А может, его особенностью была страсть к чистоте?

— Вставай, — приказал он, и Кера не могла ослушаться.

— Да, господин.

— Быть может, хватит? — мужчина поморщился. — Ведь я попросил звать меня по имени. Или ты забыла мое имя?

— Господин Литий.

— Просто Литий.

— Хорошо, гос… — девушка пересилила себя и, сглотнув слюну, неуверенно произнесла: — Литий.

— Так-то лучше, — мужчина улыбнулся. Теперь его пальцы скользили между ее ключиц, неумолимо приближаясь к груди. Взгляд его был сосредоточен, он продолжал взбивать пену, словно его единственной целью и вправду было хорошенько намыть Керу.

Маленькие, но крепкие груди девушки идеально легли в его теплые ладони, и она задохнулась от непривычного, странного ощущения. Это не было больно — он точно не хотел причинить боль, по крайней мере, пока. Он мял ее груди, растирая, лаская сильными пальцами, намыливая, смывая и намыливая опять… Когда соски Керы затвердели — ее тело реагировало вовсе не так, как ей бы хотелось, — он с удовлетворением двинулся дальше.

Литий огладил ладонями плоский живот девушки, намыливая его, и потом, минуя бедра, сразу приступил к ее ногам. Закончив и с ними, он снова скомандовал:

— Теперь повернись спиной.

— Да… Литий.

Мужчина выдавил на ладони еще немного мыльной жидкости, взбил пену и круговыми движениями начал ласкать ее бедра и ягодицы. Его сильные руки мяли податливую женскую плоть, не грубо, но властно, постепенно спускаясь все ниже и ниже.

Чувствуя, как начало покалывать между ног, Кера задохнулась от ужаса. Что это было? Почему собственное тело предавало и подводило ее? Она была уверена, что не испытает и толики наслаждения… Но молодой девичий организм плевать хотел на дурные установки в голове, на страх и нехорошее предчувствие. Мужские руки скользили по коже, ласкали, мяли, и тело невольно отзывалось на нежные прикосновения и мягкий напор.

— Встань на колени. Раздвинь ноги.

Кера повиновалась, утыкаясь коленками в твердое дно ванны и впиваясь побелевшими пальцами в бортик. Вода как раз доходила ей до ягодиц и, расплескиваясь, касалась намыленных бедер и лобка.

Литий осторожно проник одной ладонью между ее ног и все теми же настойчивыми, но мягкими круговыми движениями провел по ее половым губам, коснулся клитора, погрузил на мгновение внутрь одну фалангу пальца, заставив Керу сжаться и охнуть, и выскользнул наружу, как ни в чем ни бывало принимаясь массировать ее плечи.

— Самое время вымыть голову, — сказал он мягко.

Кера снова послушалась, садясь в ванной спиной к мужчине и наклоняя голову назад…

К этой новой пытке она была не готова. Его сильные пальцы массировали кожу ее головы, скользили между длинных темных волос, запутываясь в них, но выбираясь бережно, не дергая, взбивали ароматную пену прямо на ее макушке.

Прикрыв глаза, Кера мысленно убеждала себя, что реакции тела не всегда совпадают с реакциями разума, и это нормально… Но сопротивляться было все сложнее и сложнее.

Полив голову Керы из ковша и чуть пригладив чистые, блестящие волосы, Литий улыбнулся:

— Отлично. Можешь выходить.

Невольно прикрывая ладонями грудь и темную поросль между ногами, Кера выбралась из ванны. Литий закутал ее в большое мягкое полотенце. Сам он все еще был обнажен, его член стоял колом, но он, кажется, все еще не собирался им воспользоваться.

Зато у Керы при взгляде на мужской член зарделись щеки. Она видела члены и раньше, когда еще в детстве помогала лекарю бойцовской лечебницы, но возбужденные — никогда. От мысли, что это она виновница его возбуждения, ей стало и стыдно, и непривычно приятно… Ведь раньше она никогда не заставляла мужчин изнывать от желания. Тем более, ей ничего не пришлось для этого делать. Это была первозданная, природная женская гордость. Впрочем, она довольно быстро подавила в себе эти ощущения и пошла следом за мужчиной.

— Карма уже показала тебе твою комнату? Она большая, — сказал Литий.

— Я заметила, — отозвалась девушка. — Благодарю.

