Но он был жив! Гай Канна, доблестный тур-атта остался жив!
Соскочив с упирающегося, хрипящего коня, я побежал к уранийцу, по дороге остановившись лишь раз, чтобы поднять сброшенное им оружие - чудесный бриллевый меч и кинжалы. Его страшно изрубили, старина Кулдус. Кольчуга и куртка превратились в кровавые лохмотья, даром, что заколдованные. Ни один человек не остался бы жить, получив подобные раны, но я знал, что Гай Канна выживет. Не только потому, что он был оборотнем. Знаешь, о чем я подумал? Сама судьба и боги берегли этого юношу для еще более великих дел и свершений. Слишком странен он был, слишком необычен, слишком чужд. И потому не мог так просто умереть.
На моих глазах волк-Канна стал превращаться в Канну-человека. Жесткая черная шерсть втянулась в поры на его бледной коже, челюсти и уши стали уменьшаться, конечности же наоборот - удлинятся и разгибаться с жутким влажным хрустом, пока не приняли свой прежний облик. Вместе с ними вернулись в прежний вид изодранные окровавленные кольчуга и одежда. Глаза храброго юноши-уранийца были затуманены болью, и все же заметили меня и узнали. Судорожно схватив меня за руку, Гай Канна улыбнулся губами, на которых вздувались и лопались кровавые пузыри и что-то пробормотал на неизвестном мне наречии. Я не смог понять, что он пытался мне сказать. Разобрал лишь одно слово - "хаген". Ты не знаешь, что это значит на языке уранийцев, Кулдус? По мне так это скорее походит на какое-то имя.
Я уже взялся, было, разматывать свой пояс, чтобы разорвать его на части и перевязать ужасные раны тур-утнагана, как вдруг взгляд мой упал на череп покойного Зиммада. Содрогаясь от мрачных догадок и домыслов, я протянул руку к мечу и, вооружившись им, осторожно потыкал череп. Ничего не произошло, и я мысленно вознес горячую хвалу Утре. Набравшись мужества, я опустил рукоять меча и несмело коснулся белой кости. Череп был холоден, точно кусок льда. Взявшись за него поудобнее, я поднял пустую кость и, превозмогая собственно малодушие, заглянул в мертвые глазницы. Огненное дыхание Азуса! Пустая кость, я сказал?! Она не была пуста! Внутри черепа застыла непроницаемая чернильная, смертельно опасная для взгляда смертного пустота. Ороме'ктан, вечный Раб Черепа не освободился. Он просто сменил свое вместилище!
Вот она - цена, какую люди платят за обладание силой и могуществом демонической Тени! Не забавна ли, друг Кулдус, подобная разменная монета?! Собственный череп! Ха-ха! Это забавно... и страшно, ибо навряд ли смерть Зиммада была концом его платы демону, которым осмелился повелевать.
Что ты смотришь на меня так внимательно и настороженно, старый солдат? Ты хочешь знать, где сейчас новый Череп?.. Сколько мы дружим? Лет двадцать? Больше? Я не однажды спасал твою жизнь и не помню, чтобы ты хоть раз остался в долгу. Я доверяю тебе больше, чем брату, ты знаешь это... И все же я не скажу тебе, где теперь Череп с Ороме'ктаном. Не скажу, что я сделал с ним. Никто не должен знать о случившемся. Я уже успел позаботиться об этом: взял клятву со своих людей никому ничего не рассказывать, и заставил почтенного Фахима бан-Ану удвоить плату за этот переход каждому.
