Теперь я был сыт и доволен, а от услышанного неугасающее любопытство разыгралось ещё сильнее.

– Да, да! Конечно! – поспешил я покинуть обеденный стол.

– Не спеши.

Лука приложил ладонь к уху и, подождав пару секунд, начал говорить.

– Да, мы здесь. Можем прийти сейчас? Хорошо, скоро будем.

– Это что телефон вживлён в руку? – я завороженно смотрел на его руку, в надежде, что он сейчас мне покажет как это работает.

– У тебя будет такой же. Пойдём! – повелел Лука, не разделяя моего энтузиазма.

Мы пришли в огромную лабораторию, гораздо больше чем та в которой держали меня. Несколько десятков менахелей в медицинских халатах и масках, словно пчелиный рой, носились с пробирками и шприцами. У дверей нас встретил мужчина, выдал нам такие же халаты и маски. Я подумал, что он собирается устроить нам здесь небольшую экскурсию. Но они с Лукой о чём-то поговорили в сторонке, и он оставил нас вдвоём.

– Это лаборатория по клонированию, – рассказывал Лука, ведя меня мимо стеллажей и столов полных всяких склянок и колб, – Здесь выводятся четаки и брюти.

– Так они клоны… А менахели?

– Менахели клонируются в другом здании.

– Значит, все кто нам попадался – клоны?

– Да!

– И Вы тоже?

– И я тоже. Пусть это не удивляет, в нашем мире это обычная практика.

– А чем же вам не угодил традиционный способ размножения?

– Много чем. Размножение половым путём – процесс долгий, болезненный, затратный и совсем не эффективный. К тому же рождаемость трудно контролировать. Плюс ещё огромные затраты времени, труда и ресурсов на то чтобы родившийся ребёнок стал полезной обществу рабочей единицей. Тогда как создание, выращивание и воспитание клона занимает всего от пяти до семи лет. Уже через пять лет брюти и четаки, зачатые сегодня, займут свои рабочие места. Такой подход сразу же избавляет от таких проблем как безработица, бедность, что в свою очередь порождает преступность. Для создания полноценно функционирующего менахеля требуется чуть больше, семь лет. Но и продолжительность жизни менахелей значительно больше. 70-90 лет против 15-20 лет жизни представителей рабочего класса. Поэтому клонирование низших рас требуется в гораздо большем объёме.

– И что вообще никто не рожает на Марсе?

– Клоны не способны к половому размножению.

– А как же отношения между мужчиной и женщиной?

– Клоны занимаются сексом, если ты об этом. Просто исключена вероятность зачатия.

Мы прошли в следующий зал. Тут стояли тысячи банок с зародышами. На каждую банку было накинуто что-то вроде наушников.

– Что это? – ужаснулся я.

Увиденное вселяло не только ужас, но и отвращение, мне захотелось поскорее покинуть это жуткое место.

– Нейро-лингвистическое программирование зародышей. Мы начинаем воспитание ещё на стадии создания.

Лука говорил спокойно чётко и хладнокровно, как будто читал лекцию студентам в аудитории. Его ничуть не смущала эта обстановка.

– А дальше что? – с трудом выдавил я из себя, сдерживая рвотный рефлекс.

– Дальше другие методы, сейчас всё увидишь.

– А можно не смотреть? Я вроде как уловил суть.

Лука посмотрел на моё перекошенное лицо. Представшая картина вызывала у меня омерзение и отвращение. Множество зародышей на разной стадии развития, помещённые в банки с жидким прозрачным раствором. К банкам по трубкам что-то поступало. Зловонье спирта вперемешку с химикатами усиливали неприятные ощущения. Я чувствовал, что если сейчас же не покину это помещение, то мой недавний обед вырвется наружу прямо здесь. По моему многострадальному лицу это понял и мой гид.

– Можно и не смотреть, – лаконично заключил Лука и вывел меня из этой кунсткамеры.

Немного отдышавшись и заставив себя забыть увиденный кошмар, я обратился к сверхчеловеку, который невозмутимо стоял рядом и наблюдал за моей реакцией.

– Зачем было показывать мне всё это безобразие?

– Человеческий вид был склонен к насилию, жестокости и самоуничтожению. Вы ставили жестокие опыты на людях и на животных. Не думал, что безобидные медицинские опыты над зародышами клонов вызовут у тебя такую реакцию.

