Редактор Татьяна Владимировна Ющенко (Соколова)

Фотограф Андрей Владимирович Соколов

Фотограф Владимир Иванович Соколов

© Владимир Иванович Соколов, 2018

© Андрей Владимирович Соколов, фотографии, 2018

© Владимир Иванович Соколов, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4496-0484-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если бы меня в тот день не шибануло током… Всё сложилось бы по-другому! Интересно бывает взглянуть в прошлое и проследить – из каких-таких мелких событий строится наша жизнь… Какие звенья ложатся в цепочку судьбы…

Весной 2008 года я полезла вытирать пыльна стене под потолком, и, проведя мокрой тряпкой по обоям, получила ощутимый удар током. Ай!!! Решили, что надо менять всю проводку на даче – пока не полыхнуло. Папе было уже 84 года, но он решил взяться за эту работу. Он нарисовал схему проводки на 1 и 2 этажах, и взял меня в подмастерья. В мои обязанности входило:

– закупка проводов, коробок, розеток и прочей мишуры.

– последовательный демонтаж старой проводки – так, чтобы дом не терял жизнеспособности.

– зачистка проводов с помощью ножика или маникюрных ножниц – в зависимости от толщины провода. Это, братцы, было довольно трудно, но под конец я так насобачилась, что теперь могу и вам зачистить, если позовёте.

– прибивание новых проводов к стенам и потолкам.

Папа осуществлял общее руководство, собирал коробки, долбил ужасные стены и потолки – толстенные, и набитые какой-то трухой, которая всё время сыпалась в глаза и на голову… В общем, в течение месяца, я по утрам встречала папу на станции, и до вечера мы вкалывали, обеспечивая плавучесть нашему древнему кораблю.

Естественно, за этими трудами праведными, нам иногда хотелось поговорить не только на производственные темы, но и «за жизнь». Тем более, что с 14 до 45 лет я папу почти не видела, и нам предстояло заново узнать… и полюбить друг друга.

Как-то у нас зашёл разговор о войне, и папа рассказал мне две фронтовые истории из своей жизни – такие, что я обомлела…

– Папа! Вот было бы здорово, если б ты это записал!

Ты так интересно рассказываешь!

– Да ладно… Кому это надо…

– Мне надо! Внукам надо!

– Да ладно… Дай-ка отвёртку!…

Так началась история главной в моей жизни книги…

Возможно, я ошибаюсь… Но я до сих пор думаю, что мой отец – гений. Широчайший кругозор. Потрясающие способности. Золотые руки. Невероятная память. Жизнелюбие, остроумие, смелость… Ох, природа… Зачем ты на мне отдохнула? Я уже года четыре никак не могу перейти на ТЫ с моим ноутбуком, а папа в свои 84 года сам легко освоил компьютер со всеми прибабахами – интернетом, фотошопом, почтой, видеозаписями, Word-ом… Реставрировал старинные семейные фотографии, составил ветвистое-тенистое родословное древо… Но за книгу никак не хотел садиться.

Помню, как сладко щурясь и помахивая книжкой Николая Амосова (знаменитого украинского хирурга), он говорил – «Не боюсь смерти! Я легко умру, от сердца…» Очень уж эта мысль его грела и успокаивала. Да и меня тоже… Пару лет назад он лежал с инфарктом в госпитале ветеранов войны, с огромным синяком на животе – от гепарина, и, прижимая к груди том стихов Набокова говорил – «Такие стихи… Так и хочется к сердцу прижать».

Верю, что и поэзия, если она настоящая, помогает ранам зажить. И физическим, и духовным…

А потом… Через несколько дней я, лёжа в ванне, решила совместить приятное с… приятным, и позвонила отцу.

– Что-то, Таня, нехорошо мне… Температура поднялась…

…В больнице поставили диагноз – пиелонефрит. Я, взглянув на анализ крови, зашла к лечащему врачу —

– ЧТО ЭТО? ЛЕЙКОЗ?

