– Врёшь! Не обманешь. Не мог я там умереть! Тело моё. Оно ведь со мной, – радостно похлопал себя по бокам наш герой.

– Что тело? При их технологиях сделать макет Вашего тела из куклы-пустышки – раз плюнуть!

– Ыыыы. Откуда вы всё это знаете?! Вы меня специально обманываете. Из какой вы разведки? Али! Али!

– Да?

– Вы ведь сказали – дворник? А рассуждаете как профессор.

– Я же не всегда был дворником. В своё время Ваш покорный слуга окончил Ташкентский государственный университет. Защитил диссертацию. Но… Обстоятельства выше нас. Обстоятельства, друг мой, так сложились…

– К черту, к чёрту обстоятельства. Не верю. Не хочу приютов. Не хочу умирать.

– Успокойтесь, Борис Ильич. Вы пока живы. Это важно. А ведь Вас могли просто отравить или пустить на мыло, – продолжал дед Али, – но нам предоставили сносные условия. Нас выгуливают. Дают воду… Правда, иногда забывают убирать за нами, пардон, дерьмо! Но главное – кормят. Конечно, скудно, однако бродяжничать на здешних «улицах» ещё хуже. Поверьте моему опыту. Если повезёт, Вас заберут в семью. А если очень повезет, Вы там даже станете всеобщим любимцем. Хотя вряд ли…

– Почему это? – чисто машинально спросил Борис Ильич.

– Потому, что Вы старый.

– Я старый!?

– К сожалению, у нас с Вами мало шансов. Но Вы сильно не печальтесь, в приюте тоже можно жить. Скоро ужин…

– Да уж, – подал голос лысый толстяк Боб, – сегодня обещали шашлычок.

От напоминания о еде желудок Бориса Ильича расстроился окончательно. Бывший глава, а ныне питомец странного приюта, расположенного чёрт-те в каком звёздном пространстве, далеко от родной матушки Земли, вдруг почувствовал непреодолимые позывы к дефекации… А проще говоря, его припёрло… Да так, что сопротивляться большой нужде оказалось просто невозможным. Внутренне, на уровне подсознания, Борис Ильич ощутил неудобство и даже стыд, но ничего со своим организмом поделать не мог. Сбросив штаны, путаясь в координатах и направлениях, он заёрзал, подыскивая удобный угол, стал активно примащиваться на корточки…

– Эй! Стой! Дед Али! Посмотри, что это дурень удумал?! Нельзя! Стой! Надо ждать прогулки…

Поздно. Дело было сделано.

В ту же секунду одна из плоскостей клетки стала идеально прозрачной и на бедного страдальца хлынул фиолетовый поток свежего воздуха. Над Борисом Ильичом неотвратимо нависла огненно-рыжая тень, и тут он впервые увидел представителя «господствующей расы».

Гыриец стоял на четырёх конечностях и отдаленно напоминал собаку породы доберман, только выглядел раза в четыре больше и хлопал себя по заострённой морде большими необрезанными ушами.

– Ух! – только и смог выдавить из себя Ильич, почувствовав, что сейчас либо хлопнется в обморок, либо повторит процесс дефекации, но теперь уже прямо в штаны. Конечно, при прочих равных, он бы предпочёл первое, но в сложившейся ситуации по-детски задорно и радостно совершил второе.

Гыриец неспешно, но уверенно схватил огромными зубами нашего теперь уже благовонного героя за воротник пиджака, настойчиво нагнул и сунул, я извиняюсь, мордой в собственное дерьмо, как шкодливого щенка. При этом никаких звуков произнесено не было, но Борис Ильич ясно и чётко, как тогда в собственном кабинете при посещении его непрошенными гостями, ощутил поток информации:

– Нельзя! Нельзя так делать! Нельзя гадить в том месте, в котором живёшь…

Унизительная экзекуция продолжалась секунд тридцать, потом всё неожиданно прекратилось, прозрачная стена снова покрылась матовым налётом, а удивлённому, возмущённому Борису Ильичу только и осталось, морщась и отплёвываясь, переживать позор да брезгливо вытирать с лица собственные фекалии. И всё же он успел лягнуть ногой наглого обидчика. Знай наших!

– Доигрался хрен на скрипке, – злорадно хихикнул толстый Боб.

– Ничего! Учение – свет, – вздохнул дед Али.

Сверху зашуршало.

– Хавчик! Хавчик! – послышался многоголосый радостный шепот.

Сквозь мутные прутья решётки посыплись какие-то горелые сухари с дымным запахом шашлыка. От этого запаха Бориса Ильича стало тошнить, и он впал в забытьё, потеряв сознание.

