Мне надоело молчание в трубке, и я спросила:

– Это все?

– Нет, – на том конце, где сейчас ночь, раздался волнительный голос Миши. – Насть, – он помолчал, – прости меня за все. – Мне стало душно. – За то, что так получилось. За то, что обвинял тебя, когда кругом был виноват я. Если сможешь, прости меня.

– Миш…, – я хотела ответить, но ничего не сказала. В динамике были короткие гудки.

Я так отвлеклась на разговор, на последние слова Миши, что потеряла бдительность. Влезла не в свою полосу и поздно увидела приближающейся камаз. Резко крутанула руль в бок. Из-за нарастающей паники забыла посмотреть в зеркало, да и просто посмотреть по сторонам. Моя машина врезалась в легковушку, разбив окно. Мелкие крошки посыпались, дверь смялась, сзади закричал сыночек. Моя ошибка, столкновение машин, преграждение дороги, летящей на встречу камаз. Все что запомнила в последние секунды, сильный удар, увидела огонь, ощутила жар тела, почувствовала запах гари, запах паленой кожи, крик малыша, взрыв.

========== Часть 7 ==========

***

Завтрак на бегу, крепкий кофе, проверка почты в телефоне, пятиминутная собираловка – одежда, косметика, улюлюканье с сынишкой.

– Мари, не забудь покормить Ярочку! – выкрикнула няне, выбегая из дома.

Столько нужно успеть: и торт забрать, и колпаки купить, шарики надуть, и куча всего декоративного и недорогого, но безумно красивого и яркого. Сынишке полгода. Да, я согласна, что это не круглая дата, но все равно хотелось бы праздника. Тем более что прилетают мои родители и Кирюшка.

Слава богу, что в наших семейных отношениях более-менее все устаканилось. Мама до сих пор ворчит на меня, папа ругается на чем свет стоит так, что мои поджилки трясутся непонятно отчего, то ли от смеха, то ли от страха. Кирилл по телефону вечерами читает братишке сказки. Ну как читает? Сочиняет или переделывает на свой лад. Очень интересно слушать племянника, а с его голосом и ощущать себя дома.

Дома. Я сделала это. Смогла сбежать и причинить ему боль, проучить его. Но почему-то не испытывала от содеянного удовлетворения. Мне было в тысячу раз хуже, в тысячу раз больнее. И как бы я не хотела позвонить ему, сообщить, что мы с сыном живы, каждый раз, когда брала телефон в руки и набирала его номер, в последнюю секунду сбрасывала и относила мобильник подальше от себя.

С тем розыгрышем, если можно так выразиться, я причинила боль не только себе и Леше, но и близким людям – своим родителям. Они должны были меня похоронить, А Леша должен был поверить в правдивость той ужасной ситуации…………………………………………..

Я так отвлеклась на разговор, на последние слова Миши, что потеряла бдительность. Влезла не в свою полосу и поздно увидела приближающейся камаз. Резко крутанула руль в бок. Из-за нарастающей паники забыла посмотреть в зеркало, да и просто посмотреть по сторонам. Моя машина врезалась в легковушку, разбив окно. Мелкие крошки посыпались, дверь смялась, сзади закричал сыночек. Моя ошибка, столкновение машин, преграждение дороги, летящей на встречу камаз. Все что запомнила в последние секунды, сильный удар, увидела огонь, ощутила жар тела, почувствовала запах гари, запах паленой кожи, крик малыша, взрыв……….

– Насть? – позвала меня Катя.

– Что? – вздрогнула, отвлекаясь немного от бредовых мыслей в голове. Убрала телефон в карман, проверила Ярочку, крепче прижала к себе и посмотрела на затылок подруги.

– О чем задумалась?

– О подстроенной аварии.

– А что там думать? – Катя выкрутила руль.

Не знаю, стоит ли говорить? Наверное, стоит.

– Да подумала, из-за чего могла бы произойти авария на дороге. – Подруга заинтересованно посмотрела в зеркало, желая услышать продолжения. – Телефонный звонок. Я могла отвлечься на него.

– Ааа, – пожала плечами слегка нервозная Катя. – Неважно из-за чего. Главное, чтобы правдоподобно получилось. Колька справится. Да и план этот не за один день придумался.

– Ты права.

