Я вскочил, положив обе руки на стол, я взглянул в его лживое лицо:

- Если бы не этот случай, я бы не находился здесь. Мы оба это знаем. Мне сказали, у вас есть работа для хорошего пилота. Я не приходил сюда, потому что не выношу вида вашей слоновой туши.

Бушмен уже многие годы жил на Четвертом в условиях низкой гравитации, так что его тело стало жирным и.рыхлым и не смогло бы опять поддерживать себя на Земле.

- Марс, кружной путь на "Линдстроме". - Его лицо стало напряженным, когда он наблюдал за моей реакцией.

Большинство "Линдстромов" были неисправными; они работали на старом химическом топливе и были достаточно хорошими в свое время, но теперь стали медленными и неуклюжими.

- Я рос на таких, - сообщил я. - Сколько пассажиров?

- Никаких пассажиров. Груз, - ответил Бушмен. - Столько, сколько вместит корабль, и еще, может быть, фунт или два для удачи.

- Чьей удачи? - поинтересовался я. - И вообще, на какой срок вы заключили контракт с колониальными властями?

- Не будь смешным. - Бушмен ткнул в меня толстым белым пальцем. - Ты отправишься в путь, используя эллиптическую орбиту. Важен полезный груз и топливо, а не время.

- Конечно. Сколько вы заплатите?

Я начал понимать, почему он хочет нанять меня. Корабли на ядерном топливе, двигающиеся по гиперболической орбите, совершали рейс за три недели, полет по эллиптической орбите требовал более девяти месяцев в каждый конец. Но это приносило бы Бушмену даже большую прибыль за груз Необыкновенно дорогого продовольствия и питья, которые, как я понял, нужно было доставить, - товары на продажу колонистам, которые по меркам колониальных властей находились на грани голода.

- Тебе заплатят... больше, чем ты стоишь, - заявил Бушмен.

Я почувствовал, как на моем лице проступила краснота. Наклонившись вперед, я схватил его свободно свисающий галстук-бабочку.

- Заткнись, ты, жирная вошь, -проскрипел я.

- Не надо, Молсон.

В этом мягком голосе было нечто, заставившее меня отпустить Бушмена и повернуться к юнцу. Он стоял в нескольких шагах от меня. В его позе не было и намека на желание применить силу. Он просто дружелюбно усмехнулся, что привело меня в полное недоумение.

- Выкинь его отсюда! Я найму кого-нибудь другого, - сопел сзади Бушмен.

- Нет, Молсон лучший пилет, и единственный, кому я готов довериться, ответил Грант. - Если вы его не возьмете, вам придется искать кого-нибудь и на мое место.

Я смотрел то на одного, то на другого. Толстые губы Бушмена кривились, как пиявки; Грант улыбался, как мальчик из колледжа, которого только что назначили в команду.

- А что такого особенного в этом "Линдстроме"? - спросил я с неожиданным любопытством.

- Экипаж, - ответил Грант. - Бушмен сказал, что учитывается каждый фунт. Я думаю, его недооценили - на самом деле он вычислил все до последней унции.

Я видел, что Грант все время был на моей стороне. Я только не понять почему, разве что он чувствовал, что даже в качестве потерпевшего крушение космонавта я был ближе ему, чем этот толстый слизняк за столом.

- Так как насчет команды, Бушмен? - спросил я.

Это был хороший вопрос. Толстяк на мгновение остановился, потом ткнул в нас пальцем.

- Никакой команды, только ты и он.

Здорово он экономит! Но два человека могли управиться с кораблем,если они знали свое дело и могли вынести изоляцию.

- Ты действительно желаешь испытать подобный шанс? - спросил я Гранта, думая о том, что было известно обо мне во всей системе после следствия.

Парень положил ладонь на мою руку.

- Не тревожьтесь, Молсон. Мы справимся. Он предлагает две тысячи кредиток на каждого. Для подобного полета требуется человек с вашими способностями и опытом. Я никогда не управлял "Линдстромами". Как вы смотрите на то, чтобы взять эти деньги?

Он усмехнулся. Возможно, он был достаточно взрослым умственно и морально, чтобы благополучно вести дела все девять месяцев. Без него я не смог бы получить даже такую работу, а две тысячи кредиток были бы для меня хорошим подспорьем, достаточным, чтобы попробовать развлечься в нужных фазах с возможностью получить обратный билет.

