Литмир - Электронная Библиотека

Со сторонниками онтологического поворота работу Кона объединяет желание оспорить онтологическое единообразие мира. Однако его книга отличается от этого течения, по крайней мере, в двух значительных аспектах. Во-первых, хотя онтологический поворот предлагает в корне поменять то, как мы рассматриваем взаимоотношения между природой и культурой, сторонники этого подхода по-прежнему проводят резкую границу между понятиями природы и культуры. А одна из задач книги Кона – поставить эту границу под сомнение. Во-вторых, несмотря на то, что с точки зрения онтологического поворота не только человек, но и другие виды живых существ смотрят на мир через призму «культуры», эта культура рассматривается как вполне человеческая, то есть глубоко антропоцентричная. А Кон, утверждая, что нечеловеческие живые существа вовлечены в реальные семиотические процессы, показывает, что эти процессы значительно отличаются от символической репрезентации, характерной для человека. Их нельзя анализировать с заведомо антропоцентричных позиций.

Кон не рассматривает «культуру» других живых существ, как нечто, во что верит народ руна (как часть их культурного ви´дения мира). Напротив, он говорит, что семиотические процессы в животном мире не только вполне реальны, но и значительно отличаются от того, как руна их представляют в своей культуре. Тем самым Кон бросает вызов утверждениям сторонников онтологического поворота о том, что, хотя человеческие и нечеловеческие существа населяют разные материально воплощенные миры, они имеют одно и то же «культурное» мировоззрение и один схожий язык (например, следуя известному примеру в литературе онтологического поворота, ягуары являются видом людей, обладающим человеческим языком и взглядом на мир; просто мир этот у них иной). Иными словами, несмотря на то, что книга Кона, безусловно, проводит аргументацию на онтологическом уровне, эту аргументацию нельзя причислить к онтологическому повороту, по крайней мере, к наиболее распространенному его варианту.

Таким образом, цели, которые преследует книга Кона, весьма амбициозны. Заключаются они в стремлении преодолеть антропоцентризм антропологии и других социальных наук, при этом не отказываясь полностью от понятия культуры. Кон предлагает изящное решение этой задачи – раздвинуть границы семиозиса (знака, значения, мысли) за пределы человеческого. Этнографический материал приводит его к работам Чарльза Сандерса Пирса, американского философа XIX века, чья концепция семиозиса, в отличие от концепции Фердинанда Соссюра (Соссюр, 2016), охватывает значительно более широкую область окружающего мира, нежели только область человеческой культуры, языка и символической репрезентации. Во многом анализ Кона обязан интерпретации и применению теорий Пирса в работах современного американского антрополога и биолога Терренса Дикона (Deacon, 1997, 2011).

Опираясь на триадную модель знака, разработанную Пирсом (Peirce, 1998), Кон показывает, что символическая репрезентация является лишь частью более широкого семиотического процесса, существующего в мире. Кроме символов (знаков, преобладающих в человеческой языковой и культурной репрезентации и обладающих произвольной формой, т. е. основанных на конвенции), в живом мире существуют иконические знаки, или иконы (чья форма основана на принципе подобия с тем, что они репрезентируют), и индексальные знаки, или индексы (находящиеся в отношении пространственной или временной близости или смежности с тем, что они репрезентируют). Важность знаков-икон и индексов заключается в том, что ими пользуются для репрезентации мира и общения между собой другие, нечеловеческие, существа, не имеющие способности к символической репрезентации, характерной для людей. Кроме того, общение между людьми посредством символов также было бы невозможно без участия в репрезентации икон и индексов.

