– Этим утром я зарегистрировался в отеле «Плаза» как Джаред Бурк.

Поездка назад в отель оказалась очень приятной. Джаред приказал кучеру сначала сделать небольшой круг по городу. Погода была свежей, семнадцать градусов в начале июня для Бостона – даже тепло, но, конечно, прохладно по сравнению с Гавайями. Джаред понадеялся, что не задержится здесь надолго, в особенности из-за зимних холодных месяцев.

Карета въехала в район Бэк-бей. Когда Джаред увидел табличку с названием Бикон-стрит, он напрягся всем телом. Какой из этих высоких домов принадлежит Сэмьюэлу Барроузу? Впрочем, не важно какой. Джареда скоро пригласят посетить этот дом. Он завяжет знакомство с Сэмьюэлом Барроузом. А потом каким-то образом, в какой-то момент уничтожит его, разрушит его жизнь. Убить его – это слишком просто. Джаред хотел, чтобы Сэмьюэл еще пожил жизнью сломленного человека, чтобы понял, что произошло и почему.

Он вспомнил, когда первый раз услышал имя Сэмьюэла Барроуза от матери. Ему исполнилось семь лет. Жизнь была прекрасна. Вместе с матерью они жили за городом, пока отец занимался бизнесом в Гонолулу за несколько миль от них, частенько навещая свою семью.

Джаред и Леонака только-только начали учиться выполнять свои обязанности, помогая обрабатывать сахарный тростник. Однако долго они не выдерживали и сбегали на пляж, где встречались с Дайной. Пляж был их игровой площадкой, доски для серфинга – их игрушками. Как-то, когда Джаред улизнул один, он увидел на пляже мать, которая шла рука об руку с высоким мужчиной, которого он не встречал раньше. Тем же вечером он спросил мать, кто был тот хаоле – белый. Мать рассказала, что это был Сэмьюэл Барроуз, старый друг из Бостона, откуда она приехала.

Неделю спустя отец вернулся, и в первый раз в своей жизни Джаред услышал, как родители скандалят. Они находились в закрытом патио в задней половине дома и не догадывались, что во дворе рядом, в нескольких футах от них, стоит Джаред.

– Кто этот чертов мужик, с которым ты обнималась? Джон Пирс видел вас! – начал Родни Буркетт.

– Джон?

– Да. Наш сосед. Он проделал путь до Гонолулу, только чтобы рассказать, что увидел тебя и другого мужчину, и вы вели себя на пляже совершенно неслыханным образом.

– Тебе совершенно не из-за чего так переживать, – тихо сказала Ранелле. – Это был Сэмьюэл Барроуз, а мы обнялись, чтобы попрощаться.

– Барроуз? Тот самый, за кого ты собиралась выйти замуж? Только вместо тебя он женился на богатой наследнице, потому что его семья нуждалась в деньгах?

– Да, я рассказывала тебе о нем.

– И какого дьявола ему было здесь нужно?

Последовала долгая пауза.

– Он… Он приезжал за мной. Он сказал, что по-прежнему любит меня.

Что-то с грохотом ударилось о стену – бокал или ваза.

– Он по-прежнему любит тебя! А что с его богатенькой женушкой? Она вовремя умерла?

– Родни, я же сказала, что тебе не нужно переживать из-за этого. – Ранелле заплакала. – Он уже уехал назад в Бостон.

– Ты не ответила на мой вопрос. Он теперь свободный человек?

– Нет, он все еще женат. Но готов был бросить ее, невзирая на позор, если бы я была свободна. У них нет детей, а его семья поправила свое положение. Но он не знал, что я вышла замуж, что у меня есть сын.

Отец задал вопрос тихим, потерянным голосом:

– Он предложил бросить меня?

– Родни, не надо! – взмолилась Ранелле. – В этом нет смысла. Сэмьюэл уехал. И никогда не вернется.

– Разве?

– Да, он хотел, чтобы я уехала с ним. Сказал, что примет и Джареда. Но ты же видишь, я здесь. Потому что ответила ему «нет»! – Ранелле начала бить истерика. – Он опоздал на восемь лет! Слишком поздно!

Джаред бросился прочь. Он убежал на пляж, чтобы не слышать материнского плача. Мальчик никогда не слышал, как плачет мать, никогда не слышал в голосе отца такую муку или такую боль.

С этого дня Ранелле Буркетт стала неузнаваемой. Она всегда была нежной, любящей матерью, целиком посвящающей свою жизнь сыну и мужу. Теперь стала отстраненной, скрывала свою любовь. Больше не улыбалась, не смеялась. Начала пить и часто плакала тихими, безнадежными слезами.

