Медсестра вышла и закрыла за собой дверь.

Сьюзен выглядела измученной, испуганной и все же сдержанной, как будто у нее хватит сил продержаться только следующие пять секунд, а потом она распадется на части.

– У него на руке обручальное кольцо, – сказала она мне. Я уставилась на нее и постаралась дышать поглубже, а потом робко подняла левую руку, чтобы показать ей свое кольцо.

– Мы поженились полторы недели назад, – объяснила я сквозь слезы. Я чувствовала, как уголки моих губ ползут вниз. Они казались такими тяжелыми.

– Как тебя зовут? – спросила Сьюзен. Ее била дрожь.

– Элси, – ответила я. Она меня пугала. Свекровь выглядела рассерженной и уязвимой, словно сбежавший из дома подросток.

– Элси, и как дальше? – выдавила она.

– Элси Росс.

И тут она сломалась. Сломалась точно так же, как и я. Спустя секунды она уже лежала на полу, и у нее не было под рукой бумажных носовых платков, чтобы не заливать линолеум слезами.

Ана сидела рядом со мной и держала меня за руку. Я всхлипывала возле Бена. Некоторое время назад Сьюзен извинилась и вышла. Пришел мужчина в красном галстуке и сообщил, что мы должны кое-что прояснить, а тело Бена необходимо перевезти. Я просто смотрела прямо перед собой и никак не могла сосредоточиться на происходившем, пока мужчина в красном галстуке не протянул мне пакет с вещами Бена. Там были его ключи, бумажник и мобильный телефон.

– Что это такое? – спросила я, отлично понимая, что это.

Прежде чем мужчина в красном галстуке успел мне ответить, на пороге появилась Сьюзен. Лицо напряженное, глаза налились кровью. Она выглядела старше, чем в ту минуту, когда уходила из комнаты. И она выглядела до предела измученной. Я тоже так выглядела? Держу пари, что я выглядела так же.

– Что вы делаете? – спросила Сьюзен мужчину.

– Я… Нам нужно освободить комнату. Тело вашего сына перевезут в другое место.

– Почему вы отдаете это ей? – задала прямой вопрос Сьюзен. Она сказала это так, будто меня в комнате не было.

– Прошу прощения?

Сьюзен сделала несколько шагов и отобрала у него пакет с вещами Бена прямо перед моим носом.

– Все решения по поводу Бена принимаю я, и все вещи следует отдать мне, – заявила свекровь.

– Мэм! – начал было мужчина в красном галстуке.

– Все, – закончила разговор она.

Ана встала и потянула меня за собой. Она собиралась избавить меня от этой ситуации, и хотя мне в эту минуту совершенно не хотелось находиться в комнате, я не желала, чтобы меня просто увели. Я вырвала руку из руки Аны и посмотрела на Сьюзен.

– Не следует ли нам обсудить наши следующие шаги? – обратилась я к свекрови.

– Что здесь обсуждать? – парировала Сьюзен. Она была холодна и контролировала себя.

– Я только хотела… – На самом деле я понятия не имела, чего я хотела.

– Миссис Росс, – сказал мужчина в красном галстуке.

– Да? – ответили мы одновременно.

– Простите, – отступила я. – Какую миссис Росс вы имеете в виду?

– Старшую, – ответил он, глядя на Сьюзен. Уверена, что он сделал это в знак уважения, но ей это не понравилось. Сьюзен не хотела быть одной из двух миссис Росс, это не вызывало сомнений, но я готова была поклясться, что еще больше ей не хотелось быть старшей миссис Росс.

– Я не намерена доверять что-либо этой особе, – заявила она всем присутствующим. – У нее нет никаких доказательств того, что мой сын вообще был с ней знаком, не говоря о том, что он на ней женился. Я никогда о ней не слышала! Я видела сына в прошлом месяце. Он ни разу не упомянул о своей женитьбе. Поэтому – нет, я не намерена отдавать вещи своего сына посторонней женщине. Я этого не допущу.

Ана протянула к ней руку.

– Может быть, нам всем сейчас надо немного прийти в себя, – предложила она.

Сьюзен повернула голову с таким видом, будто впервые заметила Ану.

– Вы кто? – спросила она так, словно мы были клоунами, выпрыгнувшими из «Фольксвагена», и словно она была крайне утомлена людьми, которые то и дело появлялись из ниоткуда.

