– Ты не отвернёшься? – для порядка спросил Андрей. На самом деле ему было глубоко наплевать на присутствие наблюдателей, предрассудки насчёт наготы давно уже не имели того веса, как на старой Земле, но хотелось хоть как-то урезонить собеседницу.

– Вот ещё! – фыркнула Ре. – Ты правда думаешь, что я упущу возможность посмотреть, как одевается красивый мужчина?

Вела она себя как девчонка, которой дали ответственное задание быть гидом загадочного чужака-инопланетника, и пилоту пришлось напомнить себе, что Ре, в конце концов, офицер, да не чего-нибудь, а службы безопасности. Оставалось лишь гадать, искренне ли она всё это делает или всё-таки нет.

Пока что никаких подозрений у Андрея не возникло: поведение Ре выглядело абсолютно естественным. Если бы не дурацкое имя и абсолютно чистая кожа, она ничем не отличалась бы от своих легкомысленных товарок с Фрейи, которые не стеснялись вешаться на шею возвращающимся с других планет космонавтам. Раньше пилот без зазрения совести пользовался их благосклонностью, оплачивая приятное времяпровождение рассказами о Беллерофонте, старой Земле и других мирах, где ему довелось побывать. Почему-то ему казалось, что с Ре будет точно так же, и он решил рискнуть.

– Ты много знаешь о Фрейе? – спросил он, застёгивая комбез. Мельком отметил, что костюм Ре немного отличался – например, на бедре было специальное крепление для кобуры. Да и чёрно-белая раскраска по такой схеме ему не встречалась. Ре сказала, она офицер-безопасник. Значит, костюм у неё создан под соответствующие нужды. Не зря же место под оружие отвели.

– Не очень, – уклончиво ответила девушка. Пока Андрей одевался, она не спускала глаз с его тела, откровенно пожирая инопланетника взглядом, да так, что ему даже стало неловко. Хорошо, решил он, тогда стоит попытаться пойти дальше.

– А хотелось бы узнать? – пилот принялся шнуровать ботинки.

– Спрашиваешь!

– Тогда замётано, – усмехнулся он. – Если покажешь мне, где тут у вас можно разжиться чаем и как его приготовить дома, с удовольствием расскажу всё, что захочешь.

Долго упрашивать девушку не пришлось.

Город встретил его духотой и… привычностью. Широкие проспекты лучами расходились от центрального круга, где располагалась больница, белые многоэтажные дома из стеклокомпозитов вырастали меж лент дорог, сверкая отполированными пластинами стен и полосами балконов. Типичный город колонистов для небольшого населения – все они строились по одним и тем же принципам, расползаясь от центральной зоны и оплетая структурами всё вокруг, точно раковая опухоль. Помешать им могли только холмы и реки, только здесь не было ни холмов, ни рек, одна только ровная долина, где вместо фиолетовых кустов стояли дома.

И вместо четырёх лун Фрейи в небе висел Финн.

Находясь в больнице, Андрей потерял ощущение дня и ночи, хотя, наверное, оно ничем бы не помогло на Клэр, где и то и другое длилось почти по четверо суток. Сейчас, например, было утро: Процион невысоко поднялся над горизонтом и, насколько мог судить Андрей, должен был пересечь громаду Финна только через цикл, не меньше. После адской Альфы местный день казался совсем уж тёмным – пожалуй, даже в полярных областях на Фрейе солнце светило ярче, чем здесь в умеренных широтах, или где там город расположен.

Он поймал себя на том, что начинает считать время подобно местным и спросил у Ре:

– А затмения у вас каждый день случаются?

– Да, – отозвалась она. – Ровно в середине дня. Очень красивое зрелище, меня каждый раз захватывает, хоть и вижу его всю жизнь. Если я правильно понимаю, ты уже наблюдал его.

– Да, когда шёл к башне Соль. Через фиолетовую пустошь.

Ре хихикнула.

– Они все фиолетовые. То место – на самом деле старый кратер, очень большой. Тебе вообще повезло. Упади ты сотней километров южнее, и конец. И башня, наверное, осталась бы невидимой, а больше там рядом ничего нет. Ты же на её сигнальный огонёк шёл?

– Ну… да.

– Вот. Ты везунчик.

– Ты просто не представляешь, насколько, – вздохнул Андрей. – Остаться в живых после того, как в наш космоплан вмазал какой-то камешек, упасть на Клэр, совершить относительно мягкую посадку, и всё это почти что без единой царапины… будь дело на Фрейе, я спился бы, отмечая внеочередные дни рождения.