Два года Джаред прожил в смятении. Он не мог понять, почему мать больше не любит его. Не мог понять, почему родители постоянно скандалят. И тут оказалось, что Ранелле беременна. Поначалу Родни очень обрадовался, но потом дела пошли еще хуже. Меланхолия Ранелле сменилась злобой и раздражением. Она не хотела еще одного ребенка. Родни старался как можно реже появляться дома, и все равно споры продолжались. Теперь Ранелле начала скандалить и с Акелой, которая запрещала ей пить. Джаред пользовался любой возможностью, чтобы уйти из дома.

Когда родилась Малия, мать не захотела ею заниматься. Она передала ребенка на воспитание Акеле и снова взялась за бутылку. Теперь ее никто не видел трезвой. В конце концов, Джаред понял, почему мать так изменилась. Она все еще любила Сэмьюэла Барроуза. Ему пришлось стать свидетелем многих скандалов, но то, что он услышал во время одного из них, объяснило многое.

Это случилось однажды ранним утром, вскоре после рождения Малии. Ранелле еще не приложилась к бутылке с ромом. Джаред спал в своей постели, но голоса в родительской спальне, которая находилась через стенку от его, разбудили мальчика.

– Тогда возвращайся к нему, ради бога! – кричал отец. – Ты больше не нужна ни мне, ни детям. Ты перестала быть женой и матерью после того, как этот мерзавец Барроуз побывал здесь. Да, ты родила мне второго ребенка, но только потому, что я заставил себя спать с тобой.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, Родни, – отозвалась мать. – Я ничего не могу поделать со своими чувствами.

Голос отца был полон боли.

– Но почему, Ранелле? Просто объясни, почему? Нам было так хорошо первые восемь лет. Мы были счастливы. Как мы могли чувствовать себя настолько счастливыми, если ты продолжала любить его?

– Я махнула на него рукой. Мне показалось, что нам с ним больше не выпадет шанса, как ты не поймешь? Я заставила себя забыть его. Он же все это время собирался бросить свою жену, но я не знала об этом. Мне нужно было его дождаться.

– Ты меня любила хоть когда-нибудь, Ранелле?

– О Родни! – Мать начала плакать. – Я никогда не желала сделать тебе больно. И я действительно любила тебя. Но Сэмьюэл был моей первой любовью, и тут ничего не поделать – я все еще люблю его.

– Тогда уезжай к нему, – обреченно сказал отец. – Я дам тебе развод.

Мать засмеялась. В голосе не было и намека на веселье.

– Слишком поздно! Он написал мне, когда вернулся в Бостон. Его дорогая женушка родила ребенка, пока Сэмьюэл был в отъезде, через полгода после того, как он уехал. Теперь он ее никогда не бросит.

– Ранелле! Ранелле, забудь его. Неужели ты не можешь этого сделать? Ты уже сделала это раз когда-то. Забудь его снова.

– Как я могу, когда теперь знаю, что все еще нужна ему? Сэмьюэл доказал это, приехав сюда, чтобы найти меня. Он любит меня, а я – его.

– Ты должна что-нибудь сделать. Так не может продолжаться. Я вообще не могу работать. Это отражается на Джареде. Он страдает от одиночества, он стал угрюмым. Тебе нужно перестать пить и снова начать вести себя как любящая мать и жена.

– Оставь меня в покое, Родни.

– Ранелле, пожалуйста!

– Просто уйди. Я больше не хочу говорить.

За стеной воцарилась тишина. Но теперь Джаред знал, почему его жизнь перевернулась с ног на голову.

А когда Малии исполнился год, Ранелле Буркетт умерла.

Была штормовая ночь, Джаред до сих пор видит эту ночь в кошмарах. Отец оставался в Гонолулу, Акела, забрав Малию и двухлетнюю Нанеки, на несколько дней отправилась в Кахуку, чтобы навестить родственников. Одиннадцатилетний Джаред стал очень заботлив к матери и поэтому не мог бросить ее одну. В ту ночь они были в доме вдвоем.

Услышав, как дверь из патио, ведущая на пляж, сначала открылась, а потом захлопнулась, Джаред вылез из постели, чтобы посмотреть, вдруг Акела вернулась. Когда он обнаружил, что в доме никого нет, то бросился в спальню матери. Но там тоже было пусто, в середине постели лежала недопитая бутылка рома.