Холодно.

О, как же холодно! Лед снаружи, лед внутри. Нет спасения. Надежды нет. Ничего не осталось. Кануло в века, стало забытыми песнями и легендами, в которые и самому уже не верится. А было ли оно? Было или это всего лишь слишком яркий сон, что залег в памяти и чувствах сумасшедшей идеей, болезнью, одержимостью?

Светлый мир, где не было места для меня. Где каждый шаг, каждое слово, весь я был чужим. Где я был лишним, и все мои творения, в которые я вкладывал свое умение, все, до последней капли, в надежде на то, что понравится, что оценят и примут, были оскорблением неприкасаемой высшей воли. Дни, года как в тумане, с единой целью в душе – стать необходимым. А в награду – удар по рукам. За что?.. За что?! За желание быть нужным? За желание принести в мир красоту? Так много ненависти в свете. Так много злобы и гнева в добродетели. И вы есть боги?! Вы, кто никогда не снизойдет до тех, кто ниже вас, кто жаждет, рисуя шедевры собственной кровью для вас же, жить во имя высшей цели, кто жаждет творить…

Я помню, нет, лишь сон, как руки сбиты, кровоточат, плоть сжигается от огненного металла, но боли нет. Ее заменяет воодушевление, желание родить своими руками совершенство из неживого и для живых. И сталь шипит, искрится от ударов, изменяясь, преобразовываясь в новое, в то, чего еще не было. На первый взгляд в нем нет изъянов. Они и не видны никому, кроме мастера, что их допустил. Но нет времени на сожаления, нет времени на отдых. Путь к совершенству тернист и долог, но я пройду его. Пройду. Не отступлюсь. Я сделаю все, чтобы меня заметили, чтобы меня приняли и сказали, что я свой.

Светлый и мир тот светел. Только покоя там нет.

Было? Было ли?!

Обман и самовнушение, что истерзают острыми ножами обреченную душу. Жестокая игра – резать сердце, сжигать его дотла, чтобы затем возродить и вновь вонзить жалящий кинжал в горячую плоть, повернуть его, пуская кровь, наслаждаясь предсмертной агонией, зная, что не умрет. Вечные пытки. Вечная кара. И проклятие весит багровой надписью – отступник, изменник.

В комнате темно и до боли тихо. Дрожит пламя свечи, столь чуждое для бушующего своим развитием мира. А он там, за стеклом. Искрится и сияет, звенит голосами и шумом машин. Пестрит рекламой, отбрасывая цветные блики на мутное стекло, что скрывает меня. Ледяной дождь срывается с разгневанных небес, будто слезы. Безмолвие душ без прошлого. Его совсем незаметно в этом хороводе огней ночного города. В нем так легко потеряться, забыться и сойти с ума от боли, от неверия. А может оно и к лучшему – стать «одним из». Меня же не было. Сказка. Красивая сказка, созданная на потеху детям. Ничего же не было. Ни радости, ни боли, ни моих слез. Ни-че-го.

Пусть оно будет сном. Так же проще. Так легче. Так можно дышать. Только не хватает пальца на моей худой и слабой руке. И внутри пустота. Пустота и мрак, в котором мелькают картинки. Сладость безумия. Нет, было.

Я помню его глаза. Темные, бездонные, в которых я тонул, забывая собственное имя. А он шептал: «Майрон…». И голос его звенел, переливаясь и разбивая стены моего бесцветного одиночества. Мой Повелитель, мой Мелькор. Ты был другим в каждом слове, в каждом жесте. Ты сиял своим отличием от всех и каждого, своей гордостью, величием. Ты просто был собой, отбросил лживые и такие ненужные маски. Ты жил. Ты был свободен и несломим. А я… Я настолько запутался в этих сетях, я потерял себя, спрятался глубоко внутри, забился в своем одиночестве, сходил с ума. Я растворялся, не понимая этого. А ты протянул мне руку. Как было страшно. Я не верил, продолжая закрываться ото всех, думая, что все равно не примут. Лишний. А сам ловил каждое мгновение, что мог быть рядом. Запах пленяющей горечи. Блики на светлой коже. Волосы черные, как ночное небо, что так маняще развеваются на ветру. И я внимал каждое твое слово, впитывал его в себя, заслушиваясь бархатным голосом.

