Родион сменил своё положение и подложил одну руку под голову, ещё удобнее устраиваясь на скамейке.

   - Обратно. Домой. Я ведь приезжал сюда на лето, помнишь? - смотря на особенно яркую звезду, говорил он.

   Помнила. Она всё помнила. И то, что пробыл он здесь лишь два месяца и то, что в этом городе у него живёт какая-то из четырёх двоюродная сестра, у которой он и гостил.

   - Когда уезжаешь? - с замиранием сердца спросила Настя. Она ожидала услышать что угодно, какой только угодный срок, но никак не такой...

   - Сейчас.

   Рука девушки всё ещё сжимающая в своём кулаке ткань футболки безвольно упала на колени.

   - Шутишь? Как это 'сейчас'? Автобусы не ходят в это время, - она изо всех сил пыталась придать голову беззаботности и веселья, но выходило, честно говоря, паршиво.

   - Погорячился, - тихонько рассмеялся он, приподнимаясь и садясь на скамейку. - Мой друг заедет за мной через полчаса, - сказал, параллельно в это же время, потягивая онемевшие от жесткого дерева мышцы.

   Пальцы девушки до боли впились в кожу ладони недлинными ногтями, которые как, оказалось, тоже могли оставлять хорошо заметные полулунные розовые отметины, ни капли не хуже накладных.

   - Полчаса, - еле слышно повторила Настя. - Так выходит, что ты звонишь мне попрощаться?

   В душе огромных комом катился страх, нарастая с каждой секундой. В голове билась лишь одна мысль о том, что они сейчас попрощаются навсегда. Родион скажет, что она хорошая девушка, а он её недостоин и всё такое, что обычно говорят парни, чтобы избавиться от глупой надоедливой девчонки.

   - Выходит так, - глухо ответил, сжав переносицу двумя пальцами - большим и указательным. - Правда, прощаться лучше вживую, но как получилось, так получилось.

   - Где ты? Я приду, - с неизвестно откуда взявшейся решимостью она вскочила с кресла, словно парень стоял перед ней.

   - Не стоит, - как-то неуверенно сказал он.

   - Говори, - настояла она, а он... а он не смог не ответить.

   Парень стоял, закинув рюкзак себе на плечо, возле той самой скульптуры, увековечивающей память вождя революции. Он и не надеялся на то, что смешная кучерявая девчонка все же придёт и поэтому скептически смотрел в глубь мало освещённого парка.

   Самому себе он напоминал какого-то оборотня стоявшего посреди леса, да ещё и в кровавое полнолуние. Не кровавое конечно, а простое типичное для августа лунное затмение, когда это светило обладает розовато-красным цветом и расположено гораздо ближе к земле, чем обычно.

   А она всё-таки пришла.

   Нет, даже прибежала на встречу к нему.

   Это было сумасшествием, но ничего с собой поделать не смогла.

   Настя бежала изо всех ног, словно её черти гнали, не единожды спотыкаясь.

   Увидев её, Родион, поддавшись непонятному порыву, развёл руки в стороны, а она, не медля побежала к нему и их объятия сомкнулись.

   Сколько они так стояли - не может знать никто, даже они сами. Может потому, что счастливые часов не наблюдают?

   Две фигуры были хорошо различимы в необычайно ярком лунном свете. Парень стоял, закрыв глаза, а девушка смотрела на качающиеся от легкого дуновения ветра верхушки сосен.

   - Когда же ты вернёшься? - все ещё не разжимая объятий, спросила Настя, уткнувшись носом в плечо Роди.

   - Не знаю... Как только появится возможность, - ответил он, легкими касаниями поглаживая спину девушки, изредка дотрагиваясь до кончиков её волос. - Мы сможем, как и обычно общаться через интернет... - начал было, но не договорил.

   Вдали послышался громкий грохочущий рёв мотора, и свет фар начал постепенно приближаться.

   - Это за мной, - Родион смотрел в сторону машины с лихим водителем, а Настя не сводила с него взгляда, понимая, что если не сделает это сейчас, то никогда себе не простит. Ведь лучше сделать сейчас и лишь, потом пожалеть, правда?

