– А тела? – Холмс смотрел на Воробьева в упор.

– О, мой бог… – прошептал рядом Ватсон. Холмс и Воробьев разом повернулись к окну.

Не сговариваясь, трое чернокожих неспешно подошли к припаркованному гирдяевскому «Матизу». Они взяли машинку с двух сторон и перенесли на несколько шагов вперед. После секундной паузы бампер желтого «Матиза» отвалился с одного конца и звонко стукнул о промерзший асфальт. Джип, дождавшись, когда уберут досадное препятствие, вздрогнул, тронулся с места и аккуратно припарковался боком к тротуару. Из водительской двери появился четвертый монстр и присоединился к товарищам. Двигаясь парами, они направились к ресторану.

– Я их встречу. – Ватсон выскользнул из кабинета.

– Времени нет! – Холмс подхватил оседающего у окна позеленевшего хозяина ресторана. – Мулатка?! Как вы с ней связывались? Как ее звали?

– Не знаю я, как ее звали! – застонал Воробьев, вырываясь. – Она исчезла! Телефон отключен, и я…

В коридоре загрохотали тяжелые шаги. Казалось, вздрагивают даже стены. Воробьев тоненько заскулил, пытаясь отползти по стене в угол.

– Где мерзавцы, которые убили мальчишек? – Железной рукой Холмс вернул его обратно.

– В кух…

Дубовая дверь распахнулась легко, как перевернутая ветром страница. Чтобы войти, незваным гостям пришлось наклонить головы и ссутулить плечи. В кабинете уместились только двое. Стало очень тесно.

На несколько секунд воцарилась абсолютная тишина. Бесстрастные черные лица гигантов напоминали маски из ресторанного зала. Первый вошедший сделал медленный скользящий шаг вперед. Холмс попятился. Воробьев сжался в комок и зажмурился, прикрывая голову руками.

– Шерлок! – мощным басом взревел вдруг негр и, прежде чем Холмс успел раскрыть рот, с размаху прижал его к красно-синему галстуку. – И ты в Россию? Медведей гонять?

– Роберт… – несколько придушенно начал Холмс, но тут же перекочевал в объятия второго чернокожего.

– Я не поверил ушам, когда ты позвонил! – На улыбающемся лице сверкали белые зубы. – Чем мы можем помочь старому другу? У нас до сих пор легенды ходят о том, как ты распутал дело с пропавшим кубком. Весь баскетбольный клуб ЦСКА у тебя в долгу, дружище! Джон с тобой? Тоже в Москве?

– Он же пошел вас… – удивленно пробормотал Холмс.

Невнятные вопли, звуки ударов и грохот падающих предметов прервали его на полуслове. В подсобных помещениях ресторана словно стадо бизонов резвилось.

– Скорее! – крикнул Холмс. – Это Ватсон! Этого – с собой!

Холмс выскочил из кабинета. Гиганты переглянулись и бросились следом. Последний на ходу одной лапищей прихватил за шкирку Воробьева.

По серому кафелю кухни яростно топтались, сцепившись, Ватсон и человек в поварской спецовке. Судя по стремительно наливающейся гематоме на челюсти, Ватсону изрядно досталось. Однако и противник его выглядел помятым.

Второй мужчина в куртке с эмблемой ресторана, свирепо матерясь, тщетно пытался отцепить от себя Антона Гирдяева. Тот тащился следом, и ногу противника отпускать решительно не желал. При этом криминалист хватался за все подряд, чтобы хоть как-то притормозить движение врага к стойке с ножами. С полок и столов градом сыпались продукты, посуда и кухонная мелочь. Разгром царил страшный.

Коротко размахнувшись, Холмс ударил ребром ладони в основание шеи мужчину в спецовке, который пытался добраться до горла Ватсона. Поперек смазанной цепочки иероглифов отпечатался след удара. Человек без звука повалился лицом вперед, подминая под себя измотанного схваткой Ватсона. Пара чернокожих в идеально сидящих темно-синих костюмах действовали слаженно и быстро, словно проделывали такое каждый день. Один подхватил падающее бессознательное тело нападавшего и уложил на пол. Второй поддержал Ватсона, прислонил к стене и ободряюще похлопал по плечу. Весь еще в азарте боя, Ватсон воинственно озирался по сторонам и тяжело дышал.

– Чуть не сбежали… – сипло ответил он на немой вопрос Холмса и откашлялся. – Если бы не Антон… Чудом успел!

