Данаг усмехнулся. Он и вправду плохо знал обычаи дроу и кухню их двора.

– Но тогда почему в ваших правах на трон сомневаются? – спросил он, не замечая, как разговор сам собой переходит на дела государственные, а не личные.

Алаур подняла брови.

– Потому что по крови я не принадлежу к дому Миллении. Мой дом, д’Хану, был первым до того, как Милления уничтожила его. Как вы верно угадали, – Алаур усмехнулась, – я была тогда лишь младенцем. Она оставила меня при себе, чтобы затем укрепить свои права на власть через династический брак. Но если бы д’Хану выжили, мои шансы на престол были бы весьма невелики. Мою значимость определило лишь то, что я осталась последней. Было время, когда я хотела отомстить и занять её место – но эти дни давно прошли. И уж подавно я не пожелала бы стать королевой дроу в такой момент, как теперь.

Она отвернулась и уткнулась взглядом в череду мозаик под потолком – такую же, как та, что она видела в своих покоях. Впрочем, возможно, это были другие сцены… Алаур не знала.

– Я думаю, что знаю, почему королевой назвали меня. Но это ничего не меняет. Королеву делает не кровь. И если уж я здесь, мне придётся победить.

Данаг усмехнулся.

– Согласен. Уж поверьте мне, я видел достаточно королев, чтобы судить. А кроме того, – он потянулся и взял в руки запястье Алаур, – я поставил на вас. И вы не имеете права проиграть.

Алаур медленно повернулась к нему и вгляделась в лицо Данага. Сейчас перед ней был не тот капризный вельможа, которого она встретила во время битвы. С лица вампира сошло напускное высокомерие, прекратились его идиотские шутки…

– Я вас не узнаю, – честно сказала Алаур.

Данаг пожал плечами.

– А вы хотели узнать меня за одну ночь?

Алаур усмехнулась, хотя улыбка последнее время нечасто посещала её лицо.

– Ну, раз уж мы решили заниматься болтовнёй, а не соитием, то почему бы нет?

– Тогда спрашивайте. Я отвечу.

Алаур кивнула.

– Я хочу знать, – сказала он, – почему вы пришли сейчас?

– Это не личный вопрос, – лицо Данага окаменело, и Алаур увидела третью его личину – расчетливого политика. – Вы ведь просто ищете повод обвинить меня в гибели своих людей, так?

Глаза Алаур полыхнули.

– Я не собиралась делать этого, – она замолкла, желая быть понятой, но не желая давать объяснений врагу.

– Тогда чего же вы хотели?

– Того, чего не следовало от вас ждать.

Оба супруга снова уставились друг на друга глазами, полными злобы.

– Почему не ответить на мой вопрос? – спросила Алаур, наконец пересилив себя. – Я сейчас не о политике… – она запнулась. – Моя советница сказала мне, что вампир приходит забрать свой дар, когда пожелает. «Потому что нуждается в силе или из чистой злобы». Вот это я и хотела узнать. Почему сейчас?

– Так сказала ваша советница? Случайно не та, у которой вокруг глаз вырезаны змеи?

– Может быть, что с того?

– Ничего. Вам следует лучше выбирать советников.

Алаур поняла, что ещё секунда – и она взорвётся. Она встала, чтобы отступить назад, подальше от этого излучающего холодный блеск взгляда синих глаз.

– Долго ли вы в королевстве дроу, чтобы осуждать моё окружение?

– Я знаю дроу так долго, что дважды подумаю, прежде чем подпускать их на расстояние вытянутой руки. И попробуйте сказать, что я не прав.

– Что вы имеете в виду? – процедила Алаур. Вокруг пальцев сами собой завихрились струи морозного воздуха.

Данаг холодно усмехнулся.

– Вы сами знаете, моя королева, что ваш народ – самый лживый в двух мирах. У вас предают соратников, родных, друзей, учителей, сыновей – всё ради власти. И вы верите лживой жрице, которая мечтает вернуть времена матриархата?

Последнюю фразу Алаур не расслышала, потому что ледяной вихрь с воем сорвался с её пальцев. На ходу набирая скорость, он врезался в грудь Данага и протащил его по комнате несколько метров, прежде чем вампир затормозил о стену, больно приложившись шеей о канделябр. Данаг грязно выругался.

– Вы в своём уме? – спросил он, поднимаясь и поглаживая ноющую шею. – Я пытаюсь вам помочь! Или вы решили, что я из тех, кто получает удовольствие от побоев?

