– Ярко-серебристый. По клинку и рукояти узор из черных звезд. Он вынул его из ножен и…

Джулиан поперхнулся, и Клэри чуть ли не кожей ощутила его борьбу с самим собой, когда ужас воспоминаний сражается с необходимостью все пересказать другим, а значит, заново в деталях пережить кошмар. Стиснув кулаки, девушка подалась вперед, не замечая, что ногти чуть ли не до крови впились в ладони.

– Он приставил его к горлу моего отца, – продолжил мальчик. – Кроме Себастьяна там были еще и другие. Тоже в красном…

– И тоже Охотники? – спросила Джия.

– Я не знаю… – Джулиан стал задыхаться. – Кое-кто был в черных накидках. Другие – в обычной униформе, только алого цвета. Я такого никогда не видел. А еще там была женщина с каштановыми волосами, и она держала кубок, очень похожий на Чашу смерти. Она заставила моего отца из него выпить. Он закричал, упал на пол. Брат тоже потом кричал.

– Брат? – встрепенулся Роберт Лайтвуд. – Какой именно?

– Марк, – ответил мальчик. – Они его куда-то вели, а он обернулся и крикнул, чтобы мы бежали наверх и там открыли Портал. Я побежал, только споткнулся на верхней ступеньке, и, когда посмотрел вниз, они все на него накинулись, прямо как… как… – Джулиан всхлипнул. – А отец уже поднимался, и глаза у него стали уже черные, он тоже бросился на Марка, будто не сын он ему…

Голос у него треснул, и в эту секунду светловолосая девочка, вырвавшись наконец из рук Хелен, бросилась вперед и встала между своим другом и Консулом.

– Эмма! – воскликнула Хелен, делая шаг в их сторону, однако Джия вскинула ладонь, прося остановиться.

Эмма задыхалась и была белее полотна. У Клэри мелькнула мысль, что ей еще не доводилось видеть столь сильного гнева в ребенке.

– Оставьте его в покое! – крикнула девочка, раскидывая руки крестом, как если бы хотела защитить Джулиана, хотя и была на целую голову ниже. – Вы же мучаете его!

– Эмма, все в порядке, – сказал Джулиан, чье лицо начинало розоветь, коль скоро допрос на время прекратился. – Так надо.

Она развернулась к другу:

– А вот и нет! Я тоже там была! И тоже все видела. Пусть и меня допросят! – Эмма вытянула обе руки, словно требовала, чтобы ей дали меч. – И между прочим, именно я попала ножом Себастьяну в сердце! Именно я увидела, что он остался при этом жив. Вот меня и спрашивайте!

– Нет-нет-нет… – начал было мальчик, но Джия уже подала голос, все такой же сладкий:

– Ну, конечно, Эмма, мы и с тобой поговорим. Только попозже. Держать Меч смерти немножко больно, но это не страшно, тут главное…

– Знаете что? – сказала Эмма. – Надоели вы мне, сил нет. – И с этими словами она шагнула к Джулиану, который вовсю прижимал меч к груди.

Было ясно, что расставаться с ним он не намерен. Когда девочка ладонями накрыла его кулаки на рукояти, Джулиан замотал головой – и в результате теперь они оба держали оружие.

– Я метнула нож в Себастьяна, – произнесла девочка звенящим голосом. – А он вынул его из груди и рассмеялся. И сказал: «Жаль, что ты не переживешь этот день. А то смогла бы уведомить Конклав, что Лилит даровала мне необоримую силу. Мою жизнь оборвет разве что меч, подобный Блистательному. Что ж, тем хуже для нефилимов, что они больше не могут взывать к заступничеству Небес, и те жалкие зубочистки, что они пытаются выковать в своей Адамантовой цитадели, уже не в состоянии мне навредить».

Клэри передернула плечами. В словах, что передала Эмма, был весь Себастьян; он словно встал перед глазами девушки. Аудитория гудела растревоженным ульем, утопив шепот Джейса; Клэри увидела только, как шевелятся его губы.

– Но почему ты так уверена, что попала ему в сердце? Ошиблась, поди? – насупившись, спросил Роберт.

Вместо девочки ответил Джулиан.

– Эмма не умеет промахиваться, – заявил он обиженно-возмущенным тоном, словно его самого только что оскорбили.

– Я знаю, где расположено сердце и что это такое, – сказала девочка, бросив на Инквизитора взгляд, полный гнева… или скорее горечи. – В отличие от вас!

