— Останешься сегодня здесь? — скорее всего он задает риторический вопрос, садясь на кровати, и нервно выпутывается из кучи одеял.И на кой-ему столько? — Выспишься, там, не знаю, потом подкину тебя в универ, — поднимается на ноги, берет с тумбочки свой телефон, засовывая в задний карман джинс.Согласно киваю, понимая, что другого выхода у меня все равно нет.Настойчивая долбежка в дверь в край выводит его из себя. — Да кого, блять, притащило сюда?! — выдыхает, одергивая футболку, открывает дверь, ведущую в коридор.И только с лестницы я слышу его напевное обращение ко мне: «Стой, где стоишь, Кира! Не смей спускаться!».Фыркаю, сдерживая смешок, отправляюсь на экскурсию по владениям Его Величества Незборецкого.
В силу моих неоправданных ожиданий тут довольно-таки скромно и без вычурности.Конечно, глазком я пробежалась по фирмам мебели, что изрядно заставляет меня очуметь, но в целом все очень лаконично.Одна единственная фотография на комоде в коридоре и привлекает мое внимание, на которой, собственно говоря, я и разглядела запечатленную шумную компанию, состоящую из нескольких ребят, включая Кирилла, его брата и, как ни странно, Разумовского и еще пару девчонок.Та, что с Максом в обнимку очень мне напоминает девушку, стоявшую с ним накануне в спорт-комплексе в универе.Предыдущая отличается весьма вульгарным внешним видом и не особо интересует меня.Хмыкаю, делая шаг к лестнице, по которой считаные минуты назад спустился Кирилл.До меня отчетливо доносится громкий шепот мужских голосов, один из которых принадлежит Кириллу.
— Стари-и-ик, мы такие бухие, — после чего следует смешанный смех с хрипотцой. — Ты бы видел Машку, мха-ах-вха-ха-ах, она такая классная, — что-то мне подсказывает, что второй голос я тоже узнаю.Неужто Мирон? Что он забыл тут, — смотрю на циферблат наручных часов — ,в полдвенадцатого ночи?
— Ты уже отжарил, ик, нашу Кирочку? — раздается третий уже громкий голос, после чего все, кроме Незборецкого заливаются пьяным хохотом.О чем они говорят? В голову лезут совершенно ненужные мысли, которые я непременно отгоняю, ну или хотя бы пытаюсь это делать.Внутри будто перекручивают механизм, что подавно заржавел.Дохожу до того уровня ступенек, откуда видно часть прихожей, где довольно-таки удобно расположились три высоких, до одури симпатичных и знакомых мне парня: Кирилл, Мирон, и чтоб его, Разумовский.Тут, что, собрались самые сексуальные мальчики Москвы? Сажусь на корточки, выглядывая меж перил, пытаюсь вести себя, как можно тише.
— Да, как она тебе, наш, ик, дорогой артист? Мха-хма-ха-вха.
— Я б ее еще разок зажал! — Илья начинает ржать, на что получает толчек от Мирона и презрительный, полный ярости взгляд от Кирилла.Тонкая змейка мурашек пробегается вдоль позвоночника.
— Какого черта вы здесь забыли? — Незборецкий толкает входную дверь, пропуская холодный мартовский воздух вовнутрь.Парни обидчиво жмурятся, кто-то то издает протяжный стон разочарования, то хнычет или пьяно смеется.В груди все замирает.Я нервно тереблю ремешок джинс, закусив нижнюю губу, еще не отошедшую от поцелуя. — Давайте, выметайтесь, я занят!
— У-у-у, разбра…разрабатываешь новый план, как бы мне тра, ик, хнуть ее в толкане? Вха-ха-хва, удачи, братан, удачи, — Илья, похлопав по плечу парня, кое-как вываливается на крыльцо.Мирон подает свой громогласный голос, начиная ржать над другом, что только что навернулся через порог.Зачем они вообще приходили? Но сам факт того, что меня надо было запугать по инициативе Кирилла, совсем не обольщает мою совесть, наоборот же, в жилках кипит кровь, вызывая во мне бурю страха и отчуждения.А ведь тогда я готова была убить Незборецкого.
— Да-да, давай, завтра поговорим, — окончательно вытолкнув их за дверь, парень потирает лицо ладонями, шумно выдыхая.Я поднимаюсь на ноги, следуя по направлению к нему, тут же встречаясь с обеспокоенным взглядом голубых глаз.От неловкости скрещиваю руки на груди, поджимая губы. — Ты не подумай, давно же было, — потирает затылок, виновато делая шаг навстречу мне.Я в недоумении вздергиваю брови, следя за каждым его движением.