– Ой, да… Давайте, допишу в рекомендациях направление к гематологу…

Так начался новый период нашей жизни.

Стернальные пункции. Безудержные носовые кровотечения. Тяжёлая анемия. Приступы стенокардии. Повторные инфаркты. Больницы, больницы, больницы. Жуткие реанимации, в которых лежишь-дрожишь абсолютно голым, вне времени и пространства, без права поговорить с родными…

По-своему, это было даже счастливое время. Я ездила в больницу почти каждый день, кормила папу, воевала с медсёстрами, брала за грудки врачей… А главное – по многу часов говорила с папой…

А как же – КНИГА?!!!

НЕ УСПЕЛ!!! НЕ НАЧАЛ ДАЖЕ…

Мне было безумно жаль его… Я думала, что он скоро умрёт. Я скрывала это своё знание, как и страшный диагноз – я подделала справку… Я «наградила» отца всего лишь лимфобластным лейкозом первой стадии, а не четвёртой, терминальной… Но… тогда он не будет торопиться с книгой! Как быть? Как поступить правильно?

Всё-таки он начал работу над книгой. И даже вошёл во вкус. Возвращался к ней после мучительных ходок в больницу. Бросался к компьютеру, как в бой.

«…Бросался к компьютеру, как в бой…» Да, так это и было.

Потекли счастливые, наполненные осмысленным трудом дни. Разве не счастье – услышать по телефону родной – лучший в мире! – голос:

– Да, приезжай. Написал я про Клюева, как ты просила. Зокардис у меня кончается, и конкор. Забеги в аптеку…

Ура! Это тот Клюев, подполковник, о котором я услышала в Белоострове, кого полюбила на всю жизнь…

Разве не счастье – ехать в метро – К ПАПЕ! Бежать от метро по улице, потом по лестнице на третий этаж, дважды жать на кнопку звонка его коммуналки! К ПАПЕ!

И вот – я в его чудесной уютной комнате, полной музыки, книг,

картин, фотографий…

– Садись, почитай пока. А я чайник поставлю.

Я сажусь у монитора и читаю. О чудесных людях – простых и знаменитых. О родных, друзьях детства, фронтовых товарищах.

Дон Кихот – Мунька Радзыминский.

Последний Герой – Пётр Бунеев.

Отец Солдат – подполковник Клюев…

Моя задача – увидеть и исправить опечатки. Обсудить непонятные места. Сказать о своих сомнениях в стилистике.

Вначале книга его суховата, похожа на официальную биографию:

«Я, Соколов Владимир Иванович, родился 8 января 1925 года в Ленинграде. Моими родителями были…»

Но постепенно… она начинает дышать дивным воздухом ленинградской весны… арбузной корюшкой… Наполняется очарованием деревенского дома, построенного дедом… Пронизывается щемящими детскими дружбами и влюблённостями… Болью и гордостью за свою Родину разрывает сердце…

Папа всё додумывает, доделывает, исправляет. Нещадно выкидывает кипы уже распечатанных страниц, если они хоть с малейшими огрехами. Мужественно восстанавливает плоды своего труда, безжалостно уничтоженные зависшим компьютером… Догадывается, что всё надо немедленно скидывать на флэшку…

Больница-дом-больница-дом…

ХОЧУ УСПЕТЬ! ХОЧУ УСПЕТЬ!

Ведь, если я расскажу об этих людях – они не умрут вместе со мной!

УСПЕТЬ-УСПЕТЬ-УСПЕТЬ!

Но иногда он звонил мне и говорил:

– Не хочу больше писать. Никому это не надо, никому не интересно.

Спазм сдавливал мне горло. Едва сдерживая слёзы, я лепетала в трубку:

– А как же я? Папа! МНЕ НАДО!

И потом уже, давала волю слезам, умирая от обиды и бессилия…

Проходило время, и он снова брался за работу… «Только ради тебя. Я за тебя умру…»