Отступив от Джулиана, она бросилась прочь, едва не столкнув Роберта.

Эмма исчезла за боковой дверью, и Клэри непроизвольно втянула воздух сквозь зубы: неужели за ней никто не поспешит, не успокоит? Джулиан явно порывался сделать это, однако сам оказался словно в западне: с одного бока Консул, с другого – Инквизитор, а тут еще Меч смерти, давящий своей тяжестью. Что касается Хелен, то девушка глядела вслед малышке с нескрываемой болью, стискивая в руках самого крохотного члена осиротевшей семьи, Тавви.

Не в силах вынести все это, Клэри поднялась на ноги. Джослин протянула было руку, но ее дочь уже летела вниз по проходу. Внизу покатый пол перешел в деревянные ступени, девушка прогрохотала по ним, шмыгнула мимо Джии с Робертом, мимо Хелен с детьми, а оттуда прямиком в дверь, за Эммой.

И едва не сшибла Алину, которая, хмурясь и покусывая губы, таилась за полуприкрытой створкой, наблюдая за тем, что происходит в зале. При виде Клэри на ее лице проступило откровенное изумление:

– Ты куда?

– Эмма! – задыхаясь, выпалила Клэри. – Эмма, только что!..

– Ну да, пробежала. Я хотела ее остановить, да куда там!.. – Алина вздохнула и бросила взгляд в зал, где Джия вновь приступила к допросу Джулиана. – Сама понимаешь, что они пережили за последнее время, и дети, и Хелен… Трех лет не прошло, как мать скончалась, и вот, пожалуйста, новая напасть. Из всех родных только дядя остался, да и тот в Лондоне.

– Ты думаешь, детей туда и отправят, когда все кончится? – спросила Клэри.

Алина покачала головой:

– Да вроде нет. Дяде этому предложили возглавить лос-анджелесский Институт, так что есть надежда, что он согласится переехать и воспитывать племянников. Но окончательного согласия он еще не дал. Наверное, не успел отойти от потрясения. Как-никак брат погиб… в смысле, Эндрю Блэкторн не то чтобы мертв, но… В общем, это даже хуже смерти.

Ее голос был полон горечи.

– О да, я знаю, – кивнула Клэри. – До мелочей знаю, что это такое.

Алина помолчала, внимательней присматриваясь к ней.

– Пожалуй, – согласилась она. – А кстати, как теперь быть с Хелен, ума не приложу… Чем бы помочь… Она же себя поедом ест, мол, пока была тут, со мной, на Институт напали… Старается как может, но разве она мать всем этим детям? И дядя их еще не приехал, а у Эммы – Ангел спаси ее и сохрани! – того и гляди нервы сдадут. У нее-то вообще от семьи никого не осталось.

– Вот я и хочу поговорить с ней.

Алина заправила выбившийся локон за ухо; на пальце правой руки блеснуло кольцо Блэкторнов.

– Не будет она ни с кем говорить. Разве что с Джулианом.

– Дай хоть рискнуть, – попросила Клэри. – Пожалуйста.

Алина бросила на нее оценивающий взгляд и вздохнула:

– Ладно. Прямо по коридору, первая дверь налево.

Коридор закруглялся полукольцом, уводя от Зала Совета в глубь здания. Голоса нефилимов становились все глуше и неразборчивей. Стены представляли собой гладкотесаный камень, украшенный гобеленами с различными сценами из славной истории Сумеречных охотников. Первая дверь налево оказалась самой обычной, деревянной, без какой-либо резьбы. Створка прикрыта неплотно, но девушка все равно решила постучаться, чтобы не застать девчушку врасплох.

Комната тоже была заурядной: деревянная панельная обшивка, множество стульев, да еще расставлены кое-как, словно наспех. Чуть ли не приемный покой в какой-нибудь больнице. Воздух спертый – запах нежилого помещения или, во всяком случае, того места, где проводят время вынужденно и к тому же объяты при этом волнением, даже скорбью.

В углу, впритык к стене, стоял стул, на котором и сидела Эмма. Сейчас она казалась еще меньше, чем в громадном зале. Мешковатая футболка не скрывала Метки; на левой руке, что лежала на рукояти короткоклинкового меча – девочка была левшой, как и Джейс, – изображена Руна прозорливости. Приглядевшись, Клэри поняла, что девочка была очень светлой блондинкой, но несмытая грязь делала ее волосы намного темнее. Из-под нечесаных прядей сверкали глаза, в которых читался вызов.