- Ладно, Бушмен. Мы принимаем предложение, - сказал я.

Складки жира вокруг его рта вновь зашевелились в гримасе, которая, видимо, обозначала улыбку.

- Как любезно с твоей стороны, Молсон. А теперь, будь любезен, освободи помещение от своей вонючей шкуры. Грант знает подробности и знает, где корабль. Стартуешь завтра утром. И трезвым, добавил он.

Будет две тысячи кредиток или нет, но я был бы очень рад сжать его жирную шею своими пальцами, однако Грант вежливо взял меня за руку и вывел из комнаты. Похоже, будучи под рукой, он полезен и способен уберечь от неприятностей даже меня.

- Порядок. Увидимся завтра утром, - сказал я, когда мы вышли в главный коридор. В моем горле появилась страшная сухость, а когда я чувствую это, мне надо выпить, а это уж мое личное дело.

Грант все еще сжимал мою руку.

- Вы уверены, что с вами все в порядке? Вам что-нибудь нужно?

- Я справлюсь, - я освободил руку. - Когда и где я тебя увижу?

- В девять часов у четырнадцатого шлюза. Корабль загружен, и все готово к старту.

Я мог видеть, что он не хотел терять меня из виду и беспокоился, как бы я опять не принялся за пьянство. За последний год я заработал соответствующую, репутацию.

Он был больше чем прав. При получении работы появился восторг, соединенный с отвращением к самому себе за то, что я принял работу, что требовало старого лекарства. На следующее утро я проснулся лежа плашмя на полу в своей комнате, где я, видимо, упал, как только открыл дверь. Моя голова гудела, как внутри бетономешалки, и я уже опоздал на два часа.

На минуту я сунул голову под душ, на другое времени уже не было, и пошел. Каким-то образом мне удалось достичь четырнадцатого шлюза не свалившись.

Бушмен и Грант сидели в небольшом кафе поблизости от шлюза. Гравитация здесь, у вершины большого колеса, была выше, чем по направлению к центру, где располагались офис Бушмена и жилые отсеки. Я видел, что толстяку было неуютно. Он сидел, без толку вытирая с бледного лба медленно текущий пот.

- Ты, пьяный шут! - тяжело запыхтел он. - Ты что, думаешь, мне нечем заняться, как только сидеть здесь?

Я чувствовал себя, будто призрак в аду, и, конечно, был не в том настроении, чтобы выслушивать гадости.

- Ладно, ты, набитая бочка, забирай обратно свое предложение.

Я повернулся, чтобы выйти.

- Нет! Не уходите, Молсон!

Грант стоял сзади, его улыбка была такой же искренней и яркой, как и в предыдущий день.

- Много ли добавят два часа к восемнадцати месяцам?

Он задержал меня настолько, чтобы мои мозги остыли и я взглянул на ситуацию более или менее здраво. Мой кредит на Четвертом истощился; если я не заработаю сколько-нибудь денег, я вскоре буду депортирован на Землю, а там у меня не будет никакой возможности получить работу в космосе.

Я стоял, обуздывая возражения, которые упрямо рвались с моих губ, а Грант спорил с Бушменом. Толстяк хотел выгнать меня и нанять другого пилота, но Грант, дабы его успокоить, повторил свою вчерашнюю угрозу. В конце концов Грант победил. Он и я пошли к соответствующему шлюзу и, надев спецкостюмы, сели в реактивное такси доожидавшего нас корабля.

Мысль, что я опять поднимаюсь на борт корабля, привела к слабой дрожи в желудке. Я знал, что, если бы не вмешательство Гранта, я бы никогда не получил работу, даже на таком гробе, как "Линдстром".

Мы должны были входить через люк для чрезвычайных ситуаций рядом с рубкой. Причина этого вскрылась, как только открылся внутренний люк. Каждый дюйм пространства был занят, завален от пола до потолка контейнерами и ящиками с товаром. Единственными свободными местами на корабле были рубка и маленькая каюта на корме с двумя койками.

Грант взъерошил ладонью свою густую мальчишескую шевелюру.