Прости, старина Кулдус, но я вижу, как блестят твои глаза. Точно так они блестели лет пятнадцать назад в игорном доме "Крысиный Король". Тогда я предупреждал, просил тебя остановится, но ты не смог. Слишком велико было искушение. Сила и возможности, которые открываются перед хозяином Раба Черепа - искушение гораздо большее. Боюсь, ты можешь поддаться ему. Зиммад был ограничен и глуп, в руках же человека умного и деятельного, например вроде тебя, Тень может оказаться оружием неизмеримо более страшным и разрушительным. Я бы, во всяком случае, не стал заниматься глупостями вроде грабежей караванов... Хотя, кто знает, может быть, крысоподобный разбойник собирал деньги, чтобы нанять для себя небольшую, но преданную армию наемников. С одним Ороме'ктаном у него ничего бы не вышло... Тьфу! Тени и Призраки! Я уже сам невольно начинаю думать, как можно бы было использовать этот треклятый Череп! Если бы я только не видел, чем и как придется за это заплатить! Видишь, тур-атта Кулдус, насколько он опасен? Он развращает волю и разум даже сильных, упорных людей. Надеюсь, ты все-таки оставишь мысль о том, чтобы узнать, где череп Зиммада, ибо не гнушаясь нашей дружбой, не перешагнув через нее, тебе это не удастся.
Забудь лучше вовсе об этой части моего рассказа, друг Кулдус, выброси ее из головы. Впереди уже начинают чернеть сторожевые башни Пту. Скоро мы доберемся до ближайшего дувана, и я угощу тебя самым лучшим, самым дорогим вином, какое только сможет сыскать в своих закромах его хозяин. Обещай мне только, что первую чашу мы осушим за здоровье славного воина из Урануса, Гая Канну. Клянусь бесчисленными добродетелями Аэтэль, парень того стоит! ЭПИЛОГ
Трясясь в такт рысящим движениям своей лошади, третий маг Городского Совета Пту сосредоточенно размышлял, планируя свои дальнейшие действия.
Теперь он твердо знал, что предмет его едва успевших толком начаться поисков - страшный всеразрушающий Ороме'ктана находится совсем близко. В этом караване. Уединение солдафона Кулдуса и этого обезьяноподобного громилы-караванщика были лучшим тому доказательством. Шестым чувством маг ощущал, что со всем этим связан также и таинственный оборотень с резкими прямыми чертами лица ( это он успел разглядеть ), выдающими северное происхождение, неведомо почему оберегаемый всем караваном, включая и эту смазливую девчонку, дочь шарумского купца. Хост затруднялся сказать, кто из этих двоих шарумец или оборотень-северянин стал новым владельцем Раба Черепа. Находясь в караване, он не осмеливался пустить в ход свои магические способности и прощупать сознание того или другого. Это было чревато риском - хозяин Ороме'ктана наверняка почувствует чужой интерес к своим мыслям и догадается, откуда он может исходить. В самом деле, не мужлану же наемнику читать людей словно открытую книгу! А магов в караване всего два, конечно, если удостаивать столь громким званием этого старого шарлатана, именующего себя Кальпуном. Любой у кого есть хоть капля мозгов сообразит, какие перспективы сулит толковое использование силы, подобной Ороме'ктану... и поймет, какие опасности притягивает обладание этой силой.
В караване хозяевами положения были гориллообразный шарумский караванщик, оказавшийся ко всему прочему другом Капитана Кулдуса и волк-оборотень, несомненно, приложивший руку к преждевременной кончине предыдущего хозяина Черепа. Тревожить их сейчас было не то, что неразумно, но попросту глупо! Стоит хогоновому круститу рявкнуть во всю глотку, как он это умеет, и свора преданных ему псов-наемников тут же спустит его, хостову, шкуру, чтобы натянуть на свои барабаны. А в Городском Совете не моргнув глазом солгут схлопотал мол стрелу промеж лопаток, так и так, не уберегли, со всеми случается, даже с магами. Что ж тут поделаешь?
Фандл раздраженно ткнул лошадь каблуками в бок. Нет уж! Скорее бы вернуться в Пту. Там расстановка сил полностью изменится - в его пользу. И скорее всего - глаза колдуна сузились в две тонкие щелочки, лучащиеся хитрым самодовольством - он поведет эту игру один. Для этого у него вполне достанет сил и способностей. Что же до Городского Совета... что ж, он, Фандл Хост, лично всегда был сторонником единоначалия...
Впереди уже поднимались из горячих знойных песков черные пики сторожевых башен Пту. Животные и люди невольно ускорили шаг, предчувствуя скорый конец своего этого нелегкого пути к берегам Сухого Моря и долгожданный отдых под тенистыми крышами.
А солнце уже клонилось к закату.
День умирал.
Вечер медленно вступал в свои права.
конец
