Мы поднимаемся по стеклянной прозрачной крученой лестнице на верхний этаж, где по идее должны были быть расположены комнаты.Неужели все случится сегодня? Но странно то, что я даже не волнуюсь.Я доверяю ему.

— Кира, — его голос хриплый, сдержанный, но я все равно ощущаю напряжение внутри него.Ну конечно, он молодой парень, ему нужна разрядка.Он берет в ладони мое лицо, снова приближаясь и отрывисто целуя. — Ты же знаешь, что я хочу тебя, — шепчет на ухо, а я будто обмякаю в его руках, еле удерживаясь на дрожащих коленях. — Скажи, что знаешь, — я лишь киваю головой, но никому и ничего уже не важно.Парень получил волю, ему можно все.Теперь можно.Он получил разрешение на дальнейшие действия.Я не знаю, может, сейчас я поступаю неправильно, но будь, что будет.

Мы жадно целуемся, спиной двигаясь к какой-то двери.Кирилл заводит свою руку мне за спину, надавливая на ручку комнаты.Пусто.Он бегло вталкивает меня внутрь, закрывая дверь на замок.Как хорошо, что в темноте не видно мое раскрасневшееся лицо.Да тут в принципе ничего не видно.Незборецкий снова приближается, проводя руками по моей спине, нарыскивая язычок молнии платья.Через счиатнные секунды блестящая ткань сползает по моим ногам, через которую я смело переступаю, не отрываясь от губ парня.Какой же он горячий.Несмело, неумело начинаю расстегивать пуговицы на его белоснежной рубашке, ощущая, как быстро бьется его сердце.Вещь тоже путается где-то у нас в ногах.Кирилл аккуратно толкает меня на кровать, наваливаясь сверху, но удерживаясь на локтях.Странно, что я даже не испытываю перед ним смущение, а наоборот, я хочу быть лучшей для него.Низ живота уже нещадно пульсирует, требуя разрядки.Сильные руки сжимают мое тело так, чтобы на завтра остались пометки.Когда его пальцы доходят до замочка бюстгальтера, то Незборецкий отрывается от меня, глазея своими черными от возбуждения глазами.

— Можно? — я только киваю, поддаваясь порыву чувств.В конце концов на мне не остается ни единой вещицы, кроме цепи на шее.Провожу ладошками по горячей груди парня, вырывая из него сдавленный рык.Но тут он замирает, нависая надо мной, как дикий хищник. — Кира, Разумовский постарался уже? — я замираю, понимая, что сейчас не самое время для правды и раскрытия карт, но другого выхода нет.

— Нет, — шепчу я, легко качая головой.Кирилл хмурится. — Тогда, в «Облаках»…в общем, он не успел, я вырвалась, — и только сейчас я ощущаю, как на меня накатывает волна эмоций.Черт побери, я стесняюсь лежать перед ним без одежды, пока он внимательно рассматривает мое лицо, словно переваривая информацию.

— Значит, ничего не было тогда? — я киваю. — Вот, сукин сын! А мне напиздел, что перепробовал чуть ли не все позы Камасутры! Пиздабол редкостный, вправлю ему мозги как-нибудь в другой раз.Ты же не против продолжить? — ответом служит мой требовательный поцелуй.Чувствую обжигающее горячее дыхание на своей щеке.Не придаю особого значения случаю с Ильей, об этом следует подумать завтра.

Широко распахиваю глаза, пытаясь привыкнуть к резкому входу в меня.Кажется, будто искры из глаз летят.Издаю сдавленный стон наслаждения и боли, но Кирилл перехватывает мои губы, беря инициативу, и начинает набирать удобный ему темп.Боль неприятно отдается по всему животу, но медленно перетекает в тягучую сладкую смесь удовольствия.Кирилл трепетно обцеловывает мою шею, оставляя сине-красные засосы на ключицах.Прохладные простыни сминаются под нашими телами, а я жадно хватаю такой нужный воздух.Сипло стону ему на ушко, чему Незборецкий лишь усмехается, прикусывая мочку.Своими руками он заводит мои над головой, делая последние резкие толчки, от которых меня судорожно потряхивает, а следом тело обмякает.Через пару минут чувствую, как что-то теплое стекает по бедру, а парень откидывается на соседнее место, тяжело дыша.

— Останемся тут, — на выдохе произносит он, а я наивно укладываю голову ему на грудь, желая послушать стук его томного сердца.Его длинные пальцы перебирают волосы на моем затылке, а я медленно утопаю в царстве Морфея, понимая, что теперь полностью принадлежу ему.Наверное, это была лучшая ночь в моей жизни.И, возможно, я еще пожалею о своем выборе, но сейчас я только хочу обнимать его горячее уставшее тело и дышать с ним одним влажным воздухом.

Я люблю тебя, Незборецкий.

