- Да пожалуйста, - наконец-то не выдержав, фыркнула я, - больно надо, - такое чувство словно мне и правда больше всех надо! Нашлась Мать Тереза! Всех-то мне надо защитить, да обогреть. Пусть сами решают, что им делать, а что и не делать. Мне до этого отныне никакого дела нет.

   Натягивая сетку за железные прутья на себя, тем самым потихоньку деформируя её, я пыталась как можно быстрее улизнуть и скрыться с глаз долой подальше от этой 'Мисс Идеальность'.

   - Рада, что наши мнения сошлись. В кои-то веки, - сладко улыбнувшись, протянула она, продолжая наблюдать за моими действиями, и даже не думая мне помогать. Ну, да ладно, мы и сами справимся.

   Кажется, мне удалось что-то крякнуть ей в ответ. Наконец-то дыра была точно такой же, как и три месяца назад. Точь-в-точь. Тютелька-в-тютельку.

   - Наде же, - всё никак не замолкала она, начиная действовать мне на нервы, - никогда не замечала здесь дыру. Оно-то и понятно почему - дыра ведь за кустами.

   Не теряя драгоценного времени, я пролезла через дыру и оказалась за пределами моей 'любимой' школы (ну наконец-то!). К моему удивлению, сразу же за мной вылезла и Анисимова.

   Такого поворота не ожидал никто. Какого черта, спрашивается, она за мной полезла-то?

   - Тебе же в другую сторону, - нерешительно, но от этого не менее твёрдо попыталась напомнить ей.

   Оттряхивая колени от песка, она как-то странно поморщилась, растеряв всю свою былую веселость.

   Первым делом подумав, что она поранилась, я, замерев на месте начала цепко просматривать её ладони и колени. А всё потому, что я всегда ношу при себе перекись, вату и пластыри. К несчастью, я умудряюсь часто падать и разбивать колени в кровь... Никаких ссадин и царапин, после недолгого осмотра я не обнаружила.

   - За мной машина заедет только через час, - со вздохом, сказала Наташа. - Поэтому ещё десять минут и я сдохну со скуки. И одиночества.

   Разве я её спрашивала - кто и когда будет её забирать из школы? Неужели она считает, что мне эта информация так интересна? Боже. Что за эгоизм?

   Приподняв брови, я задала уж слишком очевидный вопрос в таких ситуациях:

   - А позвонить ты не можешь?

   Анисимова лишь закатила глаза, как только услышала вопрос.

   - Не держи меня за дуру.

   - Никогда не считала тебя дурой, - чистосердечно призналась я.

   Склонив голову к плечу, она достала из кармана бежевого пиджака чёрный мобильный телефон последней модели весьма популярного американского производителя и повертела им в воздухе.

   От сенсорного экрана сразу же отразилось несколько солнечных лучей. По зелёной листве клёнов пробежались два солнечных зайчика. Секунда и всё. Она убрала телефон обратно в карман.

   - Батарея села.

   Почему она не попросила телефон у кого-то другого, я спрашивать не решилась - вдруг ещё раз решит, что я её за дуру держу. Хотя, конечно, она могла бы взять телефон у своих подружек-шестёрок или ещё кого... Вдруг догадка пришла мне в голову. А может она номер наизусть не помнит? Телефон разряжен, а память у нас не надёжная нынче.

   Как бы ни было странно, но мне вдруг стало её чисто по-человечески жаль. Поэтому поддавшись непонятному порыву, я достала свой телефон и протянула его ей.

   Она смотрела на протянутое устройство и явно раздумывала брать или не брать. Ясное дело, цена моего телефона отличается от её как минимум на три нуля. Анисимова поколебавшись, решила всё же взять, поэтому аккуратно взяла телефон из моих рук и начала набирать какой-то номер. Про себя я отметила, что её пальцы слишком часто замирали над экраном в нерешительности. Но слава богам, номер она набрала и даже позвонила.

   - Привет, это я... Да, звоню с другого телефона... У меня уроки кончились, забери меня сейчас... Буду ждать.

   Вызов был завершен. Но Анисимова не спешила передавать мне мобильный. Сперва потыкав в сенсорный экран, она лишь потом отдала мне мой мобильный.

   - Ничего личного, - пояснила Наташа, - просто этот номер кроме меня знать никто не должен.

   Что же это за номер-то такой? Под гифом секретно.