— Располагайся. Отдохни немного и оденься. Скоро будем завтракать. Я и сам еще ничего не ел сегодня, представляешь?

— Ужасно, — отозвалась Кера, не зная, что еще можно на это ответить. Мужчина уже направился было к выходу, но она неожиданно решилась на вопрос, и он оглянулся. — Гос… Литий, сколько времени я пробуду у вас? Господин ничего не сказал мне. Обычно рабынь отдают на сутки, но вы, как мне кажется, не торопитесь взять то, для чего купили меня…

— А ты знаешь, для чего я тебя купил? — мужчина поднял одну бровь, голос его прозвучал иронично, а на губах снова появилась улыбка.

— Ну, чтобы… чтобы забрать мою невинность.

— Готовься к завтраку… Твое новое платье на постели, — произнес Литий и молча вышел.

Кера осталась в одиночестве. С волос ее падали капли ароматной розовой воды, а неподалеку трещали в камине свежие поленья.

18 глава

Исмин вернулась в хозяйский дом на следующее утро. Она дрожала, ноги едва держали ее, белые волосы было неровно порезаны ножом до лопаток, а местами до плеч, под ногтями скопилась грязь, а между ног саднило и ныло.

Кессия, встретившая ее у ворот виллы, при виде Исмин сразу изменилась в лице, побледнев:

— Что он… что он с тобой сделал?

Исмин не стала отвечать на вопрос, а задала свой:

— Где Кера?

— Я не знаю, — рабыня пожала плечами. — Она еще не возвращалась от этого… как его…

— Лития, — подсказала Исмин. — Ладно. Спасибо.

— Тебе что-нибудь нужно? — участливо спросила Кессия, но Исмин только отмахнулась. Все, что ей было сейчас нужно, — это вымыться и лечь.

Она хотела бы поговорить с Керой, но Керы не было.

Она хотела бы поговорить с Арвором, тем более что знала — его избили его же собратья, — но это было невозможно до наступления ночи.

Поэтому сейчас она могла только вымыться и лечь.

Бойцы ходили в баню по вечерам, так что сейчас там было свободно. Тепло сохранилось с ночи, и Исмин не пришлось заново наполнять поленьями печь и разжигать огонь. Вода в чанах тоже еще не остыла.

Наполнив ведро горячей и холодной водой и смешав ее, Исмин опустила туда руку, чтобы проверить температуру, а потом принялась раздеваться. Сняла с себя потрепанный синий сарафан, сандалии, распустила ленту, которой были прихвачены испачканные, запутавшиеся, покромсанные волосы.

Ее трясло, но она едва ли это осознавала. Воспоминания прошедших суток ударяли в голову острой болью, пронизывали насквозь, проникали в самые дальние уголки ее истерзанного тела. Чтобы поскорее смыть с себя все это, весь этот позор и ужас, она намылила жесткую мочалку и принялась тереть свое тело, раздирая бледную кожу почти до крови, лишь бы смыть все до единого следы Мэгли.

Она на три раза вымыла голову, а потом долго, причиняя боль сама себе, выскабливала дрожащими пальцами свое влагалище. Ей казалось, что в ней до сих пор находятся и багровый член патера, и его мерзкие костлявые пальцы с острыми ногтями, и кусок куриного сердца.

Вода почти закончилась, прежде чем Исмин решила, что у нее больше нет сил отмывать себя. Наверное, этого было достаточно. Не вытираясь, она напялила на себя чистый голубой сарафан, а синий швырнула в печь, чтобы потом, когда кто-то из рабов придет разжигать огонь, его просто положили между поленьями.

Добравшись до камеры Керы, Исмин прочесала гребнем свои влажные волосы. Хотелось есть, но она решила, что голод можно пережить. Ведь если она поднимется на виллу или придет в столовую, ее заметят и заставят возвращаться к своим привычным обязанностям: готовить, убирать или стирать. У нее не было на это сил. Ей хотелось поспать. Хоть немного. Поэтому, улегшись на постель Керы, она свернулась клубочком, подтянула к подбородку колени и, закрыв глаза, сделала отчаянную попытку выбросить из головы ужасные картинки прошлой ночи и всего предыдущего дня. Это было непросто. Минут пятнадцать ее по-прежнему знобило, но постепенно тишина, тепло и полумрак убаюкали девушку, усталость взяла свое, и она погрузилась в неглубокий, тревожный, но все же сон.