Молчание затягивалось, и Жон решил все-таки озвучить свою точку зрения:

– Я не буду этого делать. Не стану помогать кому-либо собирать оружие, способное уничтожить мою семью. Просто не буду и всё. Если возникнет подобная необходимость, то я даже сражусь с Озпином.

– Согласна, – кивнула Янг. – Кроме последнего пункта. По крайней мере, без него мне очень хотелось бы как-нибудь обойтись. Скажу честно, что если Салем желает перебить всех людей, то я попытаюсь ее остановить. Но уж точно не при помощи геноцида. И кроме того, мне нужно заботиться об Ине. Что бы там ни думали Озпин с Кроу, но он является моим сыном. Рейвен уже попробовала его убить, и я готова уничтожить ее, чтобы защитить Иня.

– Я не знаю, – произнесла Нора. – Наверное, сделаю так, как скажет Рен. Понимаю, что уходить от ответа – это трусость, но мы с Реном всё и всегда решали вместе, так что делать какой-либо выбор без него я просто не имею права.

– Справедливо, – кивнула Янг. – Что насчет тебя, Руби?

– Я… – нервно сглотнула та, вздрогнув всем телом. – Я хочу спасти Пирру. Она является моей напарницей.

– Даже если для этого придется пойти против Озпина и дяди Кроу?

– Даже тогда, – прошептала Руби. – И м-мне же не обязательно с ними драться, верно?

– Конечно, – рассмеялась Янг, испытывая немалое облегчение от того, что Руби все-таки выбрала их сторону. – Я имею в виду, что тебе придется пойти против их желаний. Само собой, может возникнуть конфликт, и дядя Кроу наверняка попытается помешать нам уйти. Но это вовсе не означает, что нам нужно с ним драться. Мы просто разделимся. А если тебе тяжело отстаивать свою позицию, то оставь это нам с Жоном. Уверена, что дядя Кроу не сможет победить нас даже в открытом бою, не говоря уже об обычном споре.

– Ладно, но что насчет Озпина?

– Он находится в теле четырнадцатилетнего мальчика. Что вообще Озпин сможет сделать?

***

Пирра подумала о том, что всё вокруг было просто сном.

Или даже какой-то кошмарной альтернативной реальностью, в которую она каким-то образом сумела попасть. Невероятно кошмарной. Той самой, в которой из-под каменной двери, ведущей в коридор, сочилась чистая злоба. Яростные крики Салем сотрясали башню в течение двух дней и совсем не спешили утихать. Манни – огромный и смертельно опасный Беовульф – в ужасе забился под кровать Пирры и не вылезал оттуда уже целые сутки.

Так продолжалось ровно до тех пор, пока в комнату не влетел Воттс и не швырнул в Пирру ворохом одежды, приказав переодеваться. И еще он сказал, что пришло ее время спасать мир.

Вскоре Пирра обнаружила себя в коридоре в костюме горничной, причем юбке не хватало, пожалуй, нескольких футов длины, а вырез был столь глубоким, что грудь из корсета не вываливалась лишь чудом.

– Ч-что мне вообще нужно делать? И почему именно в таком наряде?

– Она не станет тебя убивать, – ответил ей Воттс. – Ты тут единственная, кто сможет приблизиться к ней и при этом не умереть, помимо ее мужа и детей.

– А п-почему Джейд или Хазел не могут туда пойти?

– Могут. Но это не значит, что они хотят.

– А я разве хочу?!

– Нет, но ты всё еще формально являешься нашей пленницей, так что никакого выбора у тебя и нет, – сказал Воттс, открывая дверь, вручая ей поднос и заталкивая внутрь. – Удачи!

Вот ведь сукин-…

Пирра нервно сглотнула, когда Салем посмотрела на нее пылавшими красным огнем глазами, которые легко можно было бы спутать с двумя лужицами лавы. Она замерла, внезапно осознав, каким огромным количеством способов в этот момент могла бы окончиться ее жизнь. Но Салем отвернулась от нее, издав ужасающее, звериное рычание.

И что Пирре полагалось тут говорить или делать?

– Эм… Я-я принесла чай…

Изо рта Салем вырвалось нечто среднее между грохотом сталкивающихся и крошащихся скал, а также представлениями самой Пирры о том, как должен был говорить Мрачный Жнец.

Ну что же, она попыталась, но у нее ничего не получилось. И теперь ведь уже можно было спрятаться под кровать вместе с Манни, верно?