   - Делай что хочешь, - просто пожала плечами, отчаянно пытаясь сделать вид, что до её дел мне нет никакого интереса, - мне-то какое до этого дело, - и вот только-только я развернулась, чтобы, наконец, пойти домой по своему привычному маршруту, как вдруг цепкие холодные пальчики вцепились в мою руку.

   Это уже откровенная наглость с её стороны. Одно доброе дело на сегодня я сделала. Вот и хватит.

   - Что ещё? - немного раздражённо обернулась.

   Анисимова продолжала удерживать мою руку чуть выше запястья. Ну и хватка же у неё была! Просто так и не вырвешься, если только как дикий зверь не начнёшь отгрызать собственную конечность.

   Из-под рукава пиджака выглядывал тот же серебристый браслет, увиденный мною ещё первого сентября. Заметив куда направлен мой взгляд она отпустила мою руку, а рукав пиджака отдёрнула, тем самым пряча его от моих глаз.

   - Побудь со мной, - попросила она, и, наверное, поняв, что сейчас я начну бессовестно отнекиваться, добавила: - Пока водитель не приедет. Пожалуйста.

   Ох уж эта Анисимова! Только посмотрите на неё. Мало того, что взгляд сделала как у того маленького пушистого лемура из мультфильма 'Мадагаскар', так ещё и волшебное слово употребила.

   Мысленно матеря последними словами всю свою непомерную безотказность, исподлобья испытующе посмотрела на Анисимову:

   - Когда он приедет? - перекинула свой рюкзак обратно на школьную территорию через дыру.

   Мой вопрос заставил её задуматься. Хорошенечко так. Она даже нахмурила свои бровки. Посмотрела на наручные часы, потом на меня. Затем вновь на часы.

   - Максимум через пятнадцать минут.

   Ну, пятнадцать минут в её обществе как-нибудь переживу. С тяжким вздохом, мне пришлось снова перелазить на территорию школы. Теперь уж я не задумывалась о сохранности своей одежды, так как это я сделала в первый раз.

   Мы абсолютно синхронно и одновременно опустились на раздолбанные ступеньки, покрытые мелкой крошкой камня и бетона, а ещё на некоторых ступеньках рос зелёный мох. Пригревшее ласковое солнышко, окончательно и бесповоротно расслабило меня и я прикрыла веки, подставив своё лицо под тёплые солнечные лучи.

   - В каком подвале тебя держали всё лето? - раздалось у самого уха, да так близко и громко, что я сама того не ожидая хорошенько дернулась в сторону.

   Уже жалея, что согласилась на эту авантюру, я посмотрела на Наташу, та в свою очередь недоуменно и как-то обеспокоенно переводила взгляд с моего лица, на открытые для солнца руки из-под заказанных рукавов зелёной рубашки.

   - Очень смешно, - пробубнила себе под нос я, вот только вокруг нас не было ни души и моё бубнение было очень хорошо слышно, особенно в такой близости друг от друга. Да и вообще - какого чёрта она придвинулась? Я же садилась явно подальше от неё...

   Анисимова вдруг улыбнулась, той самой своей широкой белозубой улыбкой.

   - Просто у тебя такая бледная кожа, - пояснила она, снова закасывая рукав своего пиджака и, положив свою руку рядом с моей - сравнила. - Видишь?

   Её рука казалась очень смуглой на фоне моей бледной. Конечно, всё лето ни в каком подвале я не проводила. Даже наоборот частенько бывала на улице, но что ж поделать! Не загорела. Наверное, такой уж уродилась. С таким типом кожи.

   - Вижу, - сухо ответила я, а затем попыталась выкрутиться: - Ты, наверное, часто загорала, вот и загорела.

   Её глаза блеснули. И пусть сейчас было светло и очень-очень солнечно, но я отчётливо видела, как её глаза блеснули. Можно было бы подумать, что от слёз, но слёз я не увидела. Может мне и показался этот блеск...

   Наташа, как и я, минуту назад, прикрыла веки и подставила лицо осеннему солнышку.

   - Я не часто загорала, - отмахнулась она.

   Вот это да! Поворот на повороте.

   - Почему? - настойчиво спросила я. Почему-то мне это показалось очень странным. Ведь Анисимова каждое лето где-то отдыхает. Вот прошлым она побывала в Греции о чём рассказывала и показывала фотографии каждому желающему вплоть до самого мая месяца.