– Я – друг, – сказала Ана. – И я не думаю, что кто-то из нас в силах вести себя рационально. Поэтому нам, возможно, стоит перевести дыхание и…

Сьюзен повернулась к мужчине в красном галстуке. Язык ее тела прервал Ану на половине фразы.

– Нам с вами необходимо обсудить все наедине, – рявкнула свекровь, обращаясь к нему.

– Мэм, прошу вас, успокойтесь.

– Успокоиться? Вы что, шутите?

– Сьюзен… – начала я, не зная, чем закончить эту фразу, но Сьюзен было плевать.

– Хватит. – Она резко вскинула руку перед моим лицом. Это был агрессивный и инстинктивный жест, как будто ей требовалось защитить свое лицо от моих слов.

– Мэм, Элси привезла сюда полиция. Она находилась на месте происшествия. У меня не было ни малейшего повода усомниться в том, что она и ваш сын были…

– Женаты? – недоверчиво закончила за него Сьюзен.

– Да, – подтвердил мужчина в красном галстуке.

– Позвоните в округ! Я хочу увидеть запись!

– Элси, у вас есть копия свидетельства о браке, которую вы могли бы показать миссис Росс?

У меня появилось ощущение, что я съеживаюсь. Я не хотела съеживаться. Я хотела стоять с высоко поднятой головой. Я хотела быть гордой, уверенной в себе. Но все это было чересчур, и мне нечем было защитить себя.

– Нет. Но, Сьюзен… – Слезы потекли по моим щекам. В эту секунду я чувствовала себя такой уродливой, такой маленькой и глупой.

– Прекратите меня так называть! – выкрикнула она. – Вы меня не знаете. Прекратите называть меня по имени!

– Отлично, – ответила я. Я смотрела перед собой, мой взгляд остановился на теле, лежавшем в комнате. На теле моего мужа. – Оставьте все себе, – продолжала я, – мне все равно. Мы можем оставаться здесь и кричать весь день, но это ничего не изменит. Поэтому мне плевать, куда отправится его бумажник.

Я медленно двинулась вперед и вышла из комнаты. Я оставила тело своего мужа с ней. Но в тот момент, когда я вышла в коридор, в ту минуту, когда Ана закрыла за нами дверь, я пожалела о том, что ушла. Мне следовало бы оставаться с ним до тех пор, пока медсестры не выкинули бы меня вон.

Ана подтолкнула меня вперед.

Она усадила меня в свою машину. Застегнула на мне ремень безопасности. Медленно проехала по городу. Припарковалась на подъездной дорожке у моего дома. Я из этого не помнила ничего. Я просто оказалась перед дверью своего дома.

Войдя в квартиру, я не имела ни малейшего представления о том, какое было время суток. Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как я сидела в пижаме на диване и как последняя сука ныла, что я хочу хлопьев. Квартира, которую я так любила с тех пор, как въехала в нее, та самая, которую я считала «нашей», когда в нее переехал Бен, теперь предавала меня. В ней ничего не изменилось после смерти Бена. Как будто ей было все равно.

Она не убрала его ботинки, стоявшие посреди комнаты. Не сложила одеяло, которым он укрывался. Ей даже в голову не пришло спрятать его зубную щетку. Квартира вела себя так, словно ничего не произошло. Хотя все изменилось. Я обратилась к стенам:

– Бен умер. Он больше не придет домой.

Ана погладила меня по спине и сказала:

– Я знаю, детка, я знаю.

Она не знала. Не могла знать. Я бездумно вошла в спальню, ударилась плечом о косяк и ничего не почувствовала. Я легла на свою половину кровати и почувствовала запах Бена. Он все еще оставался на простынях. Я схватила подушку Бена с его половины кровати и уткнулась в нее носом, задыхаясь от слез. Я вышла в кухню, где Ана протянула мне стакан воды. Я прошла мимо нее с подушкой в руке, достала мешок для мусора и сунула в него подушку. Потом туго завязала мешок, один узел, другой, третий, пока мешок не лопнул и не упал на пол кухни.

– Что ты делаешь? – спросила Ана.

– От нее пахнет Беном, – объяснила я. – Я не хочу, чтобы запах выветрился. Я хочу его сохранить.