— Да неужели? — Я закрываю папку и кидаю её на стол. — А по мне, так он и не особо изменился. В школу красится, как и раньше. Хамит. Никого не слушает…
— Он слушает тебя, Май.
— Не…
— Май, не думай что ты переиграешь меня. Не дорос ещё. Я прекрасно видел, ты можешь им управлять. Чего только стоило то, как он утих после пары твоих слов. А ведь готов был лицо мне разбить, и подозреваю даже не побоялся бы после этого на улице остаться.
— Отец. Это действует только в редких случаях. — Я опять открываю злосчастную папку, только чтобы спрятать взгляд в строчках печатных букв.
— Но действует. Значит может быть и лучше. Я хочу, чтобы он стал таким, как ты.
— Этого нет в договоре. — Я опираюсь руками на стол и смотрю ему прямо в глаза.
— В договоре нет. Это моя личная просьба. Ты вырос таким, каким должен быть, как я хотел. А сейчас я хочу, чтобы он взял от тебя самое лучшее.
«Или самое худшее. Это смотря с какой стороны посмотреть»
— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, отец. — Слегка склоняю голову, подтверждая свои слова, хотя уверен на все сто, что следовать своему обещанию не буду.
— Вот и постарайся, сын. А сейчас думаю, самое время ехать домой. Ты закончил свои дела? — Отец выжидающе посмотрел на документы передо мной.
— Да. — Я покрутил ручку в руках и размашисто подписался под последним напечатанным листом.
Вот и всё, я это наконец-то сделал. И по сути ничего страшного, просто бумажка, подтверждающая мои права на фирму после достижения Эмилем совершеннолетия. Просто договор, где старший брат обязуется обеспечить младшему защиту, кров и финансирование. Вот только почему так тошно внутри? Как будто я подписал себе смертный приговор.
====== Эмиль. Счастливого Нового года. ======
Дверь за ними закрылась, и улыбка сошла с моего лица. Вот это поворот… Я чуть было не схватил руку, поправляющую мне волосы, и не притянул её хозяина на себя. Вернее хозяйку. Майя была бы удивлена — это уж точно. А Ангел молодец, быстро про фильм сообразил. Я даже улыбнулся в подушку так, чтобы они не видели. Правда улыбка быстро сошла, когда моя сестричка полезла к нему целоваться. Даже мне с кровати, (а смотреть было действительно неудобно) было это понятно. Но мой Ангел поступил именно так, как я от него и ожидал — проигнорировал её попытку. Нет, конечно где-то в уголке скреблась неприятная мысль: «А вдруг?». Ведь он думал, что я сплю, не вижу и всё такое, но потом мне самому стало стыдно за такие домыслы. Хотя стыд стыдом, но неприятный осадок от утреннего посещения Майи остался.
Я ещё долго валялся в кровати после того, как услышал звук отъезжающей машины Ангела, а через минут десять уехала и Майя. Куда это интересно в такую-то рань? Да ну и ладно. Зато я могу позволить себе подольше поваляться в его комнате и в его кровати, утыкаясь носом в подушку, всё ещё хранящую его запах. Вернись она сюда после отъезда Ангела, такой возможности у меня бы уже точно не было. А я ставил пятьдесят на пятьдесят, что всё же вернётся.
Солнце было уже высоко, когда я наконец-то выполз из тёплого кокона Ангельской постели и завалился к себе. Моя кровать, девственно заправленная ещё вчера утром, героически дожидалась своего хозяина. Но хозяин думал уже о другом.
Наша компания собиралась отмечать Новый год вместе, и естественно я был в числе первых приглашённых. Компания — это почти весь наш класс и несколько ребят, с которыми мы катались в парке. Конечно по-нормальному, предполагалось празднование с семьёй, но так как из всех близких семьёй я считал только своего Ангела, а он то как раз и будет занят гостями, которых с лихвой пригласила Майя… Короче, я отпросился отпраздновать с классом, а к часам двум Ангел обещал слинять с семейного сборища и свозить меня в какое-то особенное место, какое именно, он правда не упомянул.
