Моя семья в то время жила на другой стороне улицы, на первом этаже непритязательного трехэтажного кирпичного дома. Отец руководил строительными работами на фабрике, мать работала поваром в заводской столовой. Из четверых детей я был младшим. В 1972 году, незадолго до своего восьмого дня рождения, я начал страдать от острой боли в груди. Мама отвела меня в больницу, где врач выписал какие-то лекарства, но боль все усиливалась. Тогда доктор увеличил мне дозу и разрешил сидеть дома, «пока не полегчает». Мне, конечно, понравилось, что в школу можно не ходить, но вскоре оказалось, что проводить целые дни в одиночестве очень скучно. Наконец я не выдержал и, пока мама была на работе, стал выбираться из дома.

Поскольку наш дом находился на окраине Сянтаня, я отправлялся за город. Весна только начиналась. Я срывал с кустов неспелые дикие ягоды и, несмотря на кислый вкус, с удовольствием жевал их, любовался жуками и мог часами наблюдать за трудами рабочих муравьев. Но через несколько дней и эти одинокие странствия мне наскучили, и я решил пробраться в «Исо», чтобы посмотреть на цветы и плодовые деревья. Я вскарабкался на заднюю стену сада и спрыгнул вниз. Острая боль пронзила мое сердце, но я не обратил на нее внимания. По сравнению с тусклыми улицами Сянтаня гостиничный комплекс поражал своей красотой – казалось, что он принадлежит иному миру. Я стал осторожно исследовать местность, стараясь не попадаться на глаза взрослым.

На другой день я вернулся и осмелился пройти еще дальше. Особенно меня заинтересовала одна из построек – здание из красного кирпича с толстыми красными же коленчатыми трубами, торчавшими из стен. Оно походило на большого красного жука. Недолго думая, я просунул голову в приоткрытую дверь. Внутри перед паровым котлом стоял человек в темно-синей униформе. За стеклянной дверцей топки пылало яркое пламя. Истопник взглянул на меня и улыбнулся:

– Хочешь посмотреть на огонь?

Я был готов броситься наутек, но приветливое выражение лица и спокойный голос мужчины придали мне уверенности. Человек был мало похож на истопника: чистые руки, на одежде ни пятнышка.

– Нравится огонь? – спросил он.

Я кивнул.

– Не бойся. Входи и гляди. – Видя мою нерешительность, он прибавил: – Обещаю, что никому не скажу.

Я осторожно вошел в котельную.

– Тебя как звать?

– Пэн Цзихуэй, – ответил я.

– А я – господин Тань, – представился истопник с сильным провинциальным акцентом. – Сколько тебе лет?

– Восемь.

– Скоро обед. Может, хочешь присесть и посмотреть, как я кормлю котлы?

Мужчина натянул толстые парусиновые рукавицы, открыл тяжелую дверцу из толстого стекла, взял лопату и принялся забрасывать уголь в топку. Взметнулось пламя. Поработав некоторое время, он сел рядом со мной. Не говоря ни слова, мы оба смотрели, как котел пережевывает свою пищу.

– Почему не в школе? – наконец прервал молчание мужчина.

– Я болею, и доктор сказал маме, что мне нужно сидеть дома.

– А что с тобой?

– У меня болит сердце.

Господин Тань довольно долго изучал меня взглядом, а я в свою очередь смог хорошо его разглядеть. Вблизи истопник выглядел еще более дружелюбным. У него были густые брови и большие мясистые уши; черные волосы коротко пострижены. На вид ему, как и моему отцу, было около сорока пяти. Через какое-то время мужчина встал, и я поднялся вслед за ним.

– Приходи, когда захочешь, не стесняйся, – сказал он.

Мое лицо просияло.

– Правда? Спасибо, господин Тань.

На следующий день я при первой же возможности отправился в котельную. Смотреть на огонь с господином Танем оказалось намного веселее, чем в одиночку разглядывать муравьев. Однако мне приходилось внимательно рассчитывать время вылазки. В обеденный перерыв мама возвращалась из столовой и кормила меня, и я ждал, когда она уйдет, чтобы снова незаметно убежать из дома. С собой я прихватил две оставшиеся от обеда сдобные булки – угощение новому другу.

– Это вам, – сказал я, вручая истопнику булки.

