Не зря план спасательной операции подвергся корректировке на заключительной стадии: меньше солдат, больше конвертопланов. Дело не в какой-то персональной вражде к дипломатам из далекой северной страны, а в возникших в Джакарте беспорядках. Вследствие чего передвигаться по улицам города стало совершенно небезопасно.

Точнее, осада была, но довольно условная, и если данные не врали, такие же оцепления красовались вокруг всех зданий иностранных представительств, кому не повезло увезти заранее своих сотрудников из ставшей слишком беспокойной страны.

Их называли – «дикие». Одаренные, прошедшие через спонтанное посвящение стихиям без помощи обученных магов. Что-то вроде «Постулатов Силы», но выполненное на куда более грубом уровне, с большим процентом смертности и неспособностью воспользоваться полученными умениями в полной мере.

Условно говоря, счастливчики брали в руки оружие, но толком стрелять из него никто из них не умел. Отсюда и кавардак. Видимо, количество таких самоучек, умеющих черпать и проводить через себя «сырую силу» на чистом инстинкте, постепенно росло, пока не достигло критической точки. Дальше – больше. Вкусив полученные возможности и не имея поблизости тех, кто смог бы новичков обуздать, ребятки пошли вразнос, желая показать, насколько стали круты.

В высокоорганизованных странах подобных отлавливали на ранних стадиях и быстренько сплавляли в создаваемые магические школы. Благо учебные заведения открывали с похвальной регулярностью. А в густонаселенном индонезийском городе не оказалось сильных кланов, и ситуация вышла из-под контроля, родив на свет то, что вполне можно называть «бунтом новоявленных одаренных».

Предстоял короткий рейд-набег, никакого героизма и заморочек, берем в охапку ребятишек и персонал дипмиссии, а после сваливаем оттуда. Вступать в разборки с дикими совсем не улыбалось. Пусть их усмиряет кто-нибудь другой…

Персы не подвели. Обеспечили топливо без задержек. Не задавали лишних вопросов, не лезли внутрь, молча подкатили заправщики, провели необходимые процедуры и укатили восвояси. Мне даже удалось достать для Барсика мяса, пообщавшись немного со старшим арабом. Счет оплатили через банк Мамонтовых (совсем уж халявы не вышло, предоставили доступ, уже хорошо).

Дальше перелет продолжился в прежнем режиме.

Джакарта.

Здание посольства России. 08:30

Кэйтлин Мосс, корреспондент информационного агентства Рейтер, со страхом смотрела на творящееся за высоким глухим забором с высоты балкона на втором этаже особняка, где располагалось посольство России.

– Вы уверены, что они не прорвутся внутрь? – уже второй раз за последние пятнадцать минут осведомилась она у стоящего поблизости полноватого мужчины, одетого в безрукавку и легкие летние брюки, типичную одежду для большинства европейцев в этих краях.

– О, не волнуйтесь, мисс Мосс, мои солдаты способны защитить нас в случае угрозы, – российский посол указал на держащих под охраной периметр вооруженных старыми добрыми «калашниковыми» сотрудников из числа охраны дипломатического представительства.

– Но их слишком мало, может, все же следует попробовать прорваться в аэропорт или порт? Там будет больше шансов выжить.

Посол печально покачал головой.

– К сожалению, мисс Мосс, это невозможно. Кроме вашей съемочной группы и членов «Возрождения», с нами находится группа российских школьников. В последнем сеансе связи мне категорически запретили предпринимать какие-либо рискованные шаги, пообещав суровую кару, если с ними что-нибудь случится.

Немка с интересом повернулась к мужчине:

– Это дети важных людей?

– Насколько я знаю, нет, это обычные учащиеся не менее обычной школы Мурманска.

Кэйтлин про себя недоверчиво хмыкнула. Она знала чиновников типа этого Ковалева. В случае появления реальной угрозы они в первую очередь спасают себя, а лишь потом других. И то, если от этого может быть польза в будущем. Значит, ему недвусмысленно намекнули, чьи родители станут выражать недовольство в случае какого-либо инцидента с их отпрысками, и чья голова будет за это в ответе.

