Вычислитель чуть не дымился, просчитывая всевозможные варианты облегчения корабля. Наш исходный посыл сводился к простой мысли – если мощности оставшихся двух двигателей не хватает для взлета и разгона, нужно выкинуть с корабля все лишнее. Вроде бы мысль элементарная, но первые же расчеты, сделанные еще Сигрудом, показали, что даже если демонтировать все неисправное оборудование и даже исправное, но без которого можно обойтись, мощности все равно не хватит.

Еще раз убедившись в справедливости этих выводов с помощью нашей новой модели, Линг совершенно не расстроился.

– Илья, – повернулся он ко мне от экрана, где светились неутешительные цифры последнего расчета, – ты ведь немало налетал на космических кораблях. Скажи мне, а так ли необходим транспорту корпус, особенно такой дырявый, как наш?

Безумный вопрос. Но я уже привык к тому, что профессор ничего не спрашивает просто так. Тем не менее, я не смог скрыть сарказма.

– Но Линг, как ты себе представляешь корабль без корпуса? Или ты предлагаешь нам лететь сидя верхом на двигателе?

– Ну, не совсем, – ничуть не смутился джангр, – некоторые внутренние помещения и часть несущего каркаса придется оставить. Но давай порассуждаем. Для чего нужен корпус? Чтобы обеспечить экипажу и грузу защиту от космического вакуума, вредных излучений и воздействия атмосферы при взлетах и посадках на планеты.

Профессор не стал продолжать и лишь молча смотрел на меня, давая мне возможность самому сделать нужные выводы. Преимущество Линга передо мной и Сигрудом заключалось в том, что он не был ни пилотом, ни конструктором, и полет его мысли не ограничивался никакими шаблонами. Я даже в дурном сне не мог представить себе корабль без корпуса. Думаю, Сигруд тоже. А Линг смог, и теперь я тоже ясно видел, какие это дает преимущества.

– Мы не собираемся ни взлетать, ни садиться на планеты с атмосферой, – медленно ответил я, глядя в огромные глаза профессора. Груза у нас тоже будет не так уж и много. Под жилой модуль и командный пост мы можем использовать одно из внутренних помещений, прилегающих к двигательному отсеку…

– Ты все верно понял, человек, – Линг остался доволен моим ответом, – получается, что три четверти внешней обшивки и две трети несущего каркаса нам просто не нужны. Давай внесем изменения в модель и снова запустим вычислитель на оптимизацию параметров. Здесь работы-то нам часа на три…

Я в последний раз окинул взглядом командный пост нашего старого войскового транспорта, сейчас выглядевший совершенно нежилым из-за демонтированного оборудования. Спасибо, старик, ты сделал для нас все, что мог. Ты воевал с Роем, честно снося все тяготы и невзгоды, получал в борт ракеты и снаряды, но спасал людей, доверивших тебе свои жизни. Прости, что бросаю тебя здесь. Может быть, если судьба перестанет поворачиваться ко мне задницей, мы с сержантом еще вернемся сюда, и ты снова сможешь летать. Не буду обещать этого твердо, но я постараюсь. Невесело усмехнувшись своим мыслям, я бросил в микрофон шлема:

– Все, Сигруд, я готов. Можем начинать.

Огрызок эвакуационного транспорта стоял на дне кратера в вертикальном положении. При том обилии строительного материала, которое высвободилось после демонтажа корпуса, соорудить некое подобие дока для того, что осталось, оказалось не так уж сложно. Гравикорректор мы выключили, и на астероиде вновь установилась обычная сила тяжести в несколько сотых долей единицы. Когда встал вопрос о том, кто станет командиром нашего нового транспортного средства, я без колебаний поддержал кандидатуру Сигруда, чем, похоже, искренне удивил всех джангров, считавших, что я буду оспаривать права на это место. Не дождетесь. Меня вполне устроила должность старпома и командира БЧ-2, то есть артиллерии. Все три плазменные пушки, оставшиеся целыми после боя с роботами Роя, и единственную пусковую установку зенитных ракет я заставил джангров смонтировать на несущем каркасе корабля. Возникшие было возражения, я задавил аргументом о том, что летать без оружия в нынешних условиях – явное самоубийство. Меня неожиданно поддержал Линг, хотя для него мои пушки и ракеты были только лишним весом и дополнительной головной болью по центровке и так наводящей ужас своим видом конструкции. Но вот поддержал, тем не менее, и вопрос закрылся как-то сам собой.

