Крик.

Крик в пустоте навзрыд, истошный, дикий, отчаянный до судорог и разрыва вен. Хрипящий болью, гневом, ненавистью к себе и всем тем ничтожным наглецам, что рискнули и шагнули с обрыва, отдавая свои жизни лишь в мимолетном порыве веры и надежды. Рискнули и победили. А ты теперь мертв. Мертв, расщеплен и заключен в темноте навечно.

Крик в пустоте.

И нет ничего, кроме ярости и жуткого, неописуемого огня жажды отмщения, но ты слаб и ничтожен, ты лишен сил. Беспомощный и жалкий. Проклятый всеми и каждым в том далеком мире, где даже днем видны ненавистные звезды, а ночью так ярко от светила, что даже в твоей обители не скрыться за туманами от этого мерзкого света. Не скрыться, не уйти, и вечно оглядываться, сплетая изрезанными до мяса и костей руками свои сети… Руками, что давно потеряли плоть, став лживой пародией на тело. Ты, великий и могущественный, с венцом на голове, отдавал всего себя, принося свое «я» на алтарь власти. Твое имя не произносили, дрожали от страха. Так долго, так восхитительно, но тебя убили.

Крик!

Ничего нет, кроме испепеляющей, пожирающей изнутри безнадежности. Ты ничто! Избавились, победили, свергли, растоптали, смешав с грязью. Уничтожили! И ничего, абсолютно ничего не осталось. Забыли. Теперь забыли. И осталось лишь рыдать в вечной истерике, рвать несуществующими руками несуществующие волосы вместе с кожей. Ты пустота. Ты… для тебя не осталось имени. За гранью, за чертой, там, откуда нет дороги назад. Ты проиграл. Теперь навсегда.

Крик. Крик. Крик!

Запутался в своих сетях, не смог увидеть за пеленой коварного гобелена, сотканными твоими же интригами, истинную опасность от самого совершенного, что ты создал. И оно сгинуло в водоворотах огня, там, где и родилось. Роковой выбор. Рок.

Нет эха в небытие. И крик твой тонет, также как и ты… утонул.

Душа сожжена, исполосована, изувечена, ничего не осталось от… Ничего. Гнев, неполноценность. Страх. И лишь тьма вокруг. Ничего, совершенно ничего нет.

Крик.

Шел же, делал все, что мог, чтобы добиться короны от всего мира. Ты всегда таким был? Был ли? Был. И не чувствовал ничего, кроме этой больной жажды, желания обладать всем во имя… Имя кого? И слабый шепот внутри: «меня?». Такой жалкий, что смешно самому.

Крик!

Зачем? Зачем все это?! Проиграл!

Крик!

Ничего больше нет от тебя, даже если ты и жил, то все кануло, растворилось в веках, чтобы никогда не напомнить о себе. Потерян, потерян, потерян. И лишь война в памяти. Вечные битвы и поражения, а за ними годы планов, переплетения событий, чтобы вернуться и отомстить за себя.

Зачем война?

Сомнение – хлыст обреченного. Ответ же ясен. Вот он, перед тобой, в паре жестоких слов: «Правитель всего». Ты же так этого желал, но сгорал от боли. Боль… И вновь кровавые слезы по невидимому лицу. Боль… И руками по тьме, лишь бы не вспоминать, не чувствовать то, что однажды задушило, отравило, но оставило жить. Оно загасило душу того, кто горел чистым пламенем, летал, чьи глаза сияли медовым янтарем.

Боль! Срывая голос.

И босыми ногами по камням, не чувствуя ничего. Потеря. Потеря смысла без…. Потеря, утрата, будто вырвали саму возможность жить из бренного тела. Убили. Убили… Забрали, растерли в пыль такое зыбкое счастье.

Крик! Крик! Крик!

Нет, не вспоминать! Никогда! И на искусанных, разрезанных гнойными ранами губах лишь одно – спасите. Где твой гнев? Где ярость и ненависть? Где та душевная мощь, что все это время вела вперед, дарила крохи возможности к существованию.

Спасите! Умоляю…

Но тьма вокруг. Тьма. Без направлений и времени. Пронизанная расплавленными иглами. Не сбежать. Больше некуда бежать. Закрыты врата, обрезаны пути.

Спасите…

Холодно, о, Эру, как же холодно…

Имя, Его имя, как проклятие. Только больше нет сил на ненависть. Ни на что больше нет сил. Все кончено. Вечность оков пустоты впереди. Одиночество во тьме. И не у кого молить об освобождении, не даруют, отвергли. Ты не подошел под рамки и границы чьих-то правил. Но ты же просто был собой…рядом с ним.

Крик!

-Мелькор!!!

Звенящая тишь, а перед глазами тысячелетия боев за него, во имя мести, после потери.

Кри-и-ик!!!

В пустоте бежать, стоя на месте. Стоя? Тебя не существует и ты нигде. Только слезы по лицу, как много лет назад там, как часы или уже века здесь? Некого звать, слишком горько. Кара настигла, кара понятна…им. Уничтожить за то, что ты жил, хотел быть, как и все, а затем решил, что разорвешь им вены за все страдания. Страдания…

Ты помнишь. Да… Ты помнишь все, каждый миг, каждый вздох с ним. Это так неприемлемо для них, для того мира, где нет ничего важнее исполнения чужого замысла. А ты… Любил. И узрел красоту тьмы, познал счастье без звезд и наигранных ритуалов из мертвых слов.

Крик в падении. Крик без конца и… невесомое касание черной, как и все здесь, руки.

Вздох, всхлип и удар наотмашь. Еще один. Отчаяние, воплощенное в незримых силуэтах. Ты сошел с ума, задохнулся в своем бреду, и теперь гибнешь, растворяясь, просто исчезая.

-Майрон…

Голос. Родной голос, дорогой пульсирующей боли в разуме. Почти не слышно, так невозможно, что не может быть правдой в этой темноте. Иллюзия и миражи подсознания. Нет этого, не будет. Никогда!

И руки в пустоту, в этот холод, ты погряз в мечтах, чтобы убить себя до конца.

Хрип… И испуганный вздох.

-Майрон…что же с тобой стало?

-Мелькор?

Тишина. Лишь рушатся годами возведенные стены от того счастливого прошлого, когда еще можно было дышать, когда можно было улыбнуться любой опасности и резануть по лицу врага острым клинком, громко смеясь. Рядом же он, и все нипочем, все по силам, все возможно и все легко!

-Мелькор!

До визга, до потери голоса. И шаг, прыжок вперед.

-Мелькор…

-Майрон.

-Мелькор….

Темное небо, ветер в лицо. Ночь среди скал. Лишь ты и он. И не нужны слова, достаточно взгляда, простого, мимолетного взгляда. Темные, острые камни, где нет красок, да они и не нужны. И непокоренный мир уже у ног тех, кто не отрекся от себя в угоду чьей-то высшей прихоти. И в этом счастье. Быть собой, пусть против - весь мир.

-Саурон.

-Моргот.

И обагрен меч в руках. Это знамя ваше, иного и не надо. Запах свежей, еще теплой крови, смешанный с гарью, он приторней, чем любой мед чужих, лживых городов. Он вкусней, он намертво въелся в кожу вашу. И слава гремит, каждый шаг уверенный, и только он знает, насколько ты слаб. Слаб с ним. Настоящий ты с ним, без масок и ехидной усмешки на губах. Рыжее с черным. Ах, связать бы намертво! И слезы не слабость, дар, настоящая искренность, которую ты отдаешь ему. Всю. Без остатка.