Ре, не поняв про дни рождения, потребовала объяснить, и пилоту пришлось рассказать ей о старой лётной традиции праздновать спасения из гибнущего самолёта. На Клэр, как оказалось, пилоты такого не делали. А может, Ре просто не знала.

Пока они шли по улице, Андрей постепенно начал отмечать различия с городами Фрейи. Например, здесь вообще не было деревьев: белые дома одиноко возвышались над чёрными лентами дорог, и только ветер лениво гонял среди них пыль. Не было здесь и машин – по проезжей части изредка проезжал служебный транспорт, а вот личных автомобилей Андрей не заметил ни одного. В конце концов он не утерпел и спросил об этом своего новоявленного гида, на что получил ответ:

– Разумеется, у нас нет личных машин. А зачем они нужны?

Вопрос оказался настолько простодушным, что Андрей замешкался – и с удивлением понял, что сам не может дать полноценный ответ. В самом деле, большинство людей на Фрейе давно уже пользовались либо беспилотными такси, либо системой общественного транспорта. Личными автомобилями владели не из необходимости, а по желанию.

Он попытался сформулировать это и снова потерпел поражение. Как объяснить Ре ощущения от вождения, те чувства, ради которых Андрей сам во время отпусков выезжал на трассы? Нет, конечно, наверняка она умеет управлять автомобилем. Но это совсем не то. Она ездит по служебным делам, воспринимает машину исключительно как транспорт, не более того. Иначе не спрашивала бы о таком.

– Может, сходим куда-нибудь поужинать? – прервав неловкое молчание, проговорил Андрей.

– Поужинать? Зачем?

Он запнулся. Встречный вопрос был не менее простодушным, чем тот, про личные машины. Даже более, если подумать. Будь дело на Фрейе, Андрей бы решил, что Ре таким образом намекает на нежелание флиртовать, но здесь всё слишком другое, и привычные схемы восприятия никуда не годятся. К тому же тон вопроса и предыдущий диалог тоже не располагали к такому выводу. Ре спрашивала совершенно серьёзно.

– Ну-у… – протянул Андрей. На этот раз он всё же попытался сформулировать в слова то, что в культуре Фрейи подразумевалось само собой, и это оказалось очень сложно. – Посидим, поболтаем в каком-нибудь ресторане. У нас так часто делают, чтобы познакомиться поближе.

– Нужно непременно идти в ресторан?

– Э… зависит от финансов, – тут Андрей вдруг понял, что у него совсем нет местной валюты. А значит, и заплатить за ужин он не сможет. Оставалось только надеяться, что на его обеспечение выделили хоть какую-то сумму – принять деньги от Ре он не согласился бы ни в коем случае.

Но Ре тут же развеяла его иллюзии.

– У нас нет денег, – сказала она.

– В смысле, на меня не выделили никакую сумму? Но…

– На Клэр нет денег, Эндрю. Вообще.

На этот раз Андрей остановился, переваривая услышанное. Не то чтобы это было совсем уж поразительно – в конце концов, на Фрейе тоже в первые годы не вводили деньги, потому что полным ходом шла колонизация, и все работали в прямом смысле за идею, получая лишь самое необходимое и не желая большего. Это потом, когда люди немного обжились и начали возникать отдельные конгломерации, возникла и потребность в валюте. Почему именно тогда – Андрей не знал, да никогда и не стремился узнать.

– Тогда ресторан… – начал было он и замолчал, ловя внезапную мысль. – Дай догадаюсь. Ресторанов у вас тоже нет.

– Ну да, – ничуть не смутилась Ре. – В них нет нужды.

– Ладно. В ресторан, значит, мы не пойдём. Куда тогда? Извини, но я здесь всё-таки ещё турист и не знаю ничего…

– Эндрю, мы живём – жили – буквально в разных мирах. Я не знаю ваших культурных правил. Но если тебя устроит вечерний чай в квартире, то я с удовольствием соглашусь, – она улыбнулась, и Андрей увидел что-то змеиное в этой улыбке. А может, он просто себя накручивает, вдруг мелькнуло в голове. Ведь могут быть исключения. Здесь же изолированное общество, вряд ли преступность вообще создаёт какие-то проблемы. Вот и берут в безопасники кого придётся.