========== Part 17. В пух и прах ==========

Комментарий к Part 17. В пух и прах

Я жива – это раз.Я знаю,что обнаглела – это два.И прошу прощения за такую огромную задержку главы да еще и такого размера,но на большее меня просто-напросто не хвататет – это три.

Зато глава от лица Кира.Приятного прочтения.И,пожалуйста,оставляйте мне отзывы.Можете даже меня поругать)

Повествование ведется от лица Кирилла Незборецкого.

Нотки похуизма – серенады мозгу,

Теряю интересы,добавляешь лоску.

— Да ёбанный ты рот! — мой кулак прилетает прямо под дых Разумовскому, который уже минут пять попадает под мою горячую руку.Разбитый нос, губа, чуть ли не сломанная челюсть, а теперь еще и обеспеченная трещина в ребрах гарантирована моему закадычному другу, который вот уже на протяжении полугода компостирует мне мозг насчет той, кого вчера я взялся ублажать. — Ну вот просто один вопрос: зачем? За каким хером, дорогой мой? — мало, что разбираю из его кряхтений, но как только он пытается приподняться на локтях с пола, я тут же откидываю его назад, припечатывая затылком к стене в его же уже пустой гостиной.

— Незборецкий, — сплевывает кровь на дубовый паркет, утирая нос ладонью, следом шмыгает, пытаясь остановить поток. — С каких это пор ты стал так толерантен к бабам? Сколько тебя знаю, ты всегда, блять, наплевательски относился к тому, кто и что там чувствует.Тогда какого хрена ты сейчас бьешь мне морду из-за какой-то очередной сучки? — снова удар.Снова в челюсть.Мои сбитые костяшки совсем ничего по сравнению с физиономией Ильи.Зарываюсь пальцами в волосы, закидывая голову к потолку.Шумно выдыхаю воздух, пытаясь перевести дух.

Грудь будто горит пламенем от ярости.Вчера ночью я и не придал особого значения тому, что Разумовский никого не имел в «Облаках» пару-тройку месяцев назад, но зато активно вешал мне лапшу на уши.И сейчас я чищу ему морду не за то, что он так плохо обошелся с девчонкой, а за то, что захотел выпендриться передо мной.Перед тем, черт возьми, кто вчера в его же доме брал ту самую, о которой он только мечтает.Ему не прыгнуть выше головы, так зачем рушить крепкую дружбу с самого детства?

Я впервые так провел ночь.Я впервые за свою жизнь остался в одной постели с девушкой, не думая о том, как бы побыстрее ее сбагрить, ну или не придумывая оправдания на тот или иной счет.Она сама все поняла и не отпускала меня до самого утра.Да я и сам, признаться честно, не хотел уходить.Спокойно было.Хорошо.До этого момента она казалась мне сущим англелочком, не считая того, что было между нами с самого начала.Она не такая, как все.Точнее, нет.Она абсолютно такая же, как и все вокруг.Обычная столичная девчонка с самыми примитивными амбициями и с самой обычной жизню.Но она другая для меня.За мои двадцать с копейками лет в моей кровати побывало много девчонок, и все они были разными внешне, но одинаковы внутри.Всем хотелось бабок, всем хотелось славы, зависящей, как правило, от меня, всем хотелось большего.А тут все с точностью да наоборот.Ей хотелось бы этого всего, но она не видит в этом смысла.И вчера она хотела меня не как какого-то там артиста, а как самого обычного Кирилла Незборецкого.Того самого меня.Это непривычно настолько, что кажется странным.Кажется, что есть подвох, но его нет.Ей просто захотелось, и она сделала, в то время пока я снова для себя имел очередную особь.

Утро выдалось неладным.Я проснулся рано, спотыкаясь через пьяные тела, вышел в гостиную, где мой закадычный друг имел какую-то барышню.Завидев на горизонте меня, он благополучно спровадил ее за дверь, приготавливаясь меня слушать.Ну что ж, мне не привыкать чистить морду всякому сброду.Ну я уж никак не думал, что этим сбродом окажется мой друг детства, с которым мы перенаправились в столицу из Черновцов.И даже сейчас, когда я стесывал костяшки своих рук об его смазливую физиономию, Илья беззастенчиво ржал, одаривая меня злорадной наглой улыбкой.Это сто процентово был не дружеский жест, отчего внутри меня все кипело.Перепалки между нами случались редко, но агрились мы долго. Рекорд — месяц. Целый гребаный месяц я хотел набить ему морду и, в принипе-то, бил.Шрам от уха до глаза у него до сих пор красуется на видном месте.Зато у меня зачастую удар приходился в глаз, нос, губы.Ах, да! Нос! Как же забыть тот злосчастный вечерок, когда девчонка расквасила мне мое же лицо.Невероятно! Я чувствовал себя тогда самым настоящим лопухом.Сейчас мной одолевало желание разрядиться на ком-то, опустошить кофейник и послать все к чертям собачьим.