– Вы из тех, кто не знает, когда пора заткнуться, – процедила королева. – Это я заметила сразу же.

Данаг слегка опешил от такой наглости.

– Я трачу своё время на то, чтобы добиться вашего расположения, но это не значит, что я буду потакать вашему хамству!

Он подошёл вплотную к правительнице дроу.

– Вы извинитесь?

– И не подумаю. Вы оскорбили мой народ.

Глаза Данага блеснули яростью.

– Видимо, вы хотите, чтобы я оскорбил и вас?

– Буду не удивлена.

Не дожидаясь, пока Алаур закончит бессмысленную фразу, Данаг рванул её к себе и впился губами в плотно сжатые губы. Руки его скомкали сорочку супруги, задирая вверх подол, другая рука скользнула по груди.

Алаур прогнулась в его руках, но и не думала отвечать на поцелуй, и вскоре Данагу надоело бессмысленное упрямство.

– Раздевайся, – бросил он, отрываясь от мягких губ.

Глаза Алаур расширились от удивления.

– И не подумаю, – заявила он и едва успела перехватить руки вампира, потянувшие с плеча бретельку сорочки. – Я вам не девка в трактире, – прошипела она, с трудом удерживая запястья противника.

Данаг весьма удивился такому сопротивлению, но это раззадорило его лишь сильнее. Он резко убрал руки. Прежде, чем Алаур поняла, что происходит, вампир перехватил её за пояс и, развернув, швырнул на кровать. Данаг тут же навалился на лежащее ничком тело, одновременно выкручивая назад локоть драгоценной супруги.

– Ты – моя собственность, – прошипел он в самое ухо Алаур, – ты трепыхаешься лишь потому, что меня это забавляет.

Алаур рванулась, пытаясь высвободиться, но лишь усилила боль в вывернутом суставе.

Данаг провёл свободной рукой по ее спине, наслаждаясь тем, как скользит дорогой шёлк по коже жертвы. Затем пальцы его спустились ниже и стиснули мягкую ягодицу сквозь ткань, а затем он отвесил противнице увесистый шлепок.

Два стона слились в один, но обоим было не до того, чтобы вслушиваться в звуки.

Поймав край выреза на спине сорочки, он рванул его так, что ткань затрещала, открывая узкую спину, слегка отливавшую серебром. Данаг продолжил движение, обнажая бёдра и стройные ноги.

Алаур плотнее сжала бёдра, чувствуя, как касаются пальцы Данага её ягодиц. Она проклинала тепло, которое по-прежнему расходилось, как круги на воде, от того места, где её тела касалось тело вампира. Сейчас эти волны прокатывались по бёдрам и исчезали в паху, заставляя подрагивать плотно прижатый к простыни живот.

Рука Данага стянула с эльфийки остатки сорочки, и он ненадолго замер, разглядывая её обнажившееся тело. Хотелось впиться зубами в белые полушария и насытиться целиком, но Данаг не сомневался – стоит освободить руку эльфийки, и борьба начнётся сначала.

Вампир лишь скользнул пальцем в ложбинку между ягодиц. Королева тихо вскрикнула. Вскрик перешёл во всхлип, когда ребро ладони Данага продвинулось ниже, вклиниваясь ей между ног, так что промежность затрепетала в ожидании продолжения.

– Не ломайся, – прошипел вампир в самое её ухо, будто угадав мысли супруги, – я же знаю, что ты готовилась для меня.

Осознание того, что Данаг знает о ней всё, пронзило тело Алаур, как ядовитая стрела, и она обмякла, в один миг теряя надежду.

Рука Данага продолжала ласкать её, уже мягче, рассылая по телу волны непрошенного удовольствия, а затем другая ловко подхватила проигравшую под живот, вздёргивая её на четвереньки, и в следующее мгновение Алаур почувствовала его в себе. Щёки залились краской, и Алаур окончательно потерялась, запутавшись в ощущениях.

«Я ненавижу тебя», – крутилась в голове навязчивая мысль, когда плоть вампира раз за разом врывалась в покорное тело.

Данаг двигался резко, чувствуя, что не может насытиться. Было бы куда лучше, если бы эльфийка кричала и царапалась, если уж она не может отдаться ему всей душой. Но так, без ответа и сопротивления, Высший не мог почувствовать победы.