Очнулся Борис оттого, что кто-то невидимый насильно поднял его тело и понёс по воздуху.

– Боря! Давай приходи в себя! Пора. Прогулка! – услышал совсем рядом он голос деда Али. – Нужно успеть косточки размять и все дела естественные сделать, чтобы больше не попадать в неприятные ситуации.

– Господи! Это всё наяву. А я так надеялся, что сплю.

– Давай. Давай. Я тебе сейчас покажу все злачные места и расскажу порядки.

И он рассказал всё, что знал. И показал. Где в этой розово-фиолетовой мути делаются большие дела, где малые. Где просто погулять.

Али оказался хорошим другом и мудрым наставником. Старый узбек прекрасно говорил по-русски. Впрочем, может и не прекрасно? Тот же толстяк Боб был австралийцем и вряд ли знал наш язык, но тем не менее его злые шуточки и подколки воспринимались без переводчика. И Боб понимал, о чём ведёт разговор бывший глава района.

– Я здесь давно! Очень давно. Много чего повидал. Даже научился немного понимать, о чём «хозяева» говорят друг с другом, и одно могу сказать точно – цивилизация эта гораздо более развитая, чем наша. На несколько порядков, – по вечерам скрипел одно и то же Боб. – Так что дёргаться даже не стоит. Мы для них собачки. Ав! Ав! И на тумбочку.

– Хорошо, что не свиньи, коровы или бараны, – бурчал Борис Ильич. – А много здесь наших?! Как вообще сюда люди попадают?

– Много. И взрослые, и дети, – с другой стороны клетки подключался к извечной беседе дед Али. – Есть те, кто вообще тут родился. Такие особенно ценятся. Дети… Они совсем другие. Из них вырастают самые примерные домашние питомцы.

– А как попадают? По-разному. Цивилизация эта, как бы сказать… Курирует наш мир. Во Вселенной так принято, что более развитые расы отвечают за менее развитых перед межзвёздным сообществом. Как-то так. Периодически их экспедиции посещают нашу планету с инспекциями. Кого привозят в подарок, как мы привозим забавную зверушку из леса: ёжика или лисёнка. Кого спасают в катастрофах, когда смерть людей становится неминуемой. Видел тут людей, которые попали на планету случайно, оказавшись не в то время и не в том месте. А некоторых, особо злостных, высылают сюда за неподобающие деяния. Чтобы зло не разрасталось на Земле, и люди не довели свой мир до опасной черты. В этом их миссия.

– Плохо они справляются. Халтурщики, – возмутился Борис Ильич, – хватают без суда и следствия совсем не тех, кого следовало бы…

– Ну, они же тоже… «живые». Прилетели, посмотрели. Отдохнули. Сувениров набрали, а дальше отчитаться нужно, что миссия выполнена.

– Халтурщики и пиарщики, – с обидой в голосе повторил Ильич. – Инстаграмщики.

– Кто?

– Да это я так…

– Многие наши живут в семьях на положении домашних любимцев. А кому места в семье нет, содержатся в приютах типа этого. Хозяева считают себя гуманистами: воспитывают и дрессируют нас.

– А бродячих жив… людей не утилизируют? – с сомнением удивился Ильич. – Даже опасных? К примеру, тех, кто захочет сбежать отсюда.

– Сбежать? А куда? – удивился Али. – Для не поддающихся воспитанию у них предусмотрена крайняя мера. Таких отправляют в созвездие Гончих Псов на очищение. Но что это такое? Что происходит с такими людьми? В чём состоит очищение, я не знаю. Мало таких. Бунтарей. Основная масса прекрасно адаптируется. Да это и не сложно: слушайся, служи, люби хозяина.

– В семьях кормят гораздо лучше, – мечтательно вздохнул Боб.

– Господи! Неужели я никогда не увижу Наину Карповну? Собственную супружницу! Детей! Свою любовницу Лидочку… Господи! Неужели ты со мной так поступил из-за несчастных бродячих животных?

– Держись, Боря! Держись, – понимающе вздохнул Али. – Все мы прошли через нечто похожее. Жизнь наладится. Вот увидишь.

Как ни банально это звучит: время лечит. Вот и Борису Ильичу оно помогло свыкнуться с сиротско-приютским положением. Свыкнуться – но не смириться. Нет! Ну где это видано, чтобы далеко не последнего в области человека, занимающего важный пост, вдруг ни с того ни с сего похищали!? А потом какая-то уродливая скотина тыкала лицом в дерьмо и поучала. Это не просто безобразие. Вопиющая ситуация. Это тема для внеочередного заседания ООН.