И аккуратный поклон под звук хлопков в ладоши… Погодите. Хлопков в ладоши?!
Я взглянула в направлении звука и увидела, что в дверном проёме с торжественным видом стоит… Беликов.
— Хэзевей, тебе делать нечего? Занятия закончились, собрания нет, — прищурился он. Я презрительно оглядела его.
— Могу сказать тебе то же самое! — - ответила я, слыша, что предыдущая песня переключилась на другую. «“Te Molla — Arnon»
Боже, это одна из моих любимых песен… Я тут же непроизвольно начала двигаться. Резкое движение бедром, вторым, руки переместились на талию, и я продолжаю двигать бёдрами.
Дмитрий удивлённо посмотрел на меня.
— Зачем… Почему ты танцуешь? — нахмурился он. Я засмеялась.
— Понятия не имею! — честно ответила я, продолжая двигаться в такт музыке. Восьмерка бедрами, правая рука уходит с талии, перемещаясь за голову. Я начинаю идти, но каждый шаг будто дается с трудом и я проседаю, сгибая ноги в колени. Следующий шаг точно такой же.
— Я тебя не понимаю, — усмехнулся он. Я продолжила улыбаться.
— Я тоже себя не понимаю, — доверительно сообщила я, крутясь на месте. Взмах рукой, я резко падаю на продольный шпагат и наклоняюсь к правой ноге, которая впереди, демонстрируя прекрасную растяжку. Не меняя положения переворачиваюсь на спину и делаю подставку из рук, чтобы стоять в практически горизонтальном положении. Обе ноги согнуты в колене, правая опять была впереди. Кувырок назад, подъём и движение по залу в хаотичном порядке практически вприпрыжку. Ещё один поворот и остановка в поклоне. Песня закончилась. Дмитрий усмехнулся, но опять похлопал.
— Это круто, — кивнул он, подойдя ко мне. — Если ты в танце так делаешь, я представляю, что ты можешь в сексе.
И усмехнулся, опять прижав меня к стене. Только теперь не было свидетелей. Я была в опасной близости от Дмитрия.
— Ты на что намекаешь?! — выдавила я, сглотнув. Черт, я боюсь этого парня!
— А я не намекаю. Я очень даже прямым текстом говорю, — ухмыльнулся Беликов, слишком сильно приближаясь к моему лицу. Я уже была готова к чему угодно кроме…
…писклявого голоса Наташи Озера…
— Димка! Димка! Что это ты тут делаешь? — провыла девушка, подбегая к Дмитрию. Парень улыбнулся и обернулся к девушке, поцеловав её в губы и приобняв за талию. Я бы назвала это милым, если бы это не была Наташа. Мне вот интересно стало: с каких пор стало модно иметь девушку и приставать к другим? Пришла я к выводу, что он просто стебался надо мной. И тут же стало неприятно.
Поэтому я поспешила задать раздражающий Озеру вопрос:
— Таша, а где ты училась танцевать? — спросила я, глядя, как она через силу раздражительно отрывается от Беликова.
— Самоучка я, — гордо фыркнула она, встряхнув чёрными волосами.
— Оно и видно, — задумчиво протянула я, косясь на Беликова. Он, кажется, поддерживал мою точку зрения насчёт танцевального таланта Наташи.
Девушка со злостью посмотрела на меня.
— А ты-то сама вообще кто? — теперь её покрасневшее от злости лицо искривилось от противной ухмылки. Дмитрий уже опять испугано косился на девушку.
— Розмари Ма… Хэзевей, — выдала я, опять чуть не проколовшись. Все мысли были о том, чтобы Таша оказалась слишком тупой и невнимательной курицей, а Дмитрий просто не обратил внимания. Но фортуна повернулась ко мне задом.
— «Ма.»? Ну-ка, договаривай! — прошипела она, напомнив мне очковую кобру. Вот уж точно очковая…
— Я просто оговорилась, — старалась отвертеться я, поставив руку на бедро для убедительного вида. Опять не вышло.
— Нельзя так просто оговориться с фамилией. Рассказывай, шлюха! — вскрикнула Таша. А я ровно смотрела на неё, решая, выкинуть её из окна или повесить на собственных волосах.
— Как смеешь ты, ничтожество, называть меня шлюхой? — леденящим душу тоном заявила я. — Меня — Розмари Хэзевей-Мазур!
Ой. Сказала… Судя по шокированному лицу Наташи, это было слишком резко. Тем лучше для меня…
Я резко ударила Ташу в живот, стараясь не повредить её дыхательной системе, а просто обезвредить. Получилось: Наташа схватилась за то место, куда попала моя рука, и нервно начала дышать. А я продолжила свою пламенную речь.
