Джованни ошарашено откинулся на спинку стула.

– Твоя подружка?… Мама миа!

Вокруг вновь засмеялись.

Антонио посмотрел на друга в упор.

– Тебя что-то не устраивает, Джованни? – Он обнял Бьянку за плечи. – Выскажись вслух.

– Да нет, Тони, я ничего…

– Спасибо.

– …но ведь это стерва Лю…

– Заткнись!

Джованни прикусил язык и улыбнулся девушке.

– Привет, Бьянка!

– Привет, – чуть слышно отозвалась та.

Тут к ним подошёл Лео Пират и поставил на стол блюдо с горячей рыбной пиццей.

– Привет, – сказал он. Затем исчез и вернулся с двумя кружками вина. – Сегодня я угощаю.

– И меня? – уточнил Джованни.

– Ты уже угостился, – буркнул Пират, отходя.

Антонио и Бьянка принялись уплетать пиццу. Ни мало ни стесняясь, Джованни последовал их примеру. Но, пока они утоляли голод, здоровяк Рико устроил вокруг настоящий балаган.

– Гляньте, как жрёт, – кивнул он на Бьянку. – Даже свинья за ней не угонится.

– Может, желудей ей подсыпать? – ввернул один из его дружков.

Рико мотнул головой.

– Не-а, ей нельзя. От желудей цвет лица портится.

Раздался оглушительный гогот.

Антонио вскочил со стула.

– Рико! Клянусь Мадонной, я вобью твои зубы в твою глотку!

Джованни вскочил тоже и закричал:

– Ты сам похож на хряка, болван! И голос у тебя, как у кастрата! Как ты с женой управляешься, Рико?! Огурцом себе помогаешь?!

Кто-то хихикнул, но тут же примолк. Бьянка закрыла лицо руками.

Задохнувшись от злобы, Рико грузно встал.

– Идите сюда оба! По стенке размажу.

Дружки его повскакивали с мест.

Антонио и Джованни плечом к плечу ринулись в атаку. Однако на пути их, словно коралловый риф, возник Пират.

– Нет, – отрезал он.

Антонио попытался его обойти.

– Да, чёрт возьми!

– С дороги, Лео! – крикнул Джованни.

Пират обхватил их ручищами за шеи.

– Вы сядете и будете есть пиццу, – процедил он сквозь зубы и, как парни ни трепыхались, без труда шмякнул их на стулья.

Бьянка сидела, не отнимая рук от лица.

Рико расплылся в ухмылке.

– Поворкуй со своей голубкой, Тони! – прогнусавил он.

Пират подошёл к нему, поправляя на глазу повязку.

– Может, меня по стенке размажешь? – спокойно предложил он.

Каким здоровяком ни был Рико, в сравнении с хозяином таверны он выглядел, как дворняга против медведя.

– При чём здесь ты, Лео? – сказал он примирительно.

Пират кивнул на съёжившуюся Бьянку.

– Эта синьорина моя гостья.

Собутыльники Рико, повесив носы, расселись по местам. Рико остался с Лео один на один.

– И что с этого? – попробовал хорохориться он.

– Объясняю. – Пират положил свою лапищу ему на плечо, и колени Рико подогнулись. – Обидев эту синьорину, ты обидел Антонио, Джованни и меня.

После короткого молчания Рико обронил:

– Извини.

– Вижу, ты не понял. – Пират сдавил его плечо пальцами.

Вскрикнув, Рико выпалил:

– Извините все. Пусти, Лео!

Пират кивнул и отошёл.

Воцарилась такая тишина, что было слышно, как жужжит в паутине муха.

Кое-как одолев пиццу, Антонио, Бьянка и Джованни вышли из таверны.

– Куда теперь? – Джованни посмотрел на друга. – Может, сети проверим?

– Потом, – хмуро отмахнулся Антонио. – Сперва домой. Надо вон… Бьянку пристроить.

Солнце клонилось к закату. В красноватых его лучах девушка стояла, не поднимая глаз. Её густые волосы казались ещё более ржавыми, а заплатанное платье выглядело на редкость нелепо.

Джованни отвёл взгляд.

– Ладно, до встречи, – пробормотал он. – Пока, Бьянка. Если кто обидит, только свистни. – Он помахал рукой и зашагал восвояси.

Вздохнув, Антонио поплёлся к дому. Через сотню шагов он обернулся. Бьянка стояла, не шевелясь.

– Долго тебя ждать? – буркнул Антонио.

– Не пойду, – твёрдо заявила девушка.

Антонио опешил.

– Почему?

