Все выдохнули после того, как поле стало отдаляться, – они набирали высоту. Самолет полетел навстречу облакам, поднимаясь все выше и выше. Оливия слышала, как в салоне люди расслабились, кто-то даже выкрикивал: «Браво пилотам!» Пассажиров можно понять: они летели домой и радовались этому. Оливия же, наоборот, – чем дольше они летели, тем грустнее и задумчивее становилась. Она приняла решение, но на душе от этого было тоскливо. Вот и конец ее работы в этом экипаже. Она поклялась себе, что уйдет. Она поспорила с капитаном и проиграла. Проигрывать тоже надо уметь. Она уйдет с достоинством.

Быстро приняв душ и переодевшись в чистую белую блузку, Оливия вышла в свой салон в хвостовой части самолета. Ей предстояло отработать еще три часа. Зайдя к бортпроводникам, она услышала разговор:

– Их вздернут, вот увидите. Поэтому будем готовы дать отпор. Оливия, ты с нами? – Келси посмотрела на девушку.

– А в чем дело?

– Я про пилотов. Авиакомпания начнет расследование инцидента. В авиации все сложнее, чем на земле. Нам надо держаться друг друга и не давать никого в обиду. В лучшем случае Даниэлю напишут выговор. Но это лучше, чем увольнение.

Нина, облокотившись о стену, сложила руки на груди:

– Без Фернандеса я работать не буду, это я вам точно говорю. Если уволят его, то им придется подписать и мое увольнение. Работу я всегда себе найду.

– Если его уволят, то пусть увольняют всех, – кивнул Джуан. – Мы одна команда.

Как-то невесело стало от таких разговоров. Даниэлю грозит увольнение? Раньше она бы подпрыгнула от радости, возможно даже открыла бутылку шампанского, а сейчас просто стояла, опустив руки и потупив взгляд. Разве можно уволить человека за то, что он спас жизнь другому? Всему виной риск. Оправдан ли он? Имел ли право Даниэль так поступать?

Оливия медленно возвращалась в салон. Значит, все самое сложное еще впереди? Это не конец? То, что было началом для него, стало концом для нее.

Самолет приземлился в родном аэропорту с большим опозданием, но люди, несмотря на задержку, злости не испытывали. Это читалось во взглядах. Устали все.

– Спасибо вам за все, – мужчина средних лет улыбнулся ей, – сегодня с нами были самые отважные пилоты. А вы, девушка, заслуживаете поощрения за выдержку.

Слышать эти слова – уже награда. Она и не думала, что люди будут благодарить. Ее тронули эти слова.

– Награду пилотам! – закричал кто-то в салоне, и Оливия улыбнулась, посмотрев на Келси.

– Это хороший знак, – прошептала та, – возможно, люди не пойдут жаловаться в авиакомпанию. Возможно, кто-то даже напишет благодарность. Сейчас нам это необходимо.

Проводив пассажиров, Оливия прошлась по салону самолета, осматривая каждое кресло. Мусора было больше, чем обычно, но это неудивительно: люди так долго находились здесь, что имели на это полное право.

– Оливия, ты идешь? – позвала ее Нина. – Мы уходим.

Значит, Даниэль тоже уходит? Она не видела пилотов после приземления, но знала, что у тех всегда много работы по прилете, а сейчас и того больше.

– Я немного задержусь, – Оливия взяла листок бумаги и ручку. Она сделает то, что обещала, – уйдет отсюда. На радость капитану. Кажется, это было его главным желанием.

Писать заявление о переводе на другое воздушное судно оказалось сложнее, чем она думала. Буквы выходили корявые – ее пальцы дрожали. Крутя ручку в руках, она все-таки поставила свою подпись – точку в ее жизни на этом борту.

Она наблюдала, как убирают салон, и улыбалась про себя – она будет с радостью вспоминать каждую минуту, проведенную здесь.

– Почему ты еще здесь? – прозвучал знакомый голос, и она обернулась.

Даниэль выглядел отлично. Грязную рубашку скрывал форменный пиджак. На черных волосах – фуражка пилота. На лице – ни следа усталости. Если бы она не знала наверняка, ни за что бы не поверила, что еще несколько часов назад он своими руками поднимал эту махину, пытаясь сделать все, чтобы избежать катастрофы. Спасал женщину и ребенка.

Оливия тут же вспомнила, что Сьюзен просила передать ему:

– Та женщина, что родила у нас в самолете, Сьюзен Найт, – она встала со своего места, делая шаг ему навстречу, – просила меня кое-что вам передать.