— Плевать даже на то, что я дочь бизнесмена. Я — человек, и ты не имеешь права просто так называть кого-то шлюхой без причины. В отличие от тебя, я — девственница, а вот ты, Наталья Озера — сущая проститутка, раз так просто отдаёшься любому встречному за деньги, — заявила я, окончательно добив её словами. По её лицу заструились слёзы, размазывая чёрную тушь по лицу. Откуда я знаю? Видела. Сегодня днём на уроке в безлюдном месте возле женского туалета я стала свидетелем того, как какой-то парень отдал ей бумажную тысячную купюру. А после затащил ее в тот самый туалет, в который я шла, чтобы попить воды. Я так и не решилась зайти туда, потому что судя по многозначительным приглушенным стонам они там не в карты играли…
— Откуда… ты… — задыхаясь, спросила она. Дмитрий лишь стоял в стороне, сжимая кулаки. Мда, коллега, ты сильно влипла. Сейчас Беликов будет хуже Сатаны, уж поверь…
— Видела, — равнодушно пожала плечами я, уходя из спортивного зала. Делать нечего — я станцевала, настроение улучшилось, а дальше пусть сами как-нибудь…
Когда я поднималась по лестнице услышала мольбу Наташи о прощении. В ответ услышала лишь суровый срывающийся голос Дмитрия, выкрикивающий зловещее «Отвали!».
Но мне было всё равно. Это их дело, её вина, его решение… Я просто переоделась и, выйдя из раздевалки, планировала идти домой. Но тут же услышала позади себя торопливые шаги. Обернувшись, поняла, что это Дмитрий. Я даже остановилась по такому случаю, а вот он не особо торопился. В конце, когда он уже совсем приблизился, он обхватил меня руками за талию и прижал к себе, прошептав на ухо лишь одно слово:
— Спасибо.
А после, ещё немного подержав меня в объятиях, он отстранился и ушёл. А я так и осталась стоять в полном шоке, стараясь понять, что, мать вашу, сейчас произошло. Но поняла только одно: мне было приятно, когда он меня обнимал…
Я ещё немного времени простояла в немом шоке, а затем кое-что вспомнила и поплелась обратно в спортивный зал.
Там я наткнулась на рыдающую Наташу, у которой теперь всё лицо было чёрным из-за разводов от туши. Она смотрела на меня со страхом и ненавистью.
— Это твоя вина. Не моя, — нагло заявила я, равнодушно глядя на девушку. Та даже зарычала от злости. Но мой леденящий взгляд был многозначительнее любых слов, поэтому она перестала издавать какие-либо звуки.
— Ты никому не расскажешь о том, что моя фамилия — Мазур. Иначе ты больше ничего не сможешь сказать, да и вообще ничего, кроме тихого лежания в гробу под холодной землёй рядом с дождевыми червями ты не сможешь, если хоть кому-то взболтнешь об этом, — пригрозила я, развернувшись и уходя. А Озера опять зарыдала. От безысходности, видимо…
Выйдя на улицу я поняла, что машины моего отца на парковке нет. И тут же по голове ударило воспоминание того, что я сама его, вообще-то, попросила за мной не приезжать, потому что ещё вчера планировала остаться после уроков и потанцевать. Это было что-то вроде репетиции. Ну, должно было быть… А получилось, как всегда — через задницу. Ну, у меня по другому не бывает…
Тогда я сказала, что меня подвезут друзья. А сейчас понимаю, что Лисса, Сидни, Мейсон, Эдди — все мои друзья уже вне школьной территории.
Я могла бы вызвать такси, и даже начала набирать номер вызова… (Его я увидела на самой машине такси, когда мы ехали из школы). Только вовремя спохватилась, что у меня нет денег, чтобы оплатить поездку, а ещё я не знаю адрес школы. Да, серьёзно, не знаю.
Вообщем, мне оставалось только идти пешком или молиться Богу. Первый вариант я уверенно откинула, потому что идти до окраины Москвы из, практически, её центра — это верх безумия.
Второй вариант я уже начала воплощать, и, кажется, мои молитвы были услышаны, ибо сам Боженька спустился с небес на землю, дав мне шанс на «спасение». Только в виде «русского Бога», коим все называют Дмитрия Беликова. Он, вроде как, мой должник, раз я раскрыла его, уже, как понимаю, бывшую девушку в измене. Так что если он меня подвезёт, мы будем в расчете.
