокоить жеребца и, как только положил руку ему на шею, понял - мы с ним единое целое. По уже заведенной традиции обрезал ножом привязные ремни и вскочил на жеребца. Трибуны отреагировали бурно и непосредственно, - Ах! - а я развернул коня в сторону противника.

Сегодня у меня не было никакого желания разыгрывать спектакль продолжительного поединка и, как только степной воин бросил своего коня в атаку, я без спешки затрусил ему навстречу. Столкнулись мы недалеко от центра. Отбив первый же рубящий удар бойца, я, ювелирным по точности встречным секущим движением клинка слева направо, отделил голову степного сокола от плеч, прикрытых кольчужной бармицей. Тело всадника продолжило движение, а голова подпрыгнула вверх и с нее слетела круглая железная шапка. Растянутое время и замедленное движение позволяло нанести еще один удар. И, я не смог отказать себе в удовольствии, дотянуться и расколоть кочан головы, как спелый арбуз, на две половинки. Половинки лица уже успели упасть на землю, а за моей спиной еще какое-то время продолжал скакать всадник без головы… Впрочем, продолжалось это недолго.

Я стряхнул, в фирменном стиле, капли крови с лезвия клинка и трибуны слитно выдохнули, - Ох! Затем с презрительным выражением на лице направил вороного к своему месту на троне, а Солимпаса без промедления озвучил победу бронзовым звоном. Аут. В голове прозвучали фанфары и я в такт мелодии пропел, - первый тайм мы уже отыграли…

Передав поводья своего очередного трофея Денрику, присел на кресло и скосил глаза в сторону Некриссы. Тот, с каменным выражением на лице, проинформировал, что женская часть программы начнется сразу, как только уберут останки воина. Тем временем на поле выбежало несколько человек. Они шустро заарканили лошадь, собрали в мешок половинки головы и утащили в сторону безголовый труп.

Я повернулся к жрице и вопросительно посмотрел на нее. Карайя сообщила.

– Ее зовут Дезирка, та еще… горькая ягодка, - криво улыбнулась и подняла вверх правую руку. Шум толпы на трибунах в очередной раз перекрыл рокот бронзового гонга. Началось.

Среди Степных Птиц возникла суета и из толпы вытолкнули валькирию. По своим габаритам и накаченности мышц, она мало чем уступала Шварценегеру, но заметно превосходила его в резкости и скорости. По ее внешнему виду было видно, что родная мама нагуляла ее, где угодно, но только не среди степных недомерков. Это был великолепный, можно даже сказать, племенной экземпляр. Добрые сто пятьдесят килограмм веса не ощущались в ней совсем. Она пушинкой взлетела в седло - лошадь при этом заметно присела и, гордо откинув голову, затрусила к точке начала соревнования. И эту ядреную бабищу мне предстояло уронить с седла! А потом и сделать все остальное… Однако.

Помощники, тем временем, вывели на исходную позицию черную кобылу и привязали ее к коновязи. Здесь же развесили белую кошму. По первому впечатлению - кроме дикости и бестолковости в лошади ничего не было. Типичная пустышка. Но дареному коню… Так что - бери, что есть и пользуйся. Я встал на ноги и направился к вороной кобыле.

Остановившись в нескольких шагах от лошади, захватил ее взгляд и резким ментальным ударом буквально смял ее волю к сопротивлению. Кобыла не удержалась на ногах и, жалобно заржав, повалилась на землю. Я подумал, что, пожалуй, слегка погорячился. Ослабил давление и постарался успокоить лошадь. Вороная поднялась с земли и я, обрезав привязные ремни, набросил на нее белую кошму в качестве попоны и уселся верхом. Теперь нам вместе предстояло догнать мою невесту и выкинуть ее к чертовой матери из седла.

Валькирия рявкнула грубым мужским басом и бросила свою лошадь в галоп. Она собиралась дорого продать свою девичью честь. Я легонько тронул пятками бока и двинулся ей наперерез. Затем, с ходу, накачал в сердце кобылы аномальное количество адреналина. Лошадь с места рванула, как на пятьсот.

Встретились мы с невестой недалеко от шатра и, когда я уже было потянулся к девице рукой, чтобы зацепить за воротник, эта стерва, не глядя, сделала мощную отмашку рукой. В результате удара, я получил в лоб пудовым кулаком по полной программе. Искры брызнули из глаз и только по недоразумению я не сверзился с лошади. Лишь быстрота реакции и крепость моего медного лба спасли от позорного падения с лошади, но весьма приличный кровоподтек на лице мне был обеспечен. Вот что бывает, когда относишься с пренебрежением к решению важной проблемы, и недооцениваешь противника. А трибуны стадиона буквально взревели от такого поворота дела.

Я осатанел и снова бросил свою кобылу вдогонку за валькирией. Догнал в несколько скачков лошади и от души приложил кулаком наездницу по плечу. Фиг вам. Эта стерва надела под платье кольчугу и мой богатырский удар заставил ее массивное тело лишь покачнуться в седле. Блин! Такую нужно бить не кулаком, а бревном, на подобие тарана. Ну, ничего, видали мы всяких. Я еще чуть наддал, нагнулся, зацепил валькирию за пятку сапога и резким рывком, буквально выкинул из седла. Столкновение девицы с землей привело к тому, что ристалище вздрогнуло, как после девятибального землетрясения, и еще долго гулкое эхо гуляло по трибунам. То-то же - ядреный корень!

Соскочив на землю, сдернул одной рукой белую кошму со своей кобылы, а другой подхватил оглушенную девицу за шкирку и поволок в шатер. Теперь предстояло сделать самое сложное. Затащив невесту в помещение и закрыв полог на входе, устроить образцово показательную дефлорацию… чтобы остальным неповадно было.

Бросив девицу на шкуры, расстелил кошму и пинками перекатил активистку феминистского движения на подстилку, повернув ее лицом вниз. К этому моменту, мой Геракл в женском обличии, наконец, смог вдохнуть в себя воздух, после того как у нее вышибло дыхание в результате падения. С хрипом вогнав в себя порцию кислорода, валькирия попыталась встать на четвереньки и я прервал это поползновение легким ударом по затылку. Затем достал нож и несколькими взмахами раскроил ее верхнее кожаное платье на части, сделав разрезы на спине и руках. Подумал и вскрыл ножом кожаные сапожки от верхнего края до каблука. Стянул тряпки с тела и с брезгливостью кинул их в угол. Моя степная Венера похоже не мылась с рождения. В ее одежде оформился и процветал самодостаточный мирок - государство блох, вшей и прочих кровососущих насекомых. Возможно, их иногда и беспокоили, но самым страшным для них, за всю историю существования блошиной колонии, был гребешок. Это обстоятельство серьезно осложняло все дело. Оставались у меня еще от прошлой жизни кое-какие атавизмы - брезгливость, была из их числа.

А под тряпками полными различных паразитов у девицы имелась кольчуга оригинального вида. Некоторое представление о ней можно получить, если объединить - тенниску с коротким рукавом и застежками на спине с детским подгузником. Эдакий скафандр верности. Я хмыкнул и подумал, - 'ну и Силук, ну, учудил боевой вождь'. Но надо признать - с наскока такую защиту не вскроешь! А если еще валькирия начнет размахивать своими похожими на двухпудовые гири кулаками, то прогноз, - кто кого - будет явно не в мою пользу.