Однако Булавин, как в свое время Стенька Разин, оказался плохим стратегом. Вместо того чтобы держать силы вместе и вести их вглубь России, где немедленно поднялось бы всё крестьянство, он позволил своим атаманам действовать самостоятельно, а сам, как уже было сказано, собрался идти к пограничному Азову. Это дало царским военачальникам возможность бить повстанцев по частям. Булавинские атаманы – Хохлач, Голый, Драный, Некрас – были разбиты один за другим. Неудачей закончился и азовский поход.
В Черкасске многие зажиточные казаки относились к Булавину враждебно. После череды военных поражений популярность вождя пошатнулась. Составился заговор, и в упорной схватке предводитель восстания то ли был убит, то ли застрелился, чтобы не попасть в плен. Это произошло 7 июля. Восстание, и раньше не слишком централизованное, окончательно распалось на отдельные очаги. Василий Долгоруков и другие каратели гасили их один за другим.
Но в сентябре 1708 года, когда Карл оказался под Смоленском, весь юг России еще пылал. Бои шли и на Дону, и на Волге, и под Воронежем, и под Харьковом. Дольше всех булавинских атаманов продержался Игнат Некрас (или Некрасов), отступивший на Кубань с двухтысячным отрядом и в конце концов перешедший на службу к султану.
14 сентября Карл опять всех удивил. Вместо того чтобы дождаться Левенгаупта или идти ему навстречу, а потом, обеспечив армию всем необходимым, вести наступление на Москву, король вдруг повернул на юг, к Украине.
Существует множество версий, объясняющих это роковое решение, но, учитывая характер Карла, наиболее правдоподобной кажется самая несерьезная: король не желал поворачивать в обратную сторону, он считал, что отступление ниже его достоинства. Влияние «мазепинского фактора» на решение Карла, то есть расчет на поддержку украинского гетмана, кажется, выдуман или, во всяком случае, сильно преувеличен некоторыми историками (об этом чуть ниже).
Корпус Левенгаупта в это время находился уже у Шклова, менее чем в 100 километрах. В этом огромном, медленно двигающемся поезде, было семь тысяч повозок с запасами продовольствия и снаряжения, жизненно необходимых для армии. Даже 16 тысячам солдат охранять растянувшийся на десятки километров обоз было непросто, а каждая речная переправа оборачивалась сложной и опасной операцией. Тем не менее Левенгаупт преодолел Днепр и двинулся следом за королевской армией, но 28 сентября около деревни Лесной дорогу ему преградила армия Меншикова. С войсками находился и Петр, но, по своему обыкновению, формально ими не командовал.
Часть сил Левенгаупта оказалась далеко от места боя, а к русским все время подходили подкрепления, так что в конечном итоге шведам, обремененным своими фурами, пришлось вести сражение с почти 30-тысячным войском. У Левенгаупта со всеми его полководческими достоинствами в такой ситуации шансов не было. Тем не менее он упорно сопротивлялся и отбил все первые атаки. В середине дня произошло то, что редко бывает в битвах: обе армии выбились из сил и устроили перерыв. «…Солдаты так устали, что более невозможно биться было, и тогда неприятель у своего обоза, а наши на боевом месте сели, и довольное время отдыхали, расстоянием линий одна от другой в половине пушечного выстрела полковой пушки, или ближе», – говорится в петровской официальной «Гистории Свейской войны».
Перелом произошел, когда к Меншикову подошли новые подкрепления. Под прикрытием темноты оставшиеся шведы ушли, бросив половину обоза. Во время преследования русские захватили и вторую половину вместе с пушками.
Когда остатки вспомогательного корпуса две недели спустя наконец догнали Карла, у Левенгаупта оставалось только 6700 человек, которые лишь увеличили число едоков и без того голодавшей армии.
Петр очень верно потом назовет битву при Лесной «матерью Полтавской победы». Потеря обозов очень ослабила шведскую армию, и вся вина целиком лежала на Карле XII. Объяснить его чудовищную ошибку можно лишь недооценкой врага. Видя, что Петр всюду отступает и не проявляет никакой инициативы, король не ожидал от столь презренного противника перехода к активным действиям. Бой 29 августа, когда русские вдруг, пускай не очень удачно, атаковали шведов у деревни Доброе, не заставил Карла переменить свое суждение. Он был до такой степени всегда убежден в собственной непогрешимости, что эту уверенность не могли поколебать никакие факты. Мы увидим, что король не извлечет никаких уроков даже из Полтавской катастрофы.