Впрочем, нет. Воттс успел просветить Пирру насчет того, что произойдет, если ярость Салем не окажется тем или иным способом успокоена. Проще всего это было сделать, обрушив ее на кого-нибудь. Но это не должны были оказаться ни Вейл, Атлас, Мистраль или Вакуо, ни кто-либо из обитателей этой башни. Получалась, что Пирра стала самой лучшей кандидатурой на роль жертвы.

Но Салем явно не желала ее убивать, так что Пирра сделала еще пару осторожных шагов вперед.

– Это травяной чай. Воттс сказал, что он является вашим любимым напитком.

Никакого ответа не последовало. Возможно, это было и к лучшему. Пирра всё так же осторожно подошла к ближайшему столику и, опустив на него поднос, налила чай в одну из чашек. Затем она протянула ее на блюдечке Салем, которая с шипением взяла чашку.

– Я-я была тут пленницей некоторое время… – начала Пирра.

– И? – спросила Салем, заставив ее вздрогнуть.

– Эм, ну… – Боги, что там Воттс говорил делать? Ах да, ничего. Он просто потребовал успокоить Салем, так и не сказав, как именно ей следовало этого добиться.

И теперь Пирре предстояло додуматься до всего самостоятельно. В конце концов, она пробыла в башне уже вполне достаточно времени, чтобы кое-что узнать о Салем.

– Я подумала, что мы могли бы немного поговорить. Например, о том, что вас так сильно расстроило, – Пирра вжала голову в плечи, когда глаза Салем, которой вновь напомнили о ее гневе, ярко вспыхнули, а чашка в ее руке опасно хрустнула. – Или мы могли бы просто провести время вместе. Ну, как мама-…

– Что?

Пирра замерла. Взгляд Салем снова остановился на ней, но глаза пылали уже не так яростно.

– Эм?

– Что ты сейчас сказала? – повторила свой вопрос Салем, наклонившись к ней.

Что она сказала? Ну, что-то об укреплении отношений между матерью и ее дочерьми. Или, например, между свекровью и невесткой. Только Пирра так и не успела закончить эту фразу. Салем внимательно смотрела на нее, а убийственная аура практически полностью исчезла, оставшись лишь где-то в уголках тронного зала, но грозясь в любой момент вернуться обратно.

Пирра поняла, чего именно хотела услышать от нее Салем. Подавив свою гордость и страх того, что Янг могла об этом узнать, она неуверенно улыбнулась.

– Мы могли бы провести время как мать и дочь, – произнесла Пирра.

Салем тут же просияла.

– П-потому что вы являетесь матерью Жона, так что… в какой-то мере и моей тоже…

Янг точно ее убьет.

– Дочь! – воскликнула Салем, неожиданно кинувшись к ней. Пирра успела лишь испуганно зажмуриться, когда сто сорок фунтов чистейшего зла обняли ее за плечи. – Повтори! Скажи это еще раз!

Пирра поежилась.

– М-мама…

– И-и-и!

– Вы не хотели бы поговорить о том, что вас настолько сильно разозлило, Са-… мама? – успела вовремя исправить свою ошибку Пирра, когда Салем пронзительно на нее посмотрела.

– Знаешь что? Мы и в самом деле поговорим об этом! – воскликнула та, отпуская ее. – ВОТТС!

Дверь немного приоткрылась, но Воттс не стал ни заходить внутрь, ни просовывать туда голову. Он был очень умным и поэтому отозвался прямо из коридора:

– Да, моя Королева?

– Мы с моей дочерью, – Салем немного помолчала, явно смакуя звучание этого слова. – Мы хотим провести некоторое время вместе. И я собираюсь выяснить, каков будет женский взгляд на возникшую у нас проблему. Так что неси сюда вина – самого лучшего, что у нас найдется.

– И мороженого, моя Королева? Я слышал, что оно просто необходимо при таких разговорах.

– Да, и мороженого! Мы будем общаться всю ночь!

Алкоголь, мороженое и ночной разговор в тронном зале. Пирра не совсем понимала, зачем напросилась на посиделки с Королевой Гриммов, но это уже произошло. И хуже того – Салем стала делать их совместные снимки, а затем заставила Пирру принимать различные милые и совсем не милые, но очень даже эротичные позы. Первые, судя по заверениям Салем, предназначались для ее ‘Пенисколаса’, а вот вторые, как подозревала сама Пирра, вскоре отправятся прямиком Жону. Эта мысль заставила ее покраснеть, что вызвало у Салем еще больший приступ умиления.