— Твой отец создал дракона Латориос? — спросил Адам ледяным тоном.

Видимо, хоть он и подслушал мой спор с Торином, но не следил за тем, что я выяснила в Миндоре.

— Да, — тихо произнесла я. — Он был его шедевром, да к тому же гениальной идеей. Он создал его из всех четырёх элементов: камня, льда, огня и ветра. Кроме того, он также использовал части от дракона Латориос и это сделало дракона таким похожим на живого, что его, вероятно, даже было не отличить от оригинала.

— Если бы это не было настолько опасно, то действительно было бы потрясающе, — сказал с сарказмом Адам.

— Думаю, он создал дракона для борьбы с Бальтазаром, — тихо промолвила я.

— И как же так получилось, что тот повиновался воли Бальтазара? — угрюмо спросил Адам.

Я ясно почувствовала, что воспоминания о драконе разбередило старые раны, которые ещё долго не заживут.

— Обмен, — тихо и устало сказала бабушка. Мы оба резко повернулись, с удивлением взглянув на неё. — Это была бартерная сделка, — повторила она немного громче.

— Как это понять? — спросил Адам нахмурившись.

Лицо моей бабушки засветилось.

— Тони не был воином, сражаться было не его фишкой. Он подумал, что сможет всё закончить, если предложит Хеландеру выгодный обмен. В этой записной книжке была небольшая заметка на старом языке. Если бы ты лучше заучивала слова, Сельма, то смогла бы перевести.

Бабушка наградила меня укоризненным взглядом.

— Да, — согласилась я, осознавая, что она права и, я опять в этом году не уделяла должного внимания учебе. — Что именно он хотел обменять?

— Свободу Катерины на дракона Латориоса, — сказала бабушка. — Тони знал, насколько был ценен этот дракон. Он мог бы заработать на нем целое состояние. Но он отдал его в обмен на свободу.

— Хеландер не сдержал своего обещания, — с горечью произнесла я, начиная догадываться, что произошло в Антарктике.

— Должно быть так все и было, — заметила бабушка. — Он заманил ее туда, где не было свидетелей этого обмена. А после того, как завладел драконом, Бальзатар убил Тони, вместо того, чтобы отпустить обоих.

— Он хотел все, — монотонно пробормотала я. — Дракона и мою маму в качестве магической партнерши. Отец больше был ему не нужен. Поэтому он его устранил.

Постепенно я начала восстанавливать ход этих роковых событий. Он смог убить отца только потому, что тот не ожидал нападения с его стороны. Отец верил, что Бальтазар сдержит слово.

Адам почувствовал мой шок от этих новостей и крепко меня обнял.

— Я сожалею, — прошептал он мне на ухо.

— Не стоит, — с горечью ответила я. — Единственный, кто во всем виноват, это Бальтазар.

В этот момент в дверь снова позвонили. Я высвободилась из объятий Адама, подошла к двери и открыла ее. За ней стоял Торин и предприимчиво на меня смотрел.

— Привет, Сельма, — поприветствовал он, но когда увидел стоявшего позади Адама, черты его лица прямо-таки застыли. — Адам, — протянул он. — Ты здесь?

— Да, — ответила я, пока братья молча и оценивающе смотрели друг на друга. — Он опять сбежал с задания.

— Не совсем, — заметил Адам. — Так совпало, что должен был произойти обмен группами, выполняющими боевое задание, и у меня появилась возможность совершенно легально взять неделю отпуска. Кстати, адмирал хотел бы знать, где ты пропадаешь, Торин, и если захочешь где-нибудь появиться официально, советую тебе иметь наготове убедительное объяснение твоего отсутствия. Сердечные переживания у Адмирала не в счет.

— Тебе ли об этом говорить, — отозвался Торин.

— Ты сначала зайди, — вздохнув сказала я и затащила его в дом. Я не хотела вовлекать в дискуссию соседей.

— Ну извините, — заметил Адам, — что мне кажется странным, что мой брат вдруг исчезает, а затем объявляется у моей девушки, чтобы посоветоваться с ней о том, как обокрасть нашу мать.

— Именно по этой причине я не хотел вовлекать тебя в это дело, — отозвался Торин.

— Потому что я соблюдаю еще нормы приличия, не позволяющие мне применять насилие к собственной матери? — издевательским тоном спросил Адам.

— Видишь, что я имею в виду, солнышко? — грустно вздохнул Торин и разочарованно посмотрел на меня. — С таким отношением нам никогда не удастся забрать у матери Свет Кора.

— Тростник — дурман, — в этот момент произнесла бабушка.

— Что, прости?

Я обернулась и вопросительно посмотрела на нее.

— Тростник — дурман, — повторила она. — А теперь, прошу меня извинить. Я ничего не говорила, и вообще удаляюсь к себе в спальню, чтобы еще раз, в спокойной обстановке прочитать интересные записи моего очень талантливого зятя.

— Да, конечно, — немедленно промолвила я, задумчиво глядя вслед бабушке, которая направилась в спальню, держа под мышкой папину записную книжку.

— Что это было? — спросил, нахмурившись, Торин.

— Наверное, очень важная подсказка, — сказала я и поспешила в ателье бабушки, где лежала большая книга с описанием лекарственных трав. Я нетерпеливо начала её листать, пока не нашла тростник-дурман.

— О, да, — обрадовалась я. — Это как раз то, что нам нужно.

— Прочитай, что там написано, — попросил Адам, подойдя ко мне вместе с Торином.

— Тростник — дурман растёт в тёмных болотах, чтобы он мог раскрыть свою полную эффективность, собирать его стоит только в третье полнолуние года. Собирают листья, содержащие больше всего активного вещества. Их нужно сушить в течение пяти дней при постоянной температуре в 20 градусов по Цельсию. Растёртый в порошок тростник-дурман — очень эффективное снотворное. Чайная ложка безвкусного порошка, принятого с жидкостью, немедленно усыпляют пациента, и он спокойно спит восемь часов.

Я отложила книгу в сторону и начала просматривать полочки бабушки.

Вскоре я уже нашла небольшую бутылочку с белым порошком, на котором тонким почерком было написано: тростник-дурман

— Это он, — довольно сказала я. — И что вы об этом думаете?

Адам и Торин посмотрели друг на друга, затем сначала заулыбаться Адам, а потом к нему присоединился и Торин.

— Насилие применять не придётся, — довольно сказал Торин.

— С этим я смогу жить, — сказал Адам, обняв Торина за плечи. — Рад, что ты вернулся, брат. И прежде чем начнём детально планировать, когда и как пройдёт операция «Свет Кора», ты должен подробно рассказать, чем занимался последние несколько месяцев.

На следующее утро мне было трудно пойти в университет, в то время как Адам и Торин занимались планированием визита к матери. Но я должна показаться перед профессором Пфафф и прежде всего перед Грегором Кёниг. Место в гоночной команде драконов я ни в коем случае не хотела потерять.

Когда я вошла в обеденный зал, собираясь пройти к столу, где сидели Лоренц и Лиана, уже взволнованно мне махавшие, ко мне тут же подбежал Грегор Кёниг.

— Вот и ты наконец, — с облегчением сказал он, разглядывая меня сверху до низу. — Ты в порядке? Готова к работе?

— Да, кончено, — ответила я. Затем вспомнила, что причина, по которой я пропустила занятия, якобы укус зелёного грюца, как сообщил Флавиус. — Только ещё чешуя на животе, но она тоже быстро уйдёт. Я полностью готова к работе.

— Отлично, — заметил с облегчением Грегор Кёниг. — Ты срочно нам нужна. Ты же знаешь, что соревнование драконов уже через три недели. Осталась не так много времени, а новенькие в команде медленно осваивают все трюки и хитрости. Твой брат хорошо справляется.

Я посмотрела на Леандро, который сидел за круглым столом с несколькими другими первокурсниками и был настолько поглощён разговором, что ещё не заметил, как я вошла.

— Но ему тоже ещё нужны время и практика.

— Звучит не плохо. А как дела у остальных?

— Ну, Дилан как всегда, абсолютно непредсказуем, — продолжил Грегор Кёниг свои объяснения. — Если сосредоточится, то он превосходен, но легко отвлекается, особенно из-за девушек, и тогда, чаще всего, всё, что может пойти не так, идёт наперекосяк.

— Да, — ответила я. — Я ещё хорошо помню сломанную руку в Беларе.