– Ты не должен обо мне заботиться. Я слишком уродлива, тебя засмеют.

– Чушь собачья.

– Нет, не чушь. Тебе за меня стыдно, Тони. Я вижу.

У рыбака запылали уши.

– Что ещё ты видишь?! – Он схватил девушку за руку и потащил. – Ничего ты не можешь видеть!

– Нет! Нет! Оставь меня! – упиралась Бьянка.

Но Антонио тянул её, как норовистую козу, грозя при этом свободным кулаком в сторону моря.

– Ну, Мудрейший из мудрых! Ну, бестия!

Так они добрались до дома. Антонио перевёл дух, но, как выяснилось, преждевременно. Бьянка ни в какую не желала переступать порог.

– Нет, Тони! – Она упиралась в дверной косяк. – Отпусти! У меня есть предложение!

Антонио выпустил её руку, и они оба замерли у дверей.

– Что ещё за предложение?

Девушка отводила взгляд.

– Давай я буду твоей служанкой и…

– О мама миа!

– …жить буду в шалаше. Здесь тепло и…

– Я убью её! – возопил Антонио, единым рывком перетаскивая Бьянку через порог. – Ты самая сдвинутая среди всех сумасшедших! И родители твои были чокнутыми! И дети твои будут с прибабахом! И если ты заведёшь кошку, то и у неё мозги будут набекрень!

Бьянка заглянула ему в глаза.

– Тони, это правда?

Антонио запнулся на середине бранного слова.

– Ты про что? – осторожно уточнил он.

В глазах Бьянки блеснули слёзы, и лицо её стало не то что привлекательным… но как-то более-менее.

– Родители мои правда были чокнутыми?

– Какие родители? – растерялся Антонио.

Слёзы потекли по щекам Бьянки.

– Ты говорил, я из приличной рыбацкой семьи.

– Клянусь Мадонной, так и есть. Родители у тебя были что надо. Это я так… – Рыбак стёр со щеки девушки слезинку. – Оглядись тут, устраивайся. У меня, правда, не убрано… Чёрт! Совсем забыл! – С этими словами он пулей вылетел за дверь.

И помчался Антонио прямиком к дому Лючии. Если кому-то интересно, с какой целью, на этот вопрос ответить легко. Во-первых, Антонио обещал зайти попозже. Во-вторых, Лючия как-никак его невеста и… Только не надо выпытывать, какова роль Бьянки в подобном раскладе! Пытайте, не пытайте – у рыбака в голове была каша. Лючия, конечно, остаётся Лючией, зато краше её нет. А Бьянка – это, безусловно, Бьянка, однако, увы… И если кому-то невтерпёж прочесть мораль о суетности, пусть вообразит, что на голове у него сидит настырный краб и долбит клешнёй по маковке: «Женись на Песчаной Деве! Женись на Песчаной Деве!» О мама миа! Кому не довелось этого испытать, пусть воздержится от замечаний!

Антонио застал Лючию, что называется в хлопотах: подставив под ноги скамью, она пыталась взобраться на свою белую лошадь. На Лючии был костюм для верховой езды, её шляпка едва держалась на затылке, и лошадь иронично косила на неё карим глазом. Взобраться никак не получалось. И дело не в том, что Лючия была неуклюжей, а в том, что она просто нуждалась в помощи, которую прождала, ни много – ни мало, целый день.

– Чтоб ты ноги себе сломал, Тони! – напустилась невеста на рыбака. – Где тебя черти носят?!

Антонио подошёл, подтянул подпруги и укрепил на лошади седло, после чего подсадил в него Лючию.

– Дела одолели, солнышко, – посетовал он, беря кобылу под уздцы. – Но теперь я могу тебя покатать.

– Чтоб чёрт на тебе катался! – Лючия попыталась лягнуть жениха сапожком. – Сейчас эта мымра донна София меня уже не увидит!

– Клянусь Мадонной, Лючия, она от этого не заболеет!

– Оставь свои шуточки, осёл! Она заболела бы, если б встретила меня на этой лошади! А из-за тебя, злыдень, я должна дожидаться завтра, потому что их прогулка давно закончилась! Чтоб ты сгорел! Чтоб тебя…

– Довольно! – гаркнул рыбак. – Закрой рот, не то кобыла взбесится! В последнее время у меня только и забот, что попадаться на глаза графу с графиней!

– Ах, ах! Не успеваешь накоптить вонючую свою салаку!

– А чем ты питаешься, солнышко?! Может, цветочной пыльцой?! – Антонио развернулся и зашагал прочь.

Лючия в испуге ухватилась за лошадиную гриву.