– Так значит, вам точно обещали помощь? – журналистка испытующе заглянула в глаза уже далеко немолодого мужчины.

Тот в свою очередь величественно кивнул, подтверждая сделанное ранее заявление.

– Скоро прилетят спасатели и заберут нас отсюда.

– Всех? – уточнила фрау Мосс. – И нас тоже?

Кроме съемочной команды Рейтер на территории посольства укрылись сотрудники европейской неправительственной организации, чья штаб-квартира находилась в соседнем здании. При первых признаках бунта они также быстро переместились сюда.

– Не беспокойтесь, заберут всех. Я лично распоряжусь об этом. Ведь я обещал вам, дорогая мисс.

Непонятно почему посол предпочитал именовать симпатичную журналистку на английский манер, хотя отлично знал, что по происхождению она из Германии.

– Если вы, конечно, сдержите обещание и подарите мне романтический вечер в Москве, – добавил посол, изображая на лице подобие галантной улыбки.

Женщине ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Причем сделать это как можно более соблазнительно и обещающе. Старый ловелас с первых минут ее появления здесь оказывал недвусмысленные знаки внимания представительнице международных СМИ, имеющей более чем аппетитные формы.

– Вы очень милы, Роман Денисович.

Кэйтлин знала русский не очень хорошо и говорила с сильным акцентом, иногда запинаясь, делая длинные паузы. Но старательно припоминала полученные в колледже знания, прекрасно зная, что россиянам льстит, когда иностранцы говорят на их языке, становясь более уступчивыми.

– Ну что, вы, – показушно засмущался посол, неловко берясь толстыми пальцами за женское запястье. – Не хотите еще вина? У меня в кабинете осталось пару бутылочек превосходного…

– А как же они? – перебила дипломата журналистка, указывая за бетонный забор, где шумела толпа многочисленных бунтовщиков.

И без дополнительных подсказок было видно, что они только и ждут момента, пока охрана расслабится и настанет момент ворваться внутрь. Лезть под автоматные очереди никто не хотел. Не зря же они пришли сюда из более бедных районов города.

– А что с ними? Стоят и стоят, – рука посла качнулась в беспечном жесте пренебрежения. – Не осмелятся. Мои парни их мигом положат.

В последнее утверждение легко верилось. Прилегающая территория имела весьма обширную площадь, состоящую исключительно из аккуратно подстриженного газона. В случае прорыва нападающих могли легко положить еще до того, как они достигнут стен особняка.

Другой вопрос, сколько человек одновременно сумеет прорваться. Пулеметов и гранатометов на вооружении охраны, к сожалению, не нашлось, и в случае чего остановить разъяренную толпу могло оказаться весьма проблематичным занятием. Проще говоря, их задавят численным преимуществом.

– Вы слышите? Мне кажется, или это похоже на винты вертолета? – Кэйтлин подошла к перилам, напряженно всматриваясь в безоблачное январское индонезийское небо с высоко висящим шаром жаркого солнца.

Дипломат замер, добросовестно стараясь выделить из шума бунтующего города инородные звуки.

– А пожалуй, вы правы, это действительно напоминает…

Посол осекся, в тот самый момент, когда он хотел договорить, из-за видневшихся вдали высотных зданий (многие зияли огромными дырами, кое-где поднимались плотные клубы дыма, беспорядки не оставили в покое деловую часть Джакарты) вынырнула четверка странных аппаратов, на предельно низкой высоте летящих по направлению к ним.

– Кто это? Американцы? – предположил полномочный посол Российской Федерации. – Может, нам удастся связаться с ними?

Кэйтлин прищурилась, ей показалось или на носу машин в сером окрасе изображена белая звезда? Потребовалось еще немного времени, чтобы понять, что картинка совсем другая.

– Снежинка? – недоуменно протянул Роман Денисович, тоже разглядевший необычный знак на не менее необычных летательных аппаратах.