   Ни секунды более не раздумывая, Настя, приподнялась на носочки, и первая поцеловала Родиона, притянув его лицо поближе к себе. Это не был первый поцелуй в её жизни, но таких ощущений она ещё не испытывала никогда и ни с кем.

   Пока парочка самозабвенно целовалась, рядом с ними притормозила серая машина, из которой тут же, словно чёрт из табакерки выскочил темноволосый молодой водитель:

   - Ребятушки, моя девочка уместит только одного, поэтому разлепляйтесь, - смеялся он, постукивая раскрытой ладонью с несколькими кольцами, сверкнувших при свете луны, по крыше машины.

   'Разлепившись' Родион смотрел на Настю странным взглядом, а она поправила ему волосы, в которые совсем недавно зарывалась пальцами.

   Парень махнул ладонью другу, что он хотел этим жестом сказать, девушка не поняла. То ли, то чтобы водитель вновь сел в машину или то чтобы молчал как рыба. Но водитель остался неподвижен и лишь с усмешкой наблюдал за происходящим.

   - Не забывай обо мне, пожалуйста, - сказала она тихо, но всё равно успела славить насмешливый оскал водителя рокерской внешности. - Счастливого пути, - легонько улыбнулась она и, не задерживаясь больше ни на секунду пошла по направлению к собственному дому. Как только она отвернулась от Роди, то по лицу начала расползаться счастливая улыбка.

   - Это та самая? - раздался весёлый голос водителя с вопросом, явно не предназначавшимся для её ушей, а затем и два хлопка двери, и визг шин, оглушивший всю округу.

   Активно переписываясь с возлюбленным, Настя не видела замершей Зои и повернувшегося в их сторону Полежаева. Она не видела, как Зоины щеки порозовели, а кофейные карие глаза заблестели лихорадочным блеском. Не видела, как этот зрительный контакт не прерывался минуты три. Не видела, как быстро и сильно стучит сердце Зойки, а кулон на её шее бесстыдно выдаёт дробь этого стеснительного скрытого органа, готового выпрыгнуть из груди. Не видела Наташи Анисимовой, которая в отличие от Насти цепко и внимательно следила за этими двумя.

   - Малышева! - резко раздалось возле их парты, отчего Настя начала судорожно прятать телефон в карман пиджака и с готовностью заглянула в глаза Кухарки снизу-вверх. - Тебе особое приглашение нужно? - без особого укора, скорее просто на автомате классная выдала этот вопрос, ответ на который и не требовался.

   - Нет, не нужно, - с готовностью ответила девушка, пытаясь вспомнить чего же от неё хотела классная изначально.

   Леонарда Игоревна лишь в удивлении приподняла бровь, щедро прорисованную угольно-чёрным карандашом.

   - И что мы сидим, Малышева? - елейным голоском поинтересовалась женщина. - Пересаживайся.

   - Куда? - округлила глаза Настя, явно не рассчитывающая на то, что их с Зоей разлучат.

   - За первую парту, - раздражённо отозвалась. - К Ксюше, - а при упоминании имени старосты, она даже и улыбку себе позволила.

   Девушка находилась в шоковом состоянии сродни нервному срыву. Сидеть с Ксенией - это считай сидеть с самой классной. То есть не вариант и вообще опасно. Ксюша - она же староста, всё доносит куда нужно, учится, используя исключительно свои знания и ничего не сметь списывать. Настасью такая картина будущего явно не устраивала, но что поделаешь, если Кухарка столь решительно настроена их свести.

   - Малышева! - с нажимом повторила классная, призывая замершую девушку к хоть каким-нибудь телодвижениям.

   - Я иду, иду, - бубнила Настя, поднимаясь с столь любимой ей парты.

   Прихлопнув в ладоши, Кухарка оценивающим взглядом прошлась по рядам... и осталась недовольна.

   - Так, так, так, - сложив пальцы в своеобразный замок, точь-в-точь как Ангела Меркель, она исподлобья смотрела на Зою. - Леонова! - услышав свою фамилию Зоя, словно солдат на посту выпрямилась и с готовностью смотрела на Леонарду Игоревну. - Леонова, куда же мне тебя посадить? - этот вопрос был задан с весьма задумчивой интонацией.

   - А можно меня не пересаживать? - робко спросила-попросила Зоя, стараясь не смотреть в сторону магнетизирующего её парня.