========== «Отдам принцессу в хорошие руки» ==========
— Да как вы не понимаете, господин хороший! — Редактор то и дело вытирал набегающий пот платком, тряс обвислыми щеками и хлопал по столу мясистой потной ладонью. — Я ведь уже десять раз вам сказал, что мы такие объявления не принимаем!
— Да как же не принимаете? — Стоящий напротив него посетитель как-то звучно клацнул зубами и ткнул пальцем в газету, которой размахивал. — Вот, таких здесь не меньше десятка: «Отдам котят в хорошие руки». Чем вам моё не нравится?!
— Не возьмём, — устало повторил редактор, — вы ведь не котёнка предлагаете.
— Да какая разница? — Посетитель опять клацнул зубами, спохватился и прикрыл рот ладонью, как будто это клацанье могло что-то значить.
— Дверь там, господин хороший, — тоном, не терпящим возражений, сказал редактор. — А такие объявления на столбах клейте, а не в приличные газеты приносите!
Посетителю ничего не оставалось, как покинуть кабинет несговорчивого редактора. Он вышел на улицу, привалился ненадолго к стене и тяжело выдохнул, как будто этот отказ разбил ему сердце, не меньше! Прохожие на него поглядывали, поскольку в этом захудалом городишке незнакомцы были редкостью, а уж такие и подавно.
Мужчина был хорошо одет: из-под добротного плаща с откинутым капюшоном выглядывала золотом расшитая куртка, из-под которой, в свою очередь, виднелась издевательски белая для этого изгаженного пылью и нищетой места рубашка с тонким кружевным воротником; высокие сапоги, не иначе как в столице сделанные, — такой кожи в захолустье днём с огнём не сыщешь! — и пояс с прикреплённым к нему увесистым кошельком дополняли картину. Мужчина был сухощав и подтянут, выправка выдавала в нём человека военного, да ещё и благородного происхождения, потому как не могло быть такое величавое лицо у простолюдина: правильное, с острыми скулами и подбородком, с бровями вразлёт, с красивыми глазами редкого в этих местах янтарного цвета. А ведь у него ещё и волосы были того же цвета, что и глаза, и кончики ушей немного заострены — точно заезжий, поди-ка из соседнего королевства! В общем, персонаж во всех смыслах примечательный, и не пялиться на него было просто невозможно.
Мужчине явно не понравилось, что на него глазеют зеваки, он накинул на голову капюшон и быстрым шагом пошёл вниз по улице, иногда всё так же клацая зубами в досаде. А ведь он сюда такой путь проделал, и всё зазря! Это был уже третий городишко, в котором ему отказали, и надежды на благополучный исход дела оставалось всё меньше.
У первого же столба мужчина остановился, вынул своё объявление, будто собираясь последовать совету редактора, потом рассерженно клацнул зубами, скомкал объявление и зашвырнул его куда подальше, и отправился к ближайшей таверне.
Наблюдавший за ним уже порядочно времени человек в грязновато-серого цвета плаще с надвинутым на лицо капюшоном — так глубоко надвинут, что и лица не разглядеть, лишь поблескивают из темноты настоящими сапфирами глаза — по-кошачьи проворно метнулся к канаве, выудил оттуда скомканную бумагу, развернул её, чтобы прочесть, издал невнятное восклицание, как будто содержимое записки его удивило или по крайней мере позабавило, и поспешил окликнуть уходящего:
— Подожди, господин хороший!
Тот обернулся, сурово смерил незнакомца взглядом и, решив, что это какой-то проходимец, сделал такой жест рукой, точно гнал от себя назойливое насекомое. Человека в капюшоне подобное обращение ничуть не смутило, он подошёл и спросил:
— Так ты, господин хороший, рыцаря подыскиваешь?
— Допустим, — ровно ответил мужчина, — да что тебе до этого?
Вместо ответа незнакомец локтем приподнял полу плаща, и стало видно, что одет он в доспехи — видавшие виды, но всё-таки доспехи — и что чресла его препоясаны мечом в потёртых кожаных ножнах, несомненно некогда имевших достойный вид, но теперь кажущихся лишь жалким подобием ножен. Должно быть, из обедневших рыцарей, коих по королевствам скитается превеликое множество.
— Хм, так ты рыцарь?
— И возьмусь за любую работёнку, — охотливо подтвердил человек в капюшоне, звучно хлопнув себя рукой по латам.
