– Вечером жду, – сказал майор, – будь осторожен, приходи со всей семьей.
От Соловьева он направился к дому губернатора, нужно перед встречей с Соловьевым и Корженевым встретиться с Василием.
Необходимо государю Николаю II рассказать всю правду. Члены государственной думы в борьбе за власть предали интересы России.
Василий гулял по улице с рабочими-большевиками из охраны дома Корнилова, когда майор подходил к дому губернатора.
Уже несколько дней не было табака и у ребят «опухли уши», они ходили по улице и просили у прохожих закурить.
Василий подошел к дяде и тоже попросил закурить.
– Дорогой товарищ, не найдется ли у вас для моих товарищей табачку.
Вынув кисет и бумагу из кармана, майор предложил всем закурить.
– Может, дорогой товарищ, продадите нам табаку, у меня есть полтинник, мы купим.
– К сожалению, кисет пустой, а табак дома есть, иду домой, кто из вас самый молодой и шустрый, пошли со мной, угощаю. Был солдатом, знаю, что такое не иметь табака.
Солдаты переглянулись, дальше ворот дома нельзя уходить.
– Минутку подождите, дорогой товарищ, сбегаю, попрошу разрешения сходить за табаком.
Разрешили Василию пойти вместе с солдатом из караульного отделения.
– У кого есть табачок, – спросил солдат, шедший с Василием.
Майор посмотрел в кисет, на дне оставалась щепотка табака. Оторвал бумагу, солдат ее подставил под кисет.
– Два дня без курева. Обещали сегодня привезти, а его и завтра, сказали, не будет.
– Деньги имеете, почему в магазин не сходите?
– Скурили! Еврей говорит, что больше нет, весь продан.
Прошли мимо магазина, солдат попросил подождать и зашел в магазин. Вышел сразу.
– Нет ни грамма, божится, что весь продал.
– Врет! Завтра в тридорога будет продавать.
– У меня на той улице есть еще один парень знакомый, вы идите, а я догоню.
Пока красноармеец бегал за табаком, дядя рассказал содержание писем и задачи их организации на будущее.
Мимо проходили знакомые лесорубы, и Василий попросил у них табака для ребят. С полной сумочкой Василий возвращался назад, следом за ним бежал красноармеец, догоняя его.
– На завтра хватит, а там, может, привезут. В доме собирают вещи, все моют, стирают, переезжаем на новое место. Возможно, на новом месте будем с табаком и хорошим питанием.
Василий не курил, он только за компанию с ребятами сшибал бычки. Отдав табак, он пошел домой в надежде увидеть царевну. Последние дни ему запрещали долго находиться около царской семьи. «Сделал свою работу и уходи», – говорил комиссар.
На втором этаже было тихо, полы были чисто вымыты и натерты до блеска… Подойдя к комнате, где лежал больной царевич, он услышал голос Марии и Алексея. Чуть приоткрыв дверь, он просунул голову в дверь. Царевна Мария, увидев его, быстро встала и позвала.
– Мы уезжаем, половину вещей и драгоценностей оставляем здесь, их попросту забирают у нас. Она вынула из-под царевича шелковую рубашку и подала Василию. Возьми и надень, то, что в ней зашито, тебе пригодится.
Василий под низ своей рубашки надел подарок царевны. Поцеловав на прощание царевича и царевну, он тихо вышел. В коридоре было тихо и пусто. Спустился вниз и пошел в столовую.
Повариха, увидев Василия, улыбнулась, пригласила за стол и наложила полную миску мяса.
– Съешь, Василий, дорога у тебя длинная и тяжкая.
– Что вы, тетя, я не собираюсь уезжать, мне и здесь не плохо.
– Здесь всем живется хорошо, но сегодня вы уезжаете вместе с царской семьей. Так, что, Вася, прощай и не поминай нас лихом. А то, что сболтнула, молчи. Вместе в тюрьме сидели, вместе здесь из одного котла щи хлебаем, мы свои и я тебе верю.
– А что будет с вами?
– Может, возьмут с собой, а может, выбросят на улицу.
– Если оставят здесь, идите к Вале, портрет которой я рисовал, и живите у нее.
Он вынул пачку денег и отдал ей.
– Деньги тратьте, не прячьте, они скоро будут меняться, а то пропадут. Большевики готовятся свои деньги выпускать.