Посмотрела в окно, на живой город с пролетающими на высокой скорости машинами. Старалась запомнить людей. Старалась не расплакаться. Мысленно просила прощения у своих родных. У него не просила. Неизвестность с ним пугала. Жить и каждый час боятся: а не нагрянет ли ко мне какая-нибудь шестерка или четверка – это страшно. Страшно в первую очередь за маленькую возню в пеленке. Он моя радость, он мое счастье, а остальное…. Надеюсь, что родители меня поймут, когда узнают.

Я снова углубилась в свои мысли и снова пропустила тот момент, когда Катя меня о чем-то спросила.

– А? – грустно улыбнулась ей.

– На! – Подруга усиленно зажевала жвачку.

– У тебя щеки ходуном ходят, – шире улыбнулась.

Катя надула шарик и лопнула им. Щелчок от резинки орбит, кряхтение и сопение малыша.

Мое примирение с роднулькой:

– Кать, не дуйся, – ткнула ей пальцем в плечо. – Я просто волнуюсь. Что ты там спрашивала?

– О Мишке. Чего он хотел? – подруга смягчилась.

– Поздравлял с сыном.

– И все? – она вскинула брови.

– Нет. Прощение еще просил.

– Доперло наконец-то до мужика! – Катя припарковала машину на стоянке.

– Угу. – И почему мне кажется, что это был прощальный разговор? Стало резко не по себе.

Сейчас же стоя в лифте и вспоминая все те события и последний разговор с Мишкой, я испытывала неопределенные чувства тревоги и горечи. А ведь после того раза, он больше не позвонил никому. Папа пытался связаться с Мишкой, даже по друзьям заграничным его искал, партнера по бизнесу беспокоил – все безрезультатно. Куда-то исчез, испарился, а может…. Даже думать не хочу, что могло с ним случиться.

Лифт опустился на первый этаж, я выскочила и направилась к своей арендованной машине. Свою приобрести пока не могла, большая часть зарплаты уходила на жилье, еду и на няню. Я работала у своей новой знакомой в дорогущем бутике, зарабатывала неплохо, но и не много. Средний достаток, нам пока хватало.

Весь день, пробегав по делам и вернувшись ближе к вечеру домой, быстро стала наряжать комнаты всякой приятной глазу чепухой. Потом снова подорвалась ехать встречать родителей. Наслушалась как всегда только уже не по телефону, а в живую, всякого, в том числе и какая я бестолковая мамаша и вообще «нервотрепательница». Затем мы наобнимались и поехали ко мне.

– Ой, а кто это у нас тут подрос? – это мама.

– Богатырь! – это Кирилл.

– Да ему до богатыря далеко, – это мой писк.

– Молчи, женщина! – папа.

Мы улыбались, смеялись, болтали, жалко только было, что друзья не смогли приехать. Жалко мне было и потом. Себя жалко, очень. Оттягивать разговор, начавшийся пару месяцев назад, но так и не закончившийся по моей прихоти должен был состояться. И кажется, состоится он прямо сейчас.

– Дочь, – папа подсел ко мне ближе, чтобы мама не услышала, – может, объяснишь, зачем надо было устраивать аварию, и почему Алексей не должен знать, что моя дочь и мой внук живы?

Много ночей, проведенных без сна, я задумывалась, а что в действительности я могу рассказать?! Правду? Начиная с моих и Мишиных отношений? Я до сих пор не знала ответа и поэтому просто промолчала. Помолчала, а потом сказала единственно что, наверное, могла сказать:

– Так было надо.

Я эгоистка, знаю. И ненавижу себя за это. Ненавижу СЕБЯ, все свои поступки, неправильную жизнь, которую начала когда-то. Ненавижу. Ненавижу, но сделаю все, чтобы мой сын не испытывал этих чувств ко мне. Только не он. Пусть другие ругаются, посыпают мою голову пеплом, плюют на меня, но только не мой маленький богатырь или аполлон, как когда-то сказал доктор.

– Пап, – я взяла его за руку, – давай не сегодня. Праздник все-таки.

– Уговорила, – перед носом пронесся указательный палец. – Но завтра, ты мне на все ответишь, дите, у которого свое дите.

Я засмеялась, в дверь кто-то позвонил.

Вроде больше никого не приглашала. Пожала плечами и пошла открывать. Открыла, удивилась. На пороге стояли два здоровых медведя. Очень знакомых медведя, как тогда на выписке. Сердце предательски кольнуло и спряталось где-то далеко, чтобы быть тише и не показывать истинных чувств.