Так вот, выходя из душа я подметил, что уже почти два часа дня, а я обещал ребятам (вернее обещал Егору и Машке), что подтянусь после обеда. Они собирались ставить ёлку в специально снятой для праздников трёшке почти в центре города, которая обошлась нам в целое состояние по меркам девятиклассников. Конечно на квартирку для гулянки скидывались все, а вот ёлку на себя взял Егор. У него дядя где-то в каком-то лесничестве работал, и под Новый год приторговывал этими зелёными красавицами в городе. Вот Егор и выпросил у него за бутылку коньяка самую красивую.
Внизу уже вовсю сновали слуги, (большинство я вообще видел впервые) наряжая лестницу и холл. Краем глаза в гостиной я заметил высокую ель, под которой стояли два больших ящика с виднеющимися оттуда игрушками.
В воздухе пахло хвоей и мандаринами. Прямо как дома, когда мы с мамой… Стоп…
Зажмуриваю глаза, смахивая выступившие слёзы, и глубоко вдыхаю в себя воздух. Несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, и глаза перестаёт предательски щипать. Зато желудок начинает возмущённо урчать, напоминая мне, что ночь была бурная, а покормить молодой организм никто даже не подумал.
На кухне тоже приятно пахнет. Только совсем по-другому — специями и выпечкой. Ольга колдует у плиты, строго что-то объясняя девушке помощнице.
Красивая. Лет двадцать. Вижу её впервые, и как только на меня бросают мимолётный взгляд — улыбаюсь. Девушка замирает в нерешительности, наверное не может понять кто я такой, да ещё и в таком виде.
Кстати о виде. Пару дней назад я случайно наткнулся глазами на классную чёрную кенгуруху с рисунком подвыпившего Деда Мороза на всю грудь, и просто грех было не надеть её сегодня. Картину дополняли узкие джинсы кровавого цвета и бордовые утеплённые кроссы. Жаль, конечно кеды нельзя таскать круглый год, как по мне — самая удобная обувь. Но скорее даже не это поразило девушку, а моё накрашенное лицо и многочисленные серёжки.
— Ой, Эмиль! — Ольга увидела меня и приветливо улыбнулась. — Проголодался?
— Ещё бы… Привет, тёть Оль. — я плюхаюсь на высокую табуретку у края стола и перевожу взгляд на девушку.
— Это кто? — слышу её шёпот.
— Людочка, это наш младший хозяин, Эмиль, — потом уже громче мне. — Эмиль, это Людочка,она будет теперь мне помогать на кухне.
— Людмила… — тяну я и улыбаюсь.
Девушка перестаёт выглядеть удивлённой и тоже слегка улыбается мне, но улыбка выходит какая-то не настоящая, что ли. Видно решила, что богатенькие детки сходят с ума каждый по-своему.
Эх Людочка, я богатый всего то без году неделя и то… Не я, а мои родственнички. И я бы тебя Людочка… Хотя нет, как-то даже и желания нет. А раньше я бы шанса не упустил, девушка очень даже симпатичная, и пофиг что старше.
— Ты бы переоделся, не злил отца, сынок. — Ольга ставит передо мной тарелку с чем-то мясным и офигительно пахнущим.
— Я не буду дома праздновать, тёть Оль. Я с классом. — мясо прямо тает во рту, или это я такой голодный?
— А как же… А что же Эдуард Алексеевич скажет? Они же семьёй…
— Тёть Оль, Анге… Май разрешил и сказал сам обо всём договорится с отцом. — Продолжаю загружать в себя обед, краем глаза ловя любопытные взгляды Людочки.
— Ну раз Май Эдуардович разрешил. Ты кушай-кушай. До ночи ещё долго. Проголодаешься. — Ольга садится напротив и подпирает ладонями подбородок. — Знаю я эти ваши вечеринки с классом. Одна выпивка и никакой закуски.
— Ну что вы… — я делаю невинный вид.
— И не спорь. — Ольга машет на меня рукой и одобрительно кивает головой, когда я запихиваю в себя последние кусочки.
— Не спорю. Спасибо. — Отодвигаю тарелку и довольно жмурюсь. — Было как всегда очень вкусно. А что много гостей будет?
— Майя Эдуардовна просила накрыть на тридцать человек. Но я же знаю, что как всегда будут лишние рты. — Кухарка подмигивает мне, совсем как девчонка и ставит передо мной большой стакан свежевыжатого апельсинового сока. — Ты точно не дома?
— Не-е-е… куда я такой и среди гостей. Отца удар хватит.
Людочка хихикает в ладошку, а Ольга с опаской смотрит на дверь.
