Допустим, я смогу поработать дальше официанткой в том кафе. Взять декрет тоже вполне возможно. Где-то помогут родители, если что-то пойдет не так. И без мужа проживу. Матери-одиночки прекрасно справляются сами, справлюсь и я. Я не хуже. Прорвемся. Узнаем, привыкнем. А потом будем смеяться, ведь это будет не зря. Это будет ради будущего малыша, ради чуда.

С улыбкой опустив руку на свой плоский живот под теплой курточкой, я зашла в магазин и купила какао с зефиром. Много какао. Ещё закинула молоко и решила пополнить холодильник, ибо там оставалось все меньше еды. Наконец, расплатившись за свои покупки картой, на которой осталось совсем немного денег, я отправилась домой, где меня ждал весьма неприятный сюрприз.

Зашла в квартиру и вижу два чемодана вишневого цвета. Это не мои и не Паши, значит, мне придется терпеть эту стерву. Ещё заходя внутрь, я заметила её сапоги. Заранее закатила глаза и стала проклинать Диану. Мой покой явно будет нарушен. Снимаю верхнюю одежду, вешаю и снова беру пакеты. На кухне я и обнаружила друга с его девушкой. Паша что-то пытался приготовить в сковороде из смеси для блинов. Однако у него получалось плоховастенько, но получалось. Диана сидела за столом, переписываясь со своими подружками.

Сначала я стояла неподвижно, поскольку мне было трудновато осознать свои недавние мысли. Но когда Паша обжегся, не выдержала и резко поставила пакеты на стол, чем напугала гостью. Сама подошла к другу, осматривая ладонь, которой он чисто по какой-то привычке взял сковороду за дно. Ожег незначительный, поэтому я выдохнула и достала из верхнего шкафчика коробку с лекарствами. Пробегая пальцами по всевозможным таблеткам. В коробке отдельной нашла спрей и обработала пострадавший участок, усадив Пашку на стул рядом с Дианой. Сама перевернула блин и стала выкладывать продукты по местам.

- Куда ходила? – Спросил Паша, осматривая свою ладонь.

- В больницу. – Спрятала свой любимый какао и зефирки в личный шкафчик. – Я беременна. – Как бы невзначай бросила я, смущаясь.

Услышала взвизг Дианы и кашель Паши. Улыбка появилась на моих губах.

- От того парня, о котором ты так и не рассказала? – Решил прощупать почву лучший друг.

- Да. – Коротко и просто.

- Он знает? – Снова Паша.

- Не узнает даже. – Захлопнула холодильник.

- Почему? – Брови поползли вверх у Дианы.

- Он не любит меня. И у него есть невеста. – Бросила я, отводя взгляд.

Слова мне дались трудновато, хоть это и было частичной правдой. Я прекрасно понимаю, что мы с Пашей только друзья. Я ему желаю счастья, пусть даже и с этой стервой, если любит. Поворачиваюсь к плите, готовый блин перемещается на тарелку, а на сковороде выпекается новый.

- Может ему отрезвить голову, чтобы свои чувства понял? – Предложил свою помощь Павел.

Я засмеялась от такого выражения, представляя, как он будет бить себя. Потом убрала пустые пакеты в корзинку. Помыла руки. Поставила чайник.

- Спасибо, мне от него ничего больше не нужно. Он счастлив с ней, поэтому я предпочту оставить всё как есть. Я желаю ему всего самого наилучшего. А ребенка я буду сама растить. – Произнесла я, кладя руку на живот.

- Ты с ума сошла?! Беременность тебя только испортит! Ты будешь вся валиться с ног и в конце пожалеешь! – Встала девушка, явно боясь детей.

- Если от него избавлюсь, то не проживу и месяца. Я люблю отца этого ребенка и теперь люблю и его.

Я перевернула блин и ушла переодеваться. Надела свои любимые шорты и майку. Натянула голубые носочки и вновь вернулась на кухню, где наплевала на эту девушку и достала молоко. Выключила кипевший чайник, перевернула блин и поставила греться молоко. Через минут пятнадцать на тарелочке красовались румяные блинчики, а у меня в руках находилась кружка дурманящего какао с зефиром. Диана отказалась, ибо следит за фигурой, а Паша обрадовался. Разговор о малыше больше не поднимали.