Взлет прошел без неожиданностей, что вызвало всеобщий вздох облегчения. Мы провозились с переделкой и ремонтом корабля джангров почти три месяца. Как мы с Олегом ни экономили, к концу этого срока нам пришлось попробовать продукты наших чешуйчатых друзей. Не скажу, что меня от них выворачивало, но добровольно я это есть никогда бы не стал, да и желудок мой как-то не особо одобрял новый рацион, по крайней мере, первую неделю. В общем, окончание работ я встретил с большим энтузиазмом. Однако теперь в полный рост встал вопрос, а куда, собственно, нам лететь.

– Надежность нашего корабля вызывает большие сомнения, – озвучил очевидный для всех факт Сигруд, – Десяток-другой прыжков он, конечно, выдержит, но вот дальше могут быть варианты. Поэтому цель надо выбирать сразу и окончательно. Я вижу два пути. Мы можем отправиться к Клангу. Наши терраформированные планеты выжжены Роем, но в системе было много внешних поселений, в том числе небольших исследовательских и производственных лабораторий в поясе астероидов и на спутниках планет-гигантов. Перед атакой Роя их законсервировали, а персонал эвакуировали на планеты. Некоторые из них могли сохраниться. Если это так, любое из этих поселений может послужить нам временной базой. Второй вариант – пространство людей. Здесь я не силен. Илья, что ты можешь предложить?

В последние дни я много думал об этом, и сейчас ответил почти без паузы.

– Как и у вас, у нас с сержантом тоже нет дома, не считать же за таковой съемные каюты пустотных станций, где мы временно жили перед отправкой сюда. Рой сжег наши планеты так же, как и ваши. Нет, колоний осталось довольно много. Как минимум, три десятка достаточно развитых планет и масса небольших пустотных объектов, в том числе и в тех системах, где Рой смог уничтожить поселения на планетах. Но нигде в колониях рады нам не будут. Мы это уже проходили. Им бы занять и прокормить собственное население. Нахлебники им без надобности. Колонии разбросаны на больших расстояниях друг от друга. Из-за топливного кризиса порваны почти все внешние связи, а колонии очень зависели от внешних поставок из других миров и, особенно, из Метрополии. Им мы не интересны, но это если говорить только о нас с Олегом. Вы – другое дело. Вы обладаете знаниями, многие из которых человечеством утрачены. Вас, я думаю, примут с удовольствием и обеспечат всем необходимым. Но рассматривать вас будут только как источник технологий, и как только вы передадите ваши знания, нужда в ваших услугах отпадет. Насколько быстро настанет этот момент, сказать сложно, но на некоторый период комфортной жизни вы вполне можете рассчитывать.

– И вы думаете, археолог и специалист по древней истории уже несуществующей цивилизации джангров будет им интересен? – с сарказмом задал вопрос Сорг.

– Если вы выступите единой группой, то у них не будет выбора, возьмут всех.

– Но тогда мы можем заявить, что вы с сержантом тоже являетесь членами этой группы, – предложил Сорг.

– Это может сработать, – согласился я, – но давайте подумаем, что нам это даст?

– Минимум несколько лет спокойной жизни, в течение которых мы сможем сориентироваться в новом для нас мире, – вступил в обсуждение Линг, – работая с тобой и Олегом, я понял, что с людьми вполне можно иметь дело, по крайней мере, с некоторыми из них.

– Это серьезный аргумент, – согласился Сигруд, – но все равно этот вариант мне не нравится. Мы попадем в полную зависимость от людей, а они очень разные, особенно те, кто пробился к власти. Мы в свое время не просто так решили не иметь с ними ничего общего. У нас не будет корабля, и на долгие годы мы окажемся прикованными к той колонии, куда прилетим. А я не хочу жить среди людей, и, я уверен, большинство из нас со мной солидарны.