Даниэль отошел от двери, пропуская Марка с бумагами на выход. Оливия. Она ждала его. Но он держался на расстоянии, боясь подойти ближе. Сделай он еще шаг, и никакой душ не поможет – понадобилась бы тонна холодной воды. А сейчас ему нужна ясная голова – его ждали на собрании сотрудники аэропорта и авиакомпании «Arabia Airlines».

– Она назвала сына Даниэлем. В вашу честь. Она просила передать, что вы очень храбрый пилот.

Даниэль слегка улыбнулся. Было приятно знать, что он кому-то действительно помог.

– Я связался с аэропортом в Коломбо, с этой женщиной и ее ребенком все в порядке. Они находятся в больнице, но их жизни ничего не угрожает.

Капитан направился к выходу, но внезапно остановился. Почему он не может просто уйти? Сделать шаг вперед? Почему он хочет вернуться?

Он вновь обернулся к ней:

– Как твоя рана?

Опять он проявил к ней интерес. И какое ему дело до этой «ушибленной»? Еще одно повреждение ее голова даже не заметит…

Оливия машинально коснулась места удара, слегка нахмурив брови. Она уже забыла, что у нее ранение. А зачем он спрашивает? Простая вежливость?

– Ничего страшного, скоро заживет.

Он кивнул и отвернулся, но ее голос заставил его остановиться:

– Даниэль.

Почему он хочет слышать свое имя бесконечно? Она произнесла его так нежно… Он готов слушать и слушать! Он повернулся и увидел в ее руках лист бумаги. Что это?

– Наш договор. Это заявление на перевод в другой экипаж. Ты победил.

Даниэль знал, что так будет. Он всегда побеждал. Оливия бы не смогла долго молчать, но он не думал, что это произойдет так скоро.

Даниэль забрал из ее рук бумагу и быстро пробежался глазами по тексту. Он улыбнулся и поднял ее заявление на уровень глаз:

– Господи, неужели! Может, мне повесить его в рамке на стене и любоваться каждый день?

А чего она ожидала? Что он будет просить ее остаться? Даниэль Фернандес не такой: да, отличный пилот, но чертовски непростой человек.

– Делай с ним, что хочешь, – произнесла она, гордо подняв голову. Больше она сюда не вернется. И слава богу! Больше ей не придется терпеть этого человека, она свободна.

Обойдя капитана, Оливия направилась к выходу. Скорее выйти отсюда! Ей стало очень больно и тяжело, на глаза наворачивались слезы. Бежать было единственным спасением, но ее остановил звук рвущейся бумаги. Она резко обернулась, не веря собственным глазам. Даниэль медленно разрывал листок пополам.

– Ты сказала, я могу делать с ним все что хочу.

Она открыла рот от удивления, подняв вверх брови. Он совсем спятил?

Потом он разорвал две половинки на множество маленьких бумажек и кинул вверх. Они как снег упали на пассажирские сиденья.

– Я могу написать их тысячи, – прошептала она.

– Я порву все, – твердо произнес он и остановился рядом, – это нечестный проигрыш. Ты не проиграла. Работая друг с другом, мы не можем молчать. Есть вещи, которые требуют слов. Здесь сегодня рожала женщина, ты не могла молчать об этом.

– Если ты думаешь, что я смогу продолжить игру, ты ошибаешься.

Даниэль пожал плечами:

– Отлично. Я и не собирался продолжать ее, – он взял из ее рук чемодан. – Пошли, впереди нас ждет еще много всего. Нам нужно учиться работать друг с другом. Уйти – это слишком просто.

Оливии показалось, что у нее проблемы со слухом. Он только что сказал, что хочет работать с ней в одном экипаже? А кто-нибудь спросил, чего хочет она? Может, уйти – было лучшим вариантом?

– Ты пожалеешь об этом. – Она взглянула в его глаза, которые за этот полет стали совсем родными. Нет, кажется, это она пожалеет о том, что осталась.

Войдя в здание аэропорта по протянутому в терминал телетрапу, они свернули налево, и тут же их остановила резкая вспышка света. Одна и еще одна – вспышки повторялись снова и снова. Оливия от неожиданности схватилась за рукав пиджака Даниэля. Что, черт возьми, здесь творится? Он прикрыл глаза рукой, отворачиваясь от толпы людей с телекамерами и фотоаппаратами. До него начало доходить, почему они здесь, и он опустил руку. Перед ним стояла женщина с микрофоном, которая тут же стала сыпать вопросами: