— Это тоже, — ответил Лоренц. — Но, по правде говоря, в Берлине была только одна тема, о которой не переставало распинаться высшее общество, а именно, о поэтическом состязании между Вендолином Габриелем и Константином Кронвортом. Дуэль гигантов, битва слов, обмен колкостями поэтов, — Лоренц поднял вверх руки и выглядел так, словно сам собирается пойти и поучаствовать в словесной резне.
— Поэтическое состязание? — недоверчиво спросила я. — Я почему-то ничего об этом не слышала.
— Для таких тонкостей у тебя есть я, дорогуша, — сказал Лоренц и сел в кресло напротив. — Всё началось совершенно безобидно, когда новая книга Вендолина Габриеля широко обсуждалась в «Хронике короны». Сразу на следующий день в «Красном мстителе» последовало заявление от Константина Кронворта, что его следующий роман появится ещё этой осенью, — Лоренц коротко улыбнулся. — Несколько дней было спокойно, а затем «Хроника короны» заговорила о том, что книга Вендолина Габриеля является новым бестселлером лета. Неделю спустя Константин Кронворт опубликовал негативную рецензию о книге и с тех пор всё так и идёт. Скорее всего, господин Лилиенштейн именно поэтому устроил летний перерыв для «Красного мстителя», — ухмыльнулся Лоренц. — Даже Сибиллы вмешались и предсказывают о том, кто в настоящее время пользуется большей популярностью публики.
— Поэтическое состязание? — недоверчиво спросил Адам. — Как будто сейчас нет ничего более актуального. Кажется, действительно всё так и есть, Ладислав Энде не даёт Чёрной гвардии никаких заданий. Адмирал до сих пор не провёл ни одной встречи, чтобы обсудить оперативные планы или время тренировок.
— Что ж, тогда у нас есть много время для поисков, — ответила Лиана с мрачным взглядом, и Лоренц испуганно посмотрел на неё.
— Рамон и Леннокс в Линкольнвилле, — тихо сказал Адам и бросил взгляд в сторону корнесосов, которые защищали нас от Гройзель-крыс, так что мы могли спокойно говорить о взрывоопасных вещах. — Но до сих пор ни один Морлем так больше и не показался. На данный момент мы не уверены, было ли это только глупым совпадением. Или Морлемы просто следовали за Сельмой.
Одно мгновение я задумчиво смотрела на Адама.
— Нет, — сразу ответил он, ещё до того, как я успела открыть рот.
— Почему нет? — спросила я. — Есть только один способ проверить эту теорию.
— Ты не будешь разыгрывать из себя приманку для Морлемов, — Адам прошёл к окну и уставился в наступающее октябрьское утро.
— Но сейчас мы зашли в тупик, — настойчиво сказала я. — Поиски проходят на ручном тормозе, и чем дольше мы ждём, тем дольше девушки находятся в плену. Лиана права. Мы не продвинулись ни на шаг с тех пор, как появились Морлемы.
— Мы просто не можем найти вход в пещеру, — продолжил Адам.
— Может в Линкольнвилле его и нет, — сказал Лоренц, зажмурился и принял задумчивую позу. — Возможно, пещера действительно там, но где-то точно есть дверь, через которую можно в неё войти.
— Несомненно, — угрюмо ответил Адам. — И эта дверь, скорее всего, находится прямо рядом с письменным столом Бальтазара, где бы тот ни был, — он прислонился к подоконнику и подавлено посмотрел на меня. — Он не смог прийти на похороны своей матери. Он будет кипеть от злости и на ком-то её выместит.
У меня в горле застрял ком, и я только молча смотрела на Адама.
— Кто злиться, тот делает ошибки, — сказала Ширли и прервала мои мрачные фантазии. — Рано или поздно Бальтазар тоже сделает ошибку, и мы ей воспользуемся. Торин только что отправился к адмиралу.
Адам кивнул.
— Он хочет призвать его к ответу и выяснить, что будет дальше с Чёрной гвардией. Если мы больше не нужны примусу, то нам придётся искать другую работу.
— Ты можешь представить себе Рамона в бюро администрации? — ухмыльнулась Ширли.
— Я не собираюсь просто ждать, — сказала Лиана, и Ширли застыла, услышав её угрожающий тон, как будто узнала в нём саму себя. — Нам нужно выяснить, где живёт Бальтазар. Здесь в Шёнефельде эту дверь, скорее всего, не найти.