Мужчина вскинул брови. Рука-то была явно не рыцарская: слишком тонкое запястье, слишком длинные пальцы, слишком нежная для человека меча кожа…
— И во сколько же ты, господин рыцарь, мне обойдёшься? — всё же спросил мужчина, поскольку других вариантов у него просто-напросто не осталось.
— Если накормишь меня, господин хороший, так я тебя выслушаю, — живо ответил назвавшийся рыцарем, — а уж там поглядим. Опасная, поди, работёнка-то?
— Ещё какая опасная… — про себя пробормотал мужчина и повёл плечами, вдруг ощутив промозглый, пробирающий до самых костей холод (а на деле это ветерком дунуло). — Хорошо, идём со мной.
Они пришли в таверну, в этот час всё ещё пустующую, взгромоздились за неудобный, рассохшийся от времени стол, покрытый следами былых «сражений» с посетителями, и мужчина приказал принести для своего потенциального работника еды и вина, себе взял только кружку эля. Назвавшийся рыцарем, не снимая капюшона, накинулся на еду, будто не едал, и в один присест прикончил и жаркое, и овощное, и вино до последней капли допил, хотя съедать всё подчистую было в здешних местах не принято. Либо уж совсем оголодал, либо тоже неместный. А доев и допив, откинулся на стуле, довольно выдыхая и похлопывая себя по животу.
— Что ж, господин хороший, — сказал он, передохнув немного, — вот теперь я тебя выслушать готов. Поведай мне свою историю.
Это витиеватое приглашение к разговору не могло не удивить, и мужчина опять подумал, что это тоже как-то не по-рыцарски: уж сколько рыцарей он перевидал на своём веку, ни один из них вежливостью не отличался! Перевелись нынче настоящие рыцари. А назвавшийся рыцарем наклонился, локти на стол поставил, всем видом показывая, что готов слушать, и глазами из-под капюшона сапфирово сверкнул:
— Предположить осмелюсь, что придётся спасать принцессу от дракона?
Мужчина вздохнул и исправил:
— Дракона от принцессы.
— О… — только и сказал в ответ незнакомец, хотя, несомненно, подобное заявление было из ряда вон выходящее.
— Начиналось-то как обычно, — между тем заговорил мужчина, — похитил принцессу, заточил в башне…
Назвавшийся рыцарем вскочил из-за стола, опрокидывая стул, хлопнул ладонями по столешнице, подаваясь всем телом вперёд, и с нескрываемым восторгом воскликнул:
— Так ты дракон, господин хороший?!
Мужчина шикнул на него, а сам удивился, что рыцарь так быстро догадался.
— Так и есть, дракон из Серой Башни, — подтвердил он.
Незнакомец ничем не показал, что это название ему знакомо, и Дракон уверился, что рыцарь точно не из этих мест: о Серой Башне знали как минимум в двух соседних королевствах, — забрёл невесть откуда. Рыцарь сел обратно, но усидеть спокойно не мог, всё время ёрзал, настолько его захватило сделанное им открытие.
— Драконы нынче редкость, — проговорил он, как будто оправдываясь, хотя причин на то и не было.
— Как и рыцари, — кивнул Дракон. И назвавшийся рыцарем вздрогнул.
— Так что же пошло не так с принцессой? — продолжил расспрашивать незнакомец, пытаясь скрыть за этими расспросами своё волнение или помешать Дракону начать задавать вопросы насчёт самого рыцаря. Как ни посмотри, а подозрительно.
— Вздорная попалась. — Дракон поморщился и опять как-то зябко повёл плечами. — Никак не сладить: всё не то и всё не так… и меня из моей же башни выставила.
Назвавшийся рыцарем только присвистнул и подумал, что принцесса, должно быть, бой-баба: выжить Дракона из башни — такое не всякому рыцарю по силам, куда уж принцессам!
— А родителям вернуть? — предложил он.
— Пробовал, не берут обратно, — устало признался Дракон. — Видно, рады не рады, что отделались.
— А силой из башни выдворить? — опять предложил назвавшийся рыцарем.
Мужчина неодобрительно на него воззрился, и незнакомец понял, что Дракон — высоких моральных принципов и руку на женщину никогда не поднимет. По-рыцарски прямо, ничего не скажешь. Назвавшийся рыцарем помолчал, недолго раздумывая, потом решительно сказал:
