Стейси уставилась на закрытую дубовую дверь, отчаянно пытаясь прогнать леденящий душу страх.

— Я предложил вам сесть, Эдамс, — чуть громче повторил глубокий голос.

— Ах да, простите, — пробормотала Стейси, еще сильнее смущаясь из-за своей рассеянности.

Она подошла к одному из стульев с прямыми спинками, стоявших вокруг стола, и села. Корд уже восседал за письменным столом и перебирал бумаги.

— Очень красивая женщина. Ее муж тоже приехал? — выпалила Стейси и только потом спохватилась.

— Нет, — ответил Корд, глаза его слегка улыбались, а на губах поигрывало самодовольное удовлетворение. — Миссис Маршалл, похоже, разводится.

— А-а, — почти шепотом откликнулась Стейси. Почему ее так огорчало то, что они наверняка опять будут вместе?

— А теперь — к вопросу о том, зачем я вас позвал, — начал он деловым тоном. — Совершенно очевидно, что наша прежняя договоренность должна быть аннулирована — она себя не оправдала.

— Я не отказываюсь от своих обещаний выписать чек, чтобы компенсировать убытки, которые вы понесли по моей вине, — предложила она, нервно ерзая на краешке стула. — Я прекрасно понимаю, что вы хотите как можно скорее от меня избавиться, и уверяю вас, наши желания совпадают.

— Боюсь, вы меня неправильно поняли, — сказал он, вскинув одну бровь. — Я настаиваю на том, чтобы вы отработали свой долг. Однако же вы, конечно, не можете выполнять мужскую работу — даже наполовину. Поэтому я предлагаю вам взять на себя более женские обязанности.

— Пока до меня не доходит, к чему вы клоните.

— Как-то раз я сказал вам, что каждую весну провожу аукцион, с тем чтобы продать определенное число зарегистрированных лошадей американской породы — техасской разновидности. Сюда же входит организация приема и пикника. — Глаза Корда заблестели, когда на лице Стейси отразилось понимание. — Вы посещали сельский клуб, и я не сомневаюсь, что с вашим опытом вы сумеете организовать аукцион нынешнего года, а у меня будут развязаны руки для того, чтобы заниматься фермой.

— Сколько будет приглашенных? — спросила Стейси, не замечая скрытого сарказма последней фразы. — И когда это событие состоится?

— По моим подсчетам, в течение дня здесь побывают семьсот человек. Дата назначена — девятое июня, почти через четыре недели, — ответил он, внимательно изучая ее лицо. — Однако если вы считаете, что не в состоянии справиться…

— Вовсе нет, — возразила Стейси. — Но, честно говоря, я не понимаю, почему бы вам не попросить миссис Лидию Маршалл выступить в роли хозяйки и организатора?

— Хотя причины, по которым я решил прибегнуть к вашей помощи, вас не касаются, повторяю, я хочу, чтобы вы отработали долг, и это дело представляется мне единственным способом. — Он заговорил холодно после ее бесцеремонного заявления. — Что до миссис Маршалл, она переживает трудный период и находится в сильном эмоциональном напряжении, поэтому от нее нельзя требовать, чтобы она взвалила на себя организацию и подготовку к такому крупному событию. Кроме того, Лидии не пристало выступать сейчас в этой роли. Хотя я сомневаюсь, чтобы вы это поняли.

— Я и не подозревала, что чужое мнение может иметь для вас какое-то значение, — огрызнулась она, уязвленная тем, как виртуозно он отстаивает интересы своей бывшей невесты.

— Смотря о ком идет речь, — ответил Корд ледяным тоном. — Есть люди, чью репутацию я оберегаю, а есть такие, кто оказался здесь случайно, и о них не стоит беспокоиться.

— Если этот тонкий намек был сделан в мой адрес, то я бы предпочла, чтобы вы высказались прямо, — запальчиво сказала Стейси. — Вы вбили себе в голову нелепое представление, будто я кокетничаю и заигрываю с каждым встречным. Но я по крайней мере не унижаю гостей, живущих у меня в доме!

— Я думал, у вас хватит ума не затевать этот разговор, — произнес Корд угрожающе тихим голосом. Мускул на его щеке начал подергиваться — знакомый предупредительный сигнал. — О вчерашнем вечере лучше не вспоминать. Как правило, гордость удерживает женщин от подобных выяснений.