— О чем ты? — повожу плечом, прищуривая глаза. — А, по-моему, мы должны были забыть об этом чертовом случае, — ловлю удивленный взгляд Незборецкого, после чего на его красивом лице расползается оскал белых зубов.В голове мелькает вопрос, откуда у его друзей ключи от ворот его дома? А, ну да, они же друзья.И почему в его присутствии я начинаю дико тупить?
Судя по тому, что меня пробирает озноб, а горло начинает нещадно першить, я заболеваю, и это меня совсем не радует.Я, конечно, не против отлежаться недельку в теперь уже свободной квартире, но нагнать упущенное мне надо, хотя бы для того, чтобы не вылететь из института.И да, постольку, поскольку мама теперь на время «переехала» в больничную палату, я снова возвращаюсь домой.Сколько я там не была? Месяц? Полтора? Жуть.
— Ты дрожишь, — безапелляционно констатирует Незборецкий, усаживаясь за барную стойку напротив меня.Я промаргиваюсь, складывая руки в замок.Дергаю плечами, вжимая шею в тело из-за того, что дрожь и в правду пробирает меня до ниточки.Температура, наверное, поднялась. — Так, а ну-ка погнали в кровать, — поднимаю вопросительный взгляд на парня, потирая ладони друг о друга. — Не смотри на меня так, сегодня я не музыкант, а врач, — смеется, обходя стеклянный выступ, подавая мне руку. — Буду тебя лечить! — фыркаю, закатывая глаза, на что Кирилл продолжает улыбаться, смотря прямиком на меня.
— О, Господи.Надеюсь, я не откинусь после твоих экспериментов, — хмыкаю, подавая ему руку, слезаю с барного стула и следую за ним.
Стрелка на часах медленно тикает, переходя отметку в час ночи.И какой бес дернул его устраивать тут лазарет?
— Незборецкий, может ты уже дашь мне поспать? Выпью колдрекс с утра, и все будет зашибись, — сообщаю я, поджимая под себя колени на кровати, плотнее заворачиваясь во второе, по счету, одеяло. — Хорош уже, я сейчас вырублюсь, — Кирилл, наконец, поворачивает свою белесую лохматую голову на меня, с высунутым языком, что внешне делает его похожим на, чтоб его, надоедливого фармацевта.
— Не ной, Жукова, сейчас как новенькая будешь, — парень делает пару шагов навстречу, размешивая в объемной кружке какую-то гремучую смесь из лимона, йода и прочей лабуды.Отдает мне в руки, а сам заваливается рядом, подкладывая под голову руки, и выжидающе улыбается.
— Надеюсь, я не отравлюсь, — выдыхаю, нервно передергивая плечами, делаю глоток.В миг моя гримаса неестественно перекашивается от количества кислоты.Как такое можно пить вообще? — Как ты вообще это пьешь? — решаюсь озвучить вопрос, на что Кирилл заливается смехом, тянет руки к кружке и тоже делает глоток.Теперь я смеюсь над ним, снова ощущая боль в горле.Будто кошки царапают.
— Черт, жесть, — откашливается, отставляя емкость на тумбочку.Такое чувство, что он туда выжал что-то покрепче лимона.А вот в самом деле я бы не отказалась выпить чего-нибудь спиртного. — Кстати, — этот индюк читает мои мысли? — У всем известного Разумовского намечается тусовочка, можем заглянуть на выходных.По-моему, с пятницы на субботу,то есть завтра, — задумчиво потирает лоб, переводя свой взгляд на меня.Я лишь пожимаю плечами, ощущая, как приятное тепло разливается по телу.Конечно, весть о том, что вечеринка будет у Ильи, меня пугает, но ведь если я приду туда с Кириллом, то он же ничего не сможет сделать, правильно?
— Это приглашение? — смеюсь, накрываясь одеялом по подбородок, откидываюсь на подушку в той же спальне, что мы были несколькими минутами ранее до прихода его друзей. — Как мило, — улыбаюсь, мельком смотря на время.
— Называй, как угодно, — пожимает плечами, добродушно ухмыляясь.Как быстро меняется у него настроение, я даже не успеваю заметить, как с дикого животного он переходит в состояние умиротворенности и умело скрывает свои эмоции.Волшебник, блин. — Ладно, — он выключает свет. — Спи, проблема, — хмыкаю на его прозвище, отворачиваясь к окну.