А потом все изменилось.

А я не устоял и был счастлив. Счастлив, как никогда в этом безумном и приторном танце на пропастью по острию клинка. Я пошел за тобой, потому что не мог иначе. Не мог и не смогу никогда. О, Мелькор… Мой темный властитель…

Тьма казалась ярче всех красок, а все прошлое ничтожным, ошибкой. Ошибкой, которую я все же смог исправить лишь благодаря тебе. Я помню дни, когда сердце замирало от возможности творить, зная, что все тобою сделанное нужно и желанно. Да, мне никогда не достигнуть таких высот, как моему мастеру, но не было лучше ничего того времени, когда я мог блистать в его величественной тени. Он был таким могущественным, таким неподражаемым и упрямым. И всегда окрыленным мечтой. Это передалось и мне, как дар, за который я буду вечно благодарен.

Я так любил. Любил самозабвенно, до безумия. И люблю сейчас.

Люблю!

Не сон. Не сон! Не может быть сном. Не выдумка, не легенда и миф. Я же помню. Я помню вкус губ и сильные руки, твой жаркий шепот, свои страх и смущение. Тебя так забавляла моя непорочность… Ты не помедлил ее сорвать. Сильный и властный, не терпящий отказа. Мелькор. Ты так любил мои крики, а я молчал назло, вынуждая тебя впадать в страстную ярость. Молчал, зная, что все равно закричу.

Люблю… Люблю!

Но наше счастье жестоко отобрали, лишили права на него.

Война нагрянула без спроса с той стороны, откуда никто и не ждал. Ты был силен, и войска наши были огромны, но… недостаточно. Я помню ужас, что раздирал в клочья сердце. Ужас, отчаяние, невыносимая боль. Я кричал в истерике, не верил, не мог принять, что ты, мой Владыка, повержен. Все рухнуло в одно мгновение. Рухнуло, разбив надежды в прах, и я задохнулся от боли. Мелькор, тебя изгнали. Изгнали, а я… Я ничего не смог сделать. Увижу ли я тебя еще? Мелькор…

Но может сон… Ах, как же больно. Так много времени прошло, и не гремит эхо той войны отдаленным призраком в рассказах и стихах победителей. Лишь всесильное отчаяние пронзает иглами поверженную душу.

Мелькор…

Я шел дальше один. Я рушил и строил. Я погибал. Во имя твое. Для тебя каждый мой вздох. Век за веком по отравленным ножам. Месть была моим знаменем. Я резал, купался в крови.

Я проиграл.

Ветер ударился о стекло, заставив вздрогнуть и подняться вновь меленький огонек свечи. За окном цветет совсем иная жизнь. Она даже не подозревает, что можно жить с такой болью веками, почти не надеясь на встречу. А я жду. Я жду тебя, Мелькор. Я стараюсь верить, захлебываясь собственными слезами.

Меня лишили сил и заперли в этой лишенной всех эмоций и чувств эпохе. Одного.

Светлые, вы бездушны в своей праведности. Вы жестоки, безжалостны, не способны слышать. Вы наказали за любовь, ибо сами не способны на нее. Чем стал мир под вашим правлением? Грудой металла и пустых оболочек, что вы именуете – люди? Это и есть великое, светлое будущее? Тираны, ненасытные до боли. Я проклинаю вас и ни о чем не жалею. Никогда не пожалею, ведь я познал счастье. Оно было так недолго. Мое счастье – Мелькор.

Пыльное зеркало. Как страшно смотреть на себя, помня, что было прежде. Сухие, почти бесцветные волосы, а были они такими рыжими, как пламя. Ты так любил их, говорил, что я освещаю мрак. А теперь… они ломаются от касания. Ты звал меня сладким, за цвет глаз. Медовые глаза, искрящиеся от любви, а сейчас серые, будто пепел. Подвожу их черным в знак протеста. Я не сломлен. Я верю. Я люблю.

Мир так огромен. Безжалостен. Ему не нужны те, кто отличается от безликой толпы. Но я найду тебя в нем. Слышишь?! Найду, мой Мелькор…