По определению Пирса, знак – «это нечто, представляющее что-то для кого-то в некотором отношении или качестве» (Peirce, 1932: 228). Под «кем-то» здесь подразумевается любое живое существо (не только человек), для которого знак обладает значением. Кон в своей книге называет существо, для которого знак означает нечто, термином самость – в английском оригинале «self». Не все знаки являются символами, и не все самости являются людьми. Человек – не единственный, кто может порождать значения в этом мире. Все живые существа, включая нечеловеческие существа, подчеркивает Кон, «взаимодействуют с миром и друг с другом как самости, то есть как существа со своей точкой зрения» (Наст. изд., С. 196). Самости представляют собой не просто сгустки рефлексов и инстинктов, реагирующие на возникающие раздражители; они также способны репрезентировать (представлять) то, что отсутствует, – то, чего либо уже нет (что произошло в прошлом) или еще нет (что может произойти в будущем). Например, громкий треск ломающейся пальмы может служить для кого-то знаком-иконой – этот звук может иконически (посредством похожести, узнаваемости) вызвать в голове у обезьяны, сидящей на дереве, ассоциацию с предыдущим случаем, когда она слышала подобный треск, то есть со случаем, который похож на данный случай. Этот звук (треск) могут также иконически связать с сопутствовавшим ему в прошлом событием – падающей веткой, приближающимся хищником и т. д. Таким образом, ряд иконических ассоциаций может связать треск с чем-то иным, что звуком не является, чего нет в настоящем, но что может произойти – например, с опасностью. Связь звука с опасностью – это уже знак-индекс. Индексальность возникает в результате многосложных иерархических ассоциаций между иконами, но, в отличие от иконы, индекс сообщает «самостям» новую информацию – например, о том, чего еще нет в настоящем, но что может произойти.

В концепции Пирса семиозис на всех уровнях (включая человеческую символическую референцию) строится на несимволических формах референции. Во-первых, с точки зрения истории эволюции жизни символическая референция возникла из форм общения (иконических и индексальных), которыми пользовались нечеловеческие живые существа еще до появления человека, символической референции и языка. Во-вторых, символическая референция, которая занимает центральное место в общении между людьми, всегда строится на и находится в иерархических отношениях с несимволическими видами референции. Наше символическое общение невозможно без использования иконической и индексальной референции. Иерархия отношений в семиозисе является однонаправленной – символы строятся на основе индексов, а индексы, в свою очередь, строятся на основе иконы. Иконы – это самые базовые и простые знаки.

Использование иконичности, общей для всех живых существ, означает, что люди во многом участвуют в создании смыслов и значений таким же способом, что и другие нечеловеческие существа, и что и те и другие способны обмениваться информацией. Громкий лай собаки и громкий голос кричащего человека передают информацию иконически, посредством интенсивности звука. Необычная интенсивность выделяется на фоне других голосовых качеств, но при этом она отлична от символического смысла, который может быть передан голосовым сигналом (например, языковой фразой). И собаки, и люди могут использовать интенсивность звука похожим образом – для передачи схожих сообщений, например агрессивных намерений. Поэтому люди знают, что громко лающих собак следует опасаться, а собаки, в свою очередь, знают, что нужно опасаться громко кричащего человека.

Своим утверждением, что «леса мыслят», Кон хочет подчеркнуть, что между миром людей и миром нечеловеческих существ нет резкой семиотической границы, а, напротив, есть семиотическая непрерывность. Конечно, между ними существуют семиотические и другие отличия, но он их временно оставляет за скобками. Семиозис объединяет все виды живых существ, хотя не все из них обладают способностью порождать символы. Все живые самости, человеческие и нечеловеческие, постоянно вовлечены в иконические и индексальные семиотические процессы. Они интерпретируют звуки, почву, друг друга и т. д. Все эти процессы, пишет Кон, мы должны признать частью мыслительного процесса. Все самости участвуют в мышлении, но не у всех оно символическое. Иными словами, иконы и индексы – это разновидность семиозиса, а несимволический семиозис – это разновидность процесса мышления. Этот тип мышления характерен не только для животных и людей, но и для растений. Например, «растения тропиков формируют более детальные репрезентации свойств своего окружения, чем растения умеренного климата. Находясь в относительно более плотной сети живых мыслей, они проводят больше различий между типами почв» (Наст. изд., С. 135).

2
{"b":"636979","o":1}