Надо мной явно издеваются.

– И где он, этот Леха? – язвлю.

– А он разве тебе не говорил, что улетел в Америку по делам?

– Говорил, – стиснула кулаки, – но это не означает, что может быть правдой. Ведь это он подстроил все, верно?

«Ты – дура» – выражение на лице Сергея.

– Насть, это не Леха.

– А кто?

Сергей подался вперед, явно намереваясь что-то произнести, потом резко передумал. Посидел, постукивая пальцами о подлокотник, вытащил телефон из кармана, набрал номер:

– Ты где? – резко произнес он.

Ему что-то ответили. Наверное, очень интересное, так как Сергей счастливо улыбнулся и ехидно пропел:

– Чаааас. Или я расскажу все сам. О любви там внеземной и о воздержании, или еще что-нибудь приплетууу.

В трубке вновь что-то заговорили, почти выкрикивая. Понять что-либо не удавалось. Да и Сергей, видя мою заинтересованность, скинул разговор.

– А подслушивать нехорошо! – ехидный смех.

– Я не подслушивала, – отвернулась и уставилась на кроватку.

Одно мгновение и на всю палату раздалось:

– Ууууууу! – дальше просто офигела, когда услышала. – Да Марина это была. Это стерва, – Сергей поджал губы, – подкупила медперсонал и решила свалить с Ярославушкой подальше, а потом пугать Леху ребенком. Вот только пугалка у нее не выросла. Да и ты молодец, сразу Леху обрадовала. Он осчастливил меня. В общем, поймали мы ее за триста километров от города. Теперь нормально все будет, Насть. Сейчас Лешка прилетит. Ты как ему позвонила, он сразу же бросил встречу с партнерами и к тебе. Выпишут тебя и моего крестника. Ведь вы меня папой-крестным назначите. – Он даже не спрашивал. Какой самоуверенный мужчина. – Тогда заживете спокойно и никаких Марин и всей той дружной компании.

Хорошо у него все складывается, да не особо верится. Я промолчала, все так же смотрела на спящего сынишку.

– Не веришь. – Он точно самый самоуверенный тип на свете. – Мстит ему Маринка, понимаешь? Она когда узнала, что вы с Лехой расстались, бросила своего этого голубчика и к нему прискакала. А тот выгнал ее.

Поначалу думала что промолчу, но рот сам произнес:

– Я видела собственными глазами, как он с ней лифчики покупал.

Сергей заржал, потом спохватился и уткнулся в подлокотник.

– Он все-таки выполнил условие.

Радостный какой, слезы вон вытирает. И что тут смешного?

Пока кто-то тихо ухахатывался, я остервенело пила остывшее молоко, принесенное мамой.

Наконец отсмеявшись, мне пояснили, но перед этим предупредили:

– Забудь о том, что я тебе сейчас скажу. Леха такой человек, который не любит ни перед кем отчитываться. Водил он Маринку в магазин, потому что в карты проиграл на желание. Как я и говорил ранее, твой муж отказал этой проститутки. Она переключилась на его дружка. Может ты даже видела его, когда в клуб за деньгами приезжала. Низенький, толстый.

– Не напоминай, – поморщилась.

– Ну и когда Леха проиграл в карты, получил то, что получил. Это он еще легко отделался. Я в последний раз, когда проигрывал, в баре для геев стриптиз танцевал.

Господи, что за ненормальные желания у богатых дяденек! Дурдом какой-то!

– Отдыхай. Скоро Леха прибудет.

Мужчина поднялся с дивана, медленно пошел прочь. Очень медленно так, шаг за шагом. Он что ждет, когда я его остановлю? Зачем? А потом резко поняла и сказала искренне:

– Спасибо.

Ко мне повернулись с серьезным видом и объяснили:

– Крестным не говорят спасибо.

Я закатила глаза.

– Будем считать это твоим согласием, – надо мной посмеялись и вышли.

Я осталась одна и решила, что обо всех проблемах подумаю позже, а пока потихоньку встану, не спеша подойду к кроватке, потому как состояние здоровья не позволяет, склонюсь над маленьким спящим комочком, проведу рукой по головке и пухлым щечкам. Почувствую на лице соленые капли, сопливый нос, который шмыгнет, чужая и в то же время почти родная рука опустится на талию, горячая ладонь погладит живот, прижмется мраморное тело.