— А я вот не вписываюсь в ваши правила! — парировала Стейси, вскочив со стула и с силой ухватившись руками за спинку. — Вы, видно, думаете, что я способна забыть такое в два счета.

— Мне, честно говоря, все равно, — сказал Корд, гладя на тоненькую фигурку. — Если, разумеется, вы не желаете повторить это еще разок.

— Ну уж только не с вами! — Она залилась краской стыда при воспоминании о том, с каким жаром отвечала во сне на его поцелуй.

— Вот и хорошо, — заключил он и занялся кипой бумаг, лежавшей перед ним. — Кое-какие приготовления к распродаже уже сделаны, вам следует с ними ознакомиться. Этот кабинет в вашем распоряжении — отсюда можете руководить всей работой. Я вас беспокоить не буду, поскольку занимаюсь документацией в конторе. Вероятно, вам понадобится моя консультация для прояснения некоторых деталей. Обращайтесь по мере необходимости. Пожалуй, все.

Он положил конец разговору столь холодным тоном, что сердитые слова застыли у Стейси на языке. Минуту-другую она постояла возле своего стула, но он так и не поднял глаз от бумаг. Она резко повернулась и зашагала вон из комнаты, с силой захлопнув за собой дубовую дверь. Собрав свои пожитки, оставленные в холле, она поднялась по лестнице к себе в комнату, где швырнула вещи на пол и уставилась на свое метавшее молнии отражение в зеркале на туалетном столике.

Через час, когда Стейси приняла душ и переоделась, она столкнулась с Кордом в холле.

— Я забыл отдать вам ключи от вашей машины, — сухо проговорил Корд. — Вам понадобится транспорт, поэтому я попросил одного из моих людей пригнать сюда машину. Она в гараже.

— Какая трогательная забота, — не без ехидства произнесла Стейси.

При этом замечании его глаза сузились, и он добавил:

— Я также попросил перенести в кабинет пишущую машинку. Полагаю, я все предусмотрел.

— Более чем, — бросила она и двинулась дальше. Но он выставил вперед свою мускулистую руку, преградив ей путь. Стейси вперилась горящим взглядом в потемневшее лицо.

— Потрудитесь придать другое выражение своей физиономии, — угрожающе промолвил Корд. — Хорошая порка способна сотворить чудеса с такой избалованной девчонкой.

— По-вашему, силой можно решить все проблемы? — сказала она, не дрогнув под его сверлящим взглядом. — Будьте любезны, освободите проход и пропустите меня.

И хотя у нее тряслись поджилки, она оттолкнула его руку и быстро стала спускаться по лестнице. Внизу стояла темноволосая красавица Лидия Маршалл; когда Стейси проходила мимо, ее черные глаза были холодны как лед. Однако при виде Корда, спускавшегося следом, лед растаял.

— Вот ты где! — сладким голоском промурлыкала Лидия. — А я уже начала думать, что ты про меня забыл. Я приготовила нам выпить. Надеюсь, твои вкусы не изменились.

Голос Лидии окутал Стейси, подобно красному шелковому потащу, но она не стала дожидаться ответа Корда. Ничего не видя перед собой, Стейси влетела в кабинет и прислонилась к закрытой двери — надо было унять дрожь в коленках и дать колотившемуся сердцу успокоиться. Почему она допускает, чтобы Корд доводил ее до такого состояния? Он всякий раз вел с ней себя по-иному. То добродушно подшучивал, например у реки, то был оскорбительно груб, как тогда, когда так неистово ее целовал. Сегодня он изображал из себя эдакого профессора, снисходительного и в то же время властного, — мол, знай свое место, детка. По мнению Стейси, Корд был достоин античной красоты Лидии Маршалл, ее тошнотворно-чарующей прелести. Господи, как не хватало Стейси уравновешенного Картера Миллса. Быть барометром настроений Корда становилось уже невмоготу.

Подавленная и обессиленная после трех дней, проведенных в седле, она с удрученным видом села за письменный стол и занялась бумагами. В голове мелькнуло воспоминание о смуглых руках, перебирающих эти самые бумаги. Она продолжала рассеянно их просматривать, постепенно вникая влетали, пока наконец размах предстоящего мероприятия полностью не завладел ее мыслями.