— Мы следим за официальной недвижимостью Бальтазара, — резко сказал Адам. — Но там уже с прошлого года ничего не происходило. Алка куда-то отвезла его, и это должно быть очень особенное место, если там можно прятать дракона Латориос. Мы уже предположили, что это может быть пещера или остров. Он может находится где угодно в мире.
— Гномы могут предоставить нам доступ в пещеру, — задумчиво сказала я. — Может мне стоит ещё раз…
— Не в коем случае, — снова прервал Адам мои мысли. — С гномами шутить не стоит. Они плохого мнения о магах, и то, что тебе один раз повезло не означает, что ты ещё раз выйдешь сухой из воды.
— Я знаю, — вздохнула я.
Король гномов сказал мне тоже самое.
— Возможно, мы могли бы попробовать кое-что другое, — задумчиво сказала Лиана. Но она не успела рассказать нам о своей идеи, потому что именно в этот момент входная дверь вновь распахнулась и в комнату ворвалась Лидия, за которой сразу следовал Леандро.
Мою младшую сестру, похоже, что-то расстроило и так как она направилась прямо ко мне, видимо я имела к этому какое-то отношение.
— Это правда? — спросила она, сердито сверкая глазами.
— Сначала успокойся, Лидия, — сказал Леандро.
— Зачем мне это? — фыркнула Лидия.
— О чём вообще речь? — растерянно спросила я, смотря то на одного, то на другого.
— Там была такая разряженная девица с телохранителями, — начала Лидия.
— Скара, — сразу вздохнула я. — Что она натворила на этот раз?
— Натворила? — Лидия в замешательстве посмотрела на меня. — Она сказала, что наши родители предатели. Что мы самые низшие плебеи, потому что Катерина попрала законы ногами.
— Что, прости? — возмущённо спросила я, не веря тому, что только что услышала.
— Скара сказала, что Леандро и мне лучше следовать за ней, чем связываться с тобой.
Гнев Лидии, казалось, постепенно стихает. Она растерянно смотрела на меня своими большими, зелёными глазами. В этот момент я поняла, что было фатальной ошибкой не рассказать им сразу о наших родителях и о том, что их ожидает в Теннебоде. Их незнание делало их уязвимыми перед такими коварными людьми, как Скара.
— Вам лучше не слушать Скару, — убедительно сказала я. — Она редко замышляет что-то хорошее.
— Почему? — вызывающе спросил Леандро. — Она, казалось, серьёзно о нас беспокоилась и в отличие от тебя была, по крайней мере, откровенна. Она объяснила, что мы родом из королевской семьи и были патрициями, пока наша мать не решила всё испортить.
— Она ничего не портила, — резко ответила я. — Она сделала это из любви к нашему отцу, и потому что у неё было хорошее чувство справедливости.
— Это не Сельма приняла решение утаить от вас правду, — сразу вмешался Адам и встал рядом со мной. — Жизель и Филипп настояли на том, что вы должны постепенно привыкать к изменениям. Они хотели шаг за шагом посвящать вас в детали.
— Ты тоже об этом знаешь? — с негодованием спросила Лидия. — Мы что, единственные, кто ничего не знает о собственной семейной истории?
— Думаю, вам нужно спокойно поговорить, — сказала Ширли, бросив на меня долгий взгляд.
— Да, нужно, — серьёзно подтвердила я. — Лучше вам узнать всё важное от меня, чем от других.
— Я больше не знаю, кому верить, — сказала Лидия с тревожной дозой отчаяния в голосе. — Значит вся эта история правда? У нас внезапно больше нет здесь никаких прав, и всё только потому, что наша мать настояла на том, чтобы выйти за муж за первого встречного плебея и быстренько изменить систему? — Лидия смотрела на меня с таким отчаянием во взгляде, что я сглотнула. — Это безумие.
— Если ты такой злобный человек, как Скара, то можно выразиться и так, но всё не так просто, — убедительно сказала я. — Катерина и Тони любили друг друга, а для человека, которого любишь, готов пожертвовать всем.
— Скара не лгунья, — сказала Лидия со слезами на глазах. — Думаю, она первая, кто назвал вещи своими именами, — сказав эти слова, Лидия развернулась и вышла из комнаты.