– Не все люди одинаковые, – я злобно оскалился и повторил иронично, передразнивая его, – Безобидные…

– В этом и заключается слабость вашего вида. Сейчас мы работаем над созданием нового вида. Они будут обладать телепатией и коллективным разумом. Это будет следующая ступень эволюции.

– Ещё один сверхчеловек?

– Сверхменахель, я бы назвал.

– А давайте Вы мне просто расскажите про этих своих клонов где-нибудь в более приятном месте, где не воняет химикатами.

– Что бы ты хотел увидеть?

– Ну, я рассчитывал увидеть достижения науки и техники, а не опыты над не родившимися существами.

– Хорошо. Вернёмся в квадрат Е1, тем более там у нас есть ещё несколько запланированных на сегодня дел.

Мы вернулись в столицу, где Айзек тут же поприветствовал нас дружелюбной улыбкой. Даже в такой толпе и суматохе ни что не могло проскользнуть мимо его внимания.

– Он отдыхает когда-нибудь, – спросил я у Луки шёпотом, хоть Айзек и находился от нас достаточно далеко, но мало ли как устроен слух у этого андроида.

– Конечно, отдыхает. Когда нет дел. И можно не шептать, он всё равно всё слышит.

Я почувствовал некую неловкость перед Айзеком и даже немного покраснел, бросив взгляд в его сторону.

– Айзек обладает высочайшим интеллектом. Он не может обидеться, рассердиться или проявлять какие-либо другие эмоции. Он всегда принимает логически верные решения.

Этот Лука словно читал мои мысли и это меня отчасти раздрожало.

– Вы можете читать мои мысли? – поинтересовался я когда мы поднимались на лифте.

– В данный момент нет. Просто ты не умеешь контролировать свои эмоции. Твой голос, жесты, микромимика выдают твои мысли.

– Зато у тебя хорошо получается, – неожиданно для себя я впервые обратился к нему на «ты», хотя сам Лука обращался ко мне исключительно только так.

– Не правильно обращаться к канцлеру на ты, тем более ты даже не менахель, – хладнокровно поправил он меня.

– Простите, – язвительно отреагировал я на его высокомерие, в тот же момент открылись двери лифта.

– Приехали, – констатировал Лука и вышел из лифта.

– Куда мы сейчас идём?

– Изначально, когда я повёл тебя в лабораторию клонирования, я проигнорировал тот факт, что ваш вид предпочитает здравому смыслу иллюзорные развлечения. У нас тоже имеются развлечения. Тем более тебе необходимо снять напряжение. Мы идём в кино.

Мы вошли в комнату где царил полумрак. Стены целиком являлись мониторами, которые показывали трейлеры различных фильмов. Нас встретил ещё один андроид, только на этот раз это была девушка.

– Какое кино предпочитаешь? – поинтересовался у меня Лука, взял из рук девушки-андроида планшет и стал листать список фильмов.

– Мы что тупо будем сидеть и смотреть фильм? – возмутился я.

– Не мы, я займусь другими делами.

– Да не хочу я смотреть кино, – продолжал я негодовать.

– Не просто смотреть, ты будешь в нём участвовать.

– Как это? – вот теперь я был заинтригован.

– Выбираешь фильм, героя и участвуешь в фильме в роли этого героя. Ты будешь видеть его глазами и чувствовать то же, что и он.

– То есть если моему герою будет больно, то и мне тоже.

– Совершенно верно.

– А если он умирает?

– Почувствуешь смерть, но с тобой ничего не случится.

– Хмм… – задумался я, – Но как я могу тогда выбрать фильм? Я даже не знаю о чём они.

– А в чём смысл выбирать фильм с сюжетом и событиями которого ты уже знаком?

– Ну, хотелось бы хоть примерно знать, что меня ожидает. А вдруг меня там изнасилуют или будут пытать? Или вы включите какое-нибудь программирование, как для своих клонов. А у вас есть старые фильмы, которые я уже знаю?

– Например? – сухо поинтересовался Лука, видимо он ожидал от меня другой реакции.

– Давайте подумаем, – я стал судорожно перебирать в голове фильмы, где главному герою не придётся терпеть боль и унижения и тут мне в голову пришла сумасшедшая шутливая мысль, – А порно есть у вас?