Дыши.

Ты только дыши.

Давай, чемпионка.

— Нет. Этот ее взгляд: «я иду падать. Не мешай к мне»

Этери права. Алина идет падать.

На этот раз мы точно знаем, что Алина не станет чемпионкой России.

Но она по-прежнему чемпион моего сердца.

Ей будет больно, когда она упадет. Вот только физическая боль не сравнится с тем, во что превращается ее душа во время этого падения.

Я крепче сжимаю салфетницу.

Алина падает. Мне, кажется, что я и сам сейчас замертво упаду здесь, если она еще раз шлепнется. Я не хочу думать о том, как холодный лед повреждает ее и без того поломанное тело.

Салфетница — плюшевая игрушка сейчас единственная моя поддержка. Я не могу больше смотреть на выступление и машинально закрываю лицо рукой, но тут же заставляю себя досмотреть.

Алина. Что же случилось? Когда это началось? Когда я упустил это? Я должен быть рядом всегда. Сжимать ее хрупкую руку. Не впереди, не позади — я должен идти рядом.

— Маленькая моя, — шепчу я.

Салфетница хранит мои самые потайные желания. Мои страхи, мои слезы. Ни один старт я уже не представляю без этого плюшевого зверька. Он знает все.

Мою любовь.

Когда программа заканчивается, я подхожу к бортику.

Не плачь, умоляю тебя. Не разбивай мое, и без того разбитое вдребезги сердце.

Алина тянет руки к салфетнице, чтобы утереть слезы. Я передаю салфетку в ее руки и мне становится нехорошо, видя ее лицо.

Настанет день, когда она перестанет смотреть в мои глаза со стыдом, извиняясь за поражение?

Пойми, девочка, для меня не имеют значения твои медали.

Я плохой тренер.

Я против ее изучения четверых прыжков. Пусть она вовсе ничего не выигрывает, главное… чтобы была здорова.

Я готов закрыть ее от посторонних глаз, чтобы никто не смел сказать ей плохого слова.

— Даниил Маркович, отдайте мне уже салфетницу.

Но я не отдаю. Наоборот, сильнее прижимают ее к себе, глядя на девушку. Она вопросительно смотрит на меня.

— Зачем она тебе?

— Потому что она моя.

Не аргумент.

— Ты только салфетки оттуда достаешь, а я вечно ее таскаю. Так что.

Алина хватает игрушку за голову и резко тянет. Сильно.

Но я сильнее.

— Даниил Маркович!

— Что?

Я крайне недоумеваю чего она ко мне пристала. Ее наполненные слезами глаза загораются, когда она понимает, что я не сдамся.

— Салфетница моя — это мой талисман. А носить ее никто вас не просит. Вы сам ее отбирает у всех.

Возможно.

Возможно, если бы эта игрушка не была рядом вовремя ее падений, я бы умер.

— У тебя сотни таких. А у меня нет.

Она снова резко тянет игрушку на себя.

Но я по-прежнему сильнее.

— Этот особенный!

— Я тоже особенный. Мы подходим друг другу. Она останется со мной.

Алина опускает руки и нервно ими разводит.

— Вы еще такой ребенок!

— Я?

Мы идем по пустому коридору, я наслаждаюсь ее обществом.

Она начинает смеяться, глядя на салфетницу.

И этот смех — главная для меня награда.