Я на грани паники. Выть – вот что мне хочется больше всего. Забиться в угол и повыть, как волк на луну. Не хочу встречаться сейчас с ним. Не хочу разговаривать. Хочу домой с сынишкой, в свою комнату и чтобы никто не лез ко мне.

Сергей много чего наговорил. И я не могла определить, правда это или нет. Мне было слишком больно. Я винила Лешу и его игры, ненавидела его. Да, именно сейчас, в данный момент я его ненавидела, несмотря на то, что и испытывала совсем противоположное чувство. Я хотела к нему обернуться и кинуться на шею. Хотела разрыдаться, и чтобы его руки гладили меня. А лучше чтобы его губы поцеловали, и мы бы втроем вот прямо сейчас уехали, сбежали и жили где-то далеко от мира людского, предательства и лжи. Я просто запуталась и сама не знала чего хочу. Бросалась из крайности в крайность.

Горячая рука легонько прижала к не менее горячему телу и тогда я опомнилась. Шарахнулась, развернулась, практически выскользнула из упрямых рук, которые насильно удерживали. Серые глаза, разглядывая мое лицо, тут же отпустили меня.

Отойдя подальше от Леши, обхватила руками плечи. Думала, что сказать ему и не могла подобрать слов. Избегала смотреть в его глаза, после вспомнила, что это все скоро прекратится, что я буду свободна.

– Я еще не отошла, Леш. И мне немного больно. Роды и все такое, – объяснила свой порыв.

Мне поверили, вроде как. Хотя серые глаза на миг прищурились и Леша кивнул.

– Можно? – указал он на кроватку.

– Да, конечно. Ты же папа.

Чего мне только стоило не показывать своих истинных чувств. И пока Леша смотрел на сына, я прижала ладонь к щеке. Мокрая. Вытерла быстро лицо и предупредила:

– Я в туалет.

– Хорошо.

Вышла, прикрыв за собой дверь, наткнулась на двухметрового амбала в черном костюме, прошла пару шагов, свернула в другой коридор, отошла подальше так чтобы никто не смог услышать. Вытащила телефон из кармана халата, набрала Колькин номер. Друг ответил моментально. Мы не стали обмениваться любезностями и прочей чепухой. Мы изначально договаривались, если беседа все же наступит, она будет звучать так:

– Через месяц.

Я была уверена в своих силах и своем здоровье.

– Я тебя понял. Мелкому привет.

Сбросила вызов, навстречу шли родители.

***

Нас выписали! Куча живых цветов, прелестный синий костюмчик, близкие люди рядом, плюшевые мишки под два метра стоят с воздушными шарами у входа в отделение. Все веселятся, поздравляют друг друга, что стали бабушками, дедушками – родители Алексея тоже здесь. Подруга со своим ухажером, Колька с Олей, подмигивают мне постоянно и улыбаются. Сергей, Леша. Собравшиеся радуются, открывают шампанское, выпивают за здоровье, потом они продолжат празднество в новом большом двухэтажном доме, который Леша приобрел недавно для нашей семьи.

Я смотрю на счастливых родственников и тоже улыбаюсь. Стараюсь улыбаться искренне, чтобы никто не заметил моего настоящего настроения. Вроде все нормально, даже больше – замечательно! Так почему у меня кошки на душе скребут своими когтями, раздирая все в пух и прах?!

Кажется, мне удается вести себя как обычно и практически никто не замечает моего истинного настроения. Почти никто, кроме Леши. Во время праздничного обеда в новом доме сидя рядом с ним, ощущаю его напряжение, хотя по внешнему виду и не скажешь: он вроде расслаблен, беседует с родителями, обсуждает что-то с Сергеем. А мы ведь так и не поговорили с ним о будущей жизни, какое место буду занимать в ней я: как мать его ребенка или что-то большее. Нет этой определенности. Точнее оно есть, и это только мое будущее БЕЗ НЕГО.

Покидаю широкою террасу, где мы празднуем выписку, иду на кухню за молоком. Сейчас подогрею и перемешаю с какао. Уже вошло в привычку. Даже, кажется, что от этого своеобразного обряда у меня прибавляется молоко.

Стою над столом, тянусь к банке с какао. И кто додумался запихнуть банку так высоко? Вместе с моей рукой тянется другая. Широкая ладонь, длинные пальцы.