Прошло еще около двух месяцев. Практически все узнали про мое положение и гудели на каждом шагу об этом. Диана меня стала презирать ещё больше. Многие стали меня в лицо называть «шлюха». А я фыркала и топала дальше, улыбаясь своему счастью. Большинство друзей перестали со мной общаться и встали на сторону большинства. Единственные, кто меня поддержал в моем выборе, были Паша, Оля и преподаватели. Родители решили меня не ругать, и даже поздравили. И живу я себе спокойно. Никого не трогаю. Ну да, Диана с нами осталась жить, утром занимая ванную на полтора часа. Я стала просыпать чуть раньше, чтобы успеть до неё. Зато я успевала делать всё, что мне было необходимо. На моей кухне постоянно творился беспорядок, потому что Диане, что-то, да и надо было найти. Она меня жутко бесила. И я уже этого не скрывала, готовила завтрак только на себя и на маленького. Паша оставался голодным и бедным, потому что девушка запретила, есть мою стряпню. Но она-то и не знала, что я всё-таки его подкармливала днем перед работой. Он меня благодарил и даже целовал в щечку. А вечерами, пока его стерва уходила мыться, оставив ему порцию, выбрасывал и съедал небольшую порцию моего ужина. А после мы очень долго смеялись над фильмами, которые нам так нравились.

Что еще происходило? Паша иногда просил потрогать мой живот. Это впервые произошло на четвертом месяце беременности. Он трогал и даже слушал его. Разговаривал, как будто малыш уже понимал его и вообще уже родился. Про отца ребенка все дружно забыли, ведь его имени все равно не знают.

А на седьмом месяце беременности парень ушел служить. Он сделал ей предложение перед уездом. Мы как раз с ней пришли домой. Война у нас продолжалась, но мы свои клыки убрали, ибо все знали, что хозяйка здесь я. Захочу, выгоню, захочу, нет.

В нужный срок я легла в больницу, ожидая самой ужасной пытки. Было очень больно, когда схватки тянулись очень долго, но я терпела. Я старалась для своей дочурки, которую носила более девяти месяцев. Пусть я и мучилась восемь часов. Когда услышала детский крик, из глаз полились слёзы. Слёзы счастья. И казалось это границы, но ошибалась. Потому что этот маленький комочек на руках это безграничная радость и счастье. Через минут пять я провалилась в тяжелый сон, а проснулась уже выспавшейся и в общей палате с другими мамочками. Одна ждала, когда придет врач и выпишет её. Меня обещались выписать только завтра, если ничего не случится.

В палату вошла медсестра и подошла ко мне, передавая в руки девочку. Я прижала её к своей груди, благодаря всех и вся за это маленькое чудо весом в два килограмма.

На меня смотрели глаза шоколадного цвета. Короткие реденькие волосики покрывали эту чудную головку. Маленький носик, ротик. Такие маленькие ручки и ножки. Такая милая, что я просто не могу сдержать улыбки.

- Привет, Камила. – Поприветствовала я эту чудную кроху.

Она смотрела на меня своими чудными глазками и улыбалась. Тянула ручки. С первого взгляда я поняла, что действительно не жалею о своём решении.

========== - …Вперед, шлюха! ==========

В день выписки меня совершенно никто не встречал, но я не расстраивалась. Сентябрь, несмотря на своё название, радовал всех ярким и теплым солнышком. Я вызвала такси, и оно меня доставило к дому. Ребенок продолжал мирно посапывать у меня на руках. Своей маленькой ручкой, что выглядывала из-под одеял, в которые закутали девочку, держалась за ткань футболки.

То меня встретило в квартире, словами не передать. На моей кухне сидела Диана в своих вызывающих одеждах. Напротив сидел и пил чай парень чуть старше нас. Но пока я решила не замечать их, потому что нужно было уложить Камилу. Чтобы не будить это чудо, я положила её прямо в этом конверте. Еле как оторвала взгляд и зашла на кухню, где на меня испуганно посмотрела невеста Паши.