Между тем шкафоподобный Роберт ухватил противника Гирдяева за плечо, одним длинным движением проволок до ближайшей стены и с размаху приложил головой о кафель. Раздался глухой звук удара, и человек мешком осел на пол. Криминалист, которого протащило следом, остался лежать на полу. Те же двое, что помогали Ватсону, подхватили Гирдяева с двух сторон и поставили на ноги. Один придержал ослабевшего криминалиста в вертикальном положении, а второй широкими лапищами со всех сторон отряхнул с него листья салата, петрушки и белую мучную пыль. Взгляд Гирдяева приобрел осмысленное выражение. Антон осторожно отстранил от себя заботливые руки и, покачнувшись, шагнул к стене. Осмотрел треснувшую кафельную плитку и с уважением покосился на Роберта.

– Вижу, мы поспели вовремя! – усмехнувшись, сказал тот. – Что все это значит, Шерлок?

Холмс налил в ковшик воды из крана и с размаху выплеснул ее на сидящего у стены работника ресторана. Тот открыл мутные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Это значит, друзья, что вы помогли задержать преступников, убивших трех человек. Это ведь они убили парней и уродовали головы? – обернулся Холмс к Воробьеву. Тот лишь молча сглотнул.

– Го-о-о-осподи… – изумленно протянул Роберт. – Что за работа у тебя, Шерлок! Ехали в ресторан, думали, посидим как люди, поговорим, перекусим…

– Есть тут я бы не советовал, – донеслось сзади. Все обернулись. Перекосившись на один бок и прихрамывая, мертвенно бледный Антон Гирдяев подтащил и бросил на железный разделочный стол фирменный вакуумный пакет ресторана с замороженным мясом. Сквозь прозрачный полиэтилен был хорошо виден кусок, в котором угадывалась верхняя часть разделанного человеческого бедра. В полной тишине на дно железной мойки звонко упала капля из неплотно закрытого Холмсом крана.

– Мясо, оно и в Африке мясо, – сипло произнес вдруг человек в поварской спецовке. Сидя на полу и прислонившись спиной к кафельной стене, он оглядел всех холодными стеклянными глазами и равнодушно пожал плечами.

Кто-то из чернокожих длинно и шипяще выругался.

Синие всполохи полицейских мигалок сквозь окна выхватывали дергающимся светом страшные африканские маски ресторанного зала. Захлопали беспорядочно двери, и темный зал наполнился людьми. Антон Гирдяев отправился вводить коллег в курс дела.

– Наше дело в России можно считать законченным. Запись с признанием Воробьева ты передал Гирдяеву. Уверен, результаты экспертизы следов в фургоне, разделочном цехе и холодильнике ресторана позволят следствию доказать вину задержанных по этому делу. Дальше слово за правосудием. – Ватсон блаженно откинулся в мягком кресле гостиничного лобби-бара и пригубил коньяк из бокала. – Думаю, пары недель нам будет достаточно, чтобы осмотреть основные достопримечательности. А потом – домой, домой! Я смотрел прогноз, в Лондоне около нуля. Около нуля, Шерлок, а не минус двадцать!

Холмс задумчиво посасывал незажженную глиняную трубку и смотрел в широкое гостиничное окно. По тротуару тянулся бесконечный поток пешеходов, неся на плечах снежные эполеты.

– Одного я не могу понять в этом страшном деле, – заметил Ватсон, бережно поглаживая синяк на челюсти и не дождавшись реакции друга. – Как могла совсем молодая женщина задумать и провернуть такое? Что заставило ее пойти на такое изощренное преступление?

– Она и не задумывала. – Холмс откинул прядь со лба, положил трубку на стол и взял бокал в ладонь. – Она такой же исполнитель, как Воробьев, и роль у нее была небольшая. Мулатка свела знакомство с жертвами, собрала их в одном месте и усыпила. Она убедила пойти на сделку Воробьева, который умирает от рака и решил, что терять ему все равно нечего. Он в точности выполнил все инструкции, полученные от девушки. Но это не она собирала информацию и раскрыла тайну сэра Уильямса. Не она догадалась, что Марк и Даниил Мельниковы – его сыновья. Это не она разработала весь план, нашла Воробьева и, расставив фигуры на шахматной доске, разыграла партию. О, этот закулисный игрок – человек примечательный. Это человек с богатой, но больной фантазией и широкими возможностями, не ограниченный никакими соображениями морального или этического плана. Преступник, которого не сдерживает ничто. Ему захотелось сыграть со мной на своем поле, в России. Видимо, здешние условия для нашей игры показались ему наиболее интересными. Я, к сожалению, о них могу пока только догадываться.