Спрятав деньги и убрав пустую тарелку, повариха поставила чайник. В столовую вошли красноармейцы.
– Вот и мои соколики пришли на чай. Садитесь, я мигом вас напою чаем. Она поставила перед каждым стакан, налила самогону, дала кусочек хлеба с салом, по стакану сладкого чая.
Солдаты остались допивать чай, Василий решил зайти к Ковалевскому.
– Его нет, идите к Украинскому, они там вдвоем, – сказал дневальный.
Украинский не разрешал никому заходить в кабинет, приходили туда только солдаты, когда он их вызывал. Василий постучался, дверь открыл Ковалевский.
– Мы собирались тебя пригласить, а ты явился сам. Что нового? И что принесло тебя сюда, ведь ты здесь никогда не бывал.
– Вот солдаты передали. Чуть подбросив вверх и схватив на лету снова, положил мешочек с табаком на стол.
– Если не секрет, где взяли? Приказ знаешь, территорию не покидать.
– Разрешение просили у дежурного, он имеет право дать разрешение на увольнение. Отпросились в магазин туда и обратно.
– И где же взяли?
– В магазине еврея табака нет, выпросили у лесорубов, которые возвращались с работы домой.
– Спасибо, Вася, за беспокойство, но тебе ходить было не обязательно, ты не куришь, а коль позаботился о нас, спасибо.
– Они закурили. Украинский положил на стол хлеб и сало. Ковалевский снял с буржуйки вскипевший чай и поставил на стол.
– Садись, будем пить чай.
– Спасибо, я уже почаевал.
– А водочкой они вас баловали?
– Было все. Последние дни наша повариха перестала плакать, а то, как придут красноармейцы, так и плачет.
– Знаем, плохую весточку ей почтальон принес, погибли ее сыновья. Вот она и плачет.
Ковалевский предложил Василию сесть, положив ему на плечо руку, он сказал:
– Собери свои вещи и забери у царевны все рисунки, мы с тобой уезжаем.
– Сейчас или, может, завтра?
– Иди сейчас. Царевна прощается с царевичем, а царь с царицей собирают и упаковывают свои вещи. Твои рисунки им не нужны, принеси их сюда.
Василий вернулся к царевичу. Он лежал, тяжело дыша, в постели. Рядом сидел врач.
– Ваше высочество, могу я взять свои рисунки?
– Там в углу Мария-царевна все тебе сложила. Если я умру, Василий, нарисуй меня в гробу и передай тем, кто из моих родных останется в живых.
– Тише говорите, царевич, вам нельзя так громко кричать. Подойди Василий, сядь около царевича, а я позову царевну, – сказал врач.
Врач вышел.
– Слушай, сотник, там, среди картин есть коробка, в которой лежит кожаная тужурка, в ней зашиты все наши ценные бумаги. Забирай побыстрее и спрячь. Эти бумаги не тебе, так твоим детям принесут большое богатство. Ты или твои дети будут самые уважаемые люди в России. Если попадут к большевикам, не миновать тебе смерти.
Вернулся врач, а за ним через несколько минут явилась Мария-царевна.
– Кто тебя прислал? – спросила царевна.
– Украинский.
Марья подошла к Василию, взяла за руку и повела в угол.
– Забирай все, это твой труд, твоя работа, начиная с Царского села и до Тобольска. Отец просил, если тебе разрешат с ним проститься, зайти к нему. Вот тебе письмо, прочтешь, когда я умру.
Ковалевский с Украинским допивали последнюю рюмку, когда Василий с врачом, принесли рисунки и картины.
– У тебя есть свои люди в Тобольске? – спросил Ковалевский
– Только Валя, чей портрет я рисовал.
– Красавица с близнецами. Она надежный твой друг или ночная баба?
– Она мой лучший друг, но не моя баба.
– Полчаса туда и полчаса назад хватит, чтоб отнести ей эти картины?
– Если бегом, то да! А так, нет.
– Дам двух солдат и два часа. Успеешь?
– Успею!
Валя топила баню. Увидев Василия, она предложила ему с товарищами помыться в бане.
Вода только закипела, и в бане было мало пару.
– Подождем минут пять, Вася, у нас полтора часа в запасе.
– Вы посидите, а я вымоюсь и накочегарю баню.