– Такая сдоба хороша с острыми соленьями, – казалось, он искренне рад угощению. – Хочешь, поделюсь с тобой?

– Да, было бы здорово, – я любил соленья.

Господин Тань подошел к небольшому буфету, достал оттуда глиняный кувшин с маринованной редькой и выложил несколько ломтиков на булки. Мы съели их с большим удовольствием.

В следующий раз истопник встретил меня словами:

– У меня для тебя кое-что есть, – и извлек из кармана два клубня сладкого картофеля.

– Ух-ты! Мои любимые! – обрадовался я.

– Давай запечем их?

– Давайте!

Господин Тань вымыл клубни и поместил их в неистовый жар, исходивший от печи. Плоды начали запекаться, а он предложил:

– Хочешь, расскажу тебе историю про Царя Обезьян?

– Ой, я люблю про Царя Обезьян! – воскликнул я.

– Вот как? А знаешь ли ты, как Царь Обезьян появился на свет? – выпучил глаза господин Тань.

– Нет.

– У этой обезьяны не было папы с мамой, как у тебя.

– Не было?

– Нет. Далеко-далеко, на склоне одной горы, покрытой цветами и плодовыми деревьями, покоился древний камень. Камень тот был огромным, больше всего Сянтаня, – господин Тань широко развел руками.

– Вот это да!

– И однажды он взорвался – БАБАХ! – я вздрогнул, а рассказчик как ни в чем не бывало продолжил: – И когда осела пыль, на месте камня стоял Царь Обезьян. Но он был не простой обезьяной, а обладал особыми возможностями. Хочешь узнать о них?

– Угу, – промычал я (к тому времени мой рот уже был набит сладким картофелем).

– Царь Обезьян был очень-очень сильным и мог поднимать тяжелые предметы, такие как автомобили и автобусы, словно пустые картонные коробки. Одним прыжком он преодолевал огромные расстояния и пересекал весь Китай в мгновение ока.

Тут господин Тань проскакал по котельной, подражая обезьяне. Я рассмеялся.

– Но главная сила Царя Обезьян в том, что он умел превращаться во что угодно. Он мог обернуться крошечным муравьишкой, – господин Тань припал к земле, изображая насекомое. Я снова засмеялся, наблюдая за его пантомимой.

– Он мог стать деревом… – истопник встал во весь рост и причудливо выгнул руки, так что они стали похожими на ветви.

– …и даже цыпленком, – господин Тань выпятил грудь, вытянул губы, сложил руки в подобие крыльев и закивал головой. Тут уж я расхохотался от всей души. Очень вдохновенным сказочником был мой новый друг.

Шли дни, я старался проводить как можно больше времени с господином Танем, и каждый раз он развлекал меня рассказами о приключениях Царя Обезьян.

И вот минул месяц с момента нашей первой встречи. Мы сидели у печи, глядя на огонь, и ели картофель, как вдруг господин Тань задал неожиданный вопрос:

– Ты хочешь изучать боевые искусства, Цзихуэй?

– О да! Я давно об этом мечтаю.

– Я мог бы учить тебя.

От изумления я прекратил жевать.

– Вы владеете боевыми искусствами?

– Владею. И я буду обучать тебя, но у меня есть два условия. Первое: ты должен приходить сюда каждое утро к пяти и заниматься два часа. Второе: тренировки необходимо держать в секрете. Согласен?

– Да, даю слово.

– Хорошо. Начинаем с завтрашнего утра.

Когда я выходил из котельной, во мне все ликовало, и домой я бежал, представляя себе, как сражаюсь с противниками и побеждаю каждого, кто попадется мне на пути. Я был так рад, что даже не заметил, что боль в груди окончательно меня покинула.

В ту ночь я долго не мог заснуть, все хотел, чтобы поскорее настало утро. Наконец я задремал, а когда проснулся, было уже без пяти пять. Я поспешно оделся и крадучись вышел из дома. Перебежав улицу и перемахнув через забор «Исо», я предстал перед учителем точно в срок.

Господин Тань встретил меня и отвел в небольшую рощицу позади котельной.

– На первом уроке изучим стойку всадника, – сказал он и продемонстрировал упражнение: ступни на расстоянии вдвое большем, чем ширина плеч, ноги согнуты под углом девяносто градусов, спина прямая. С виду ничего сложного.