Лухи, ты рожаешь что ли?! – испугалась Мари и побежала к подруге.

Все мы тоже ринулись к Линарес, только Гвидо принялся голосить в микрофон на весь зал.

Кто-нибудь вызовите скорую! Наша Лухан рожает! Быстрее, я уже вижу головку ребенка!

Закройте ему рот! – зло зашипела блондинка, глядя на призывающего на помощь чернявого.

Где скорая? Скорая где? Ей, официант позвони в больницу!

Лухан не выдержала истерики Лассена и запустила в него бутылку с водой. Бутылка попала парню прямо в лоб, и он с грохотом свалился со сцены.

Все пиздец, черный поющий шоколад наебнулся! – прошептала Мари и облокотилась об меня, - Пабло, что-то мне плохо. – добавила она.

Уже усаживая жену и стараясь дать ей воду, я услышал, как Линарес начала звонить по телефону, по всей видимости Бласу:

Блас, я убила Гвидо, - обреченно сказала она, - И еще, кажется я рожаю.

Скорая прибыла и не знала кого грузить сначала. Мертвого Гвидо или рожающую Лухан. К счастью прибыл будущий отец, погрузил жену в автомобиль скорой помощи, с помощью ребят загрузил Гвидо, и они умчались в ближайший госпиталь.

Я понес любимую домой. Дальше мне уже ребята рассказали, что по прибытию Томаса послали узнать, как Лухан. И зря. Он перепутал врачей, зашел к другой рожающей пациентке, мужа которого звали Маркос. Естественно, он подумал, что Лухан обманула Бласа и ребенок от Агилара. С дрожащими руками пришел в травматологию и сообщил Эредиа о последнем открытии.

Со слов Рокко, это было примерно так.

Гвидо, это не смешно чувак, очнись. Там моя жена рожает. Мне некогда тут возиться с тобой. Понимаешь, это же Лухан, она спросит, как ты. А я что скажу? Что ты помер не вовремя? Очнись, твою мать!

Где я? – замычал черныш.

Ты в аду, жертва пьяной акушерки! – пошутил Эредиа. – Ты брат прости, там Лухан тебя немного чуть не убила. Но все обошлось.

В эту минуту Томми забежал в палату.

Блас, прости, я должен тебе кое-что рассказать.

От его слов народ впервые заметил, как бывшему старосте может быть плохо. Вид у Эскурра был встревоженный, что все, кто был в палате тоже забеспокоились.

Что произошло? – еле выдавил он из себя.

Просто…просто…ты должен знать. Я тебе сочувствую. Как же сказать? Слова буквально гибнут во мне.

Блять, Томас, говори яснее! Что с Лухан и ребенком?!

О, с ними все в порядке. Она орала, я слышал, и материлась, жутко, но родила. – Томас мял свои руки, - В общем, я поздравляю тебя, как не настоящего отца.

Ты что блять обкурился?!

Нет! Я хотел, но не успел. Просто отец не ты, отец Маркос!

Блас так сильно сжал руку Гвидо, что внезапно лицо у последнего стало как у старушки, которая по ошибке вместо пуделя погладила нильского крокодила. Он и все с испугом посмотрели на нашего бывшего старосту.

Кому-то будет херовато. – шепнула Вико, когда озверенный Блас умчался в сторону родильного блока.

Слава Богу, что история закончилась хорошо. Эредиа увидел своего черноволосого пацана с голубыми глазами и сразу же успокоился. Лухан еще громче материлась, когда узнала про выходку одноклассника.

В последствии, на выписку Лухан с ребенком, Томас и Гвидо пришли в масках, чтобы новоиспеченные родители их не узнали.

Надо сказать, что с нами случалось еще много курьезных, веселых ситуаций. И самое лучшее, это то, что мы умеем над ними посмеяться. Говорят, что дневник – это возможность взглянуть на себя со стороны со временем. По-нашему с Мари дневнику можно было написать сценарий для комедии. Порой ты читал и понимал, что все написанное похоже на веселую сказку с участием смешных героев. Я всегда думал, что для сказки нужно какое-то волшебство, атрибуты магов или еще что-нибудь мистическое. Но на деле оказалось, совсем иначе. Для сказки нужно не волшебство, для сказки нужны добрые сердца и смех, и тогда все, что с тобой случается покажется забавным и сказочно поучительным, ведь каждый взрослый человек, а особенно мы, бывшие мятежники, в душе остались детьми.