Петр же учиться на ошибках умел очень хорошо. Зная, что не является сильным полководцем на поле брани (и поэтому предоставляя руководить сражением более умелым генералам), царь сохраняет за собой общее руководство войной и с осени 1708 года начинает проявлять выдающиеся стратегические качества. В этом отношении – как стратег – он безусловно превосходил Карла, и боевой победе под Полтавой предшествовала победа стратегическая. Петр согласился дать генеральную баталию только тогда, когда неприятель был максимально ослаблен.
В сентябре, после неожиданного ухода шведов на юг, когда было еще непонятно, что задумал шведский король, Петр делит свою армию на две части. Одна под командованием Шереметева следует параллельным курсом с Карлом, получив приказ ни в коем случае не ввязываться в битву. При этом казаки разоряют деревни и уничтожают всё съестное на пути шведов.
Сражение при Лесной. Ж.-М. Наттье
Вторая часть армии, лучшие части, включая гвардию и регулярную кавалерию, идет налегке, без обозов и поклажи, на перехват Левенгаупта. Ведет этот «корволант» («летучий корпус») энергичный Меншиков, а царь его сопровождает. Интересно, что русские к этому времени боятся уже только непобедимого Карла, словно цепенея в его присутствии, а когда короля поблизости нет, начинают воевать смело и предприимчиво. От этого застарелого комплекса их избавит только Полтава.
Победой при Лесной и соединением разбитого левенгауптовского корпуса с главной армией Карла белорусская кампания 1708 года закончилась. Судьба Северной войны будет решаться на юге, в Малороссии.
Эта обширная территория, присоединенная к России недавно, существовала на особом положении, фактически имея статус автономии. В городах стояли русские гарнизоны, но при этом у полусамостоятельного правителя, гетмана, имелось собственное большое войско, своя казна, своя столица – укрепленный город Батурин. Украинское казачество было многочисленно и хорошо вооружено; его верхушка, казачья старшина поставляла гетману администраторов и военачальников. Экономика Малороссии тоже в значительной степени была обособленна от внутрироссийской. Одним словом, это была страна в стране, и у национальной элиты или, во всяком случае, ее части не могло не быть искушения стать страной в полном смысле, то есть отделиться от Москвы. Препятствием был лишь страх перед мощью царской власти. Когда же сила, казавшаяся более грозной, чем московская, – великий шведский король – приблизилась к Малороссии, пришлось выбирать, кого бояться больше: Петра или Карла. В 1708 году ответ казался очевидным.
Таким образом, логическая последовательность событий была не той, как пишут во многих учебниках, а обратной: не Карл пошел на Украину, потому что его призвал изменник Мазепа, а Мазепа изменил, потому что на Украину надвигались шведы.
Переходу гетмана и его окружения на сторону шведов предшествовали обстоятельства, которые создали у Мазепы ощущение, что это для него будет единственным спасением.
Иван Степанович Мазепа к этому времени был уже стар, ему шел семидесятый год. Родом он был шляхтич, человек для своего времени образованный, многое повидавший и переживший. В молодости он странствовал по Европе, во время гражданской войны несколько раз переходил из лагеря в лагерь и в конце концов благодаря покровительству князя-оберегателя Василия Голицына (кажется, за большую взятку) в 1687 году стал украинским гетманом.
На Украине он правил твердой рукой, жестко расправляясь со своими врагами. Казаки сравнивали его с великим Богданом Хмельницким, говоря «от Богдана до Ивана не було у нас гетьмáна». При этом Иван Степанович был ловким политиком и сумел заслужить расположение молодого Петра. Во время августовского переворота 1689 года новый гетман как раз находился в Москве и один из первых поддержал Петра – тот услуги не забыл. Впоследствии Мазепа верно служил царю, участвуя во всех его военных походах, и был удостоен за свои заслуги орденом Андрея Первозванного.
