– …Сорок семь, сорок восемь, сорок девять, – её тело словно жило отдельно от разума, разум же был погружён в полнейший туман. Она остановилась, медленно опустилась на колени и как слепая, почти не глядя, что делает, провела рукой по асфальту. Что-то щёлкнуло, небольшой кусок покрытия отодвинулся в сторону, открывая взгляду нишу. Оттуда её руки достали продолговатый прибор – вастрон, способный деактивировать ошейник.
Пальцы пробежались по кнопкам, выборочно нажали. Память, память не разума, а всего лишь тела. И непонятные знания – об этом приборе, о том, что в законе имеется отдельный пункт, запрещающий иметь вастроны частным лицам. Собственно вот уже несколько лет как данные приборы вышли из обращения. Учёные доказали, что они слишком сильно влияют на психику. Но разве её должны волновать такие мелочи? Сейчас, чтобы снять ошейник, нужно было бы вернуться в то место, где его надели и пройти всю долгую и болезненную процедуру сначала. Но прежде придётся найти работу и как-то приспособиться к новой жизни. И если не получишь слишком много нарушений, то, может быть тогда через одиннадцать месяцев тебе дадут на это разрешение.
Маленький приборчик ожил в её руке, она прикоснулась им к ошейнику. Послышалось тихое гудение. По коже прополз колючий, парализующий холодок, достиг головы и погрузился в мозг. Она чуть слышно застонала, тело на мгновение скрутило судорогой. Вастрон взвыл уже сильнее, впился острыми иглами в шею. Она почувствовала, как отделяется от кожи ошейник, к горлу подступила тошнота. Ошейник нагрелся, слегка зашипел, сейчас шло разъединение с нервной системой.
По своей сути ошейник был довольно сложным прибором, фиксирующим состояние тела хозяина и передающий данные в центр по контролю над беженцами. Именно в этот момент на улице города умирала девушка по имени Варда.
– Прощай!
Сорванный с шеи ошейник полетел в нишу, послышался слабый звон. Она отодвинула покрытие подальше и внимательней всмотрелась вглубь. Ниша оказалась довольно большой. Было темно, но всё же напряжённый взгляд вычленил, что на дне поблёскивает далеко не один ошейник. Их было много. По её губам скользнула слабая усмешка – нечто из той сущности, что видимо существовало в прошлом, всколыхнулось и замерло, не пройдя путь до конца. Кивок головой, как принятие реальности происходящего, и она закрыла нишу. Медленно поднялась, в мыслях был всё тот же сумбур, единственное, что знала – теперь она может выйти на улицы города уже как полноправный гражданин Эльвары.
Вместе с ошейником в голове перестали пульсировать и вложенные «Перевалом» правила. Они не исчезли из памяти, но больше не досаждали бесконечным повторением. Хоть это радовало, а ещё у неё появилась цель – почти неосознанная, присутствующая где-то на уровне подсознания, но заставляющая идти в определённом направлении. Ответов по-прежнему не было, а это злило. Единственной надеждой оставалось, что если подчиниться заложенным в тело действиям, то наступит момент и хотя бы что-то станет понятным. Или наоборот – приведёт к необратим последствиям.
Она подчинилась просто потому, что другого пути не было, вернее она его не знала. Ноги сами свернули в более тихую улицу, небоскрёбы сменили красивые трёхэтажные особняки и коттеджи. В голове с тихим щелчком, словно кто-то повернул переключатель, появились знания – это её улица, здесь её дом, здесь то место, где она живёт. Так что она делала в «Перевале»?
Очень комфортный район, тихий и достаточно богатый, не многие могут себе позволить жить в центре города в собственном особняке. С высоты плавным изгибом спускается ответвление транспортной сети и вливается в огороженную ограничителями полосу наземной дороги. Всё для безопасности пешеходов! Но их здесь не много, больше скользят дорогие, изящные транспортники под управлением автопилотов. Их владельцы вольготно раскинулись в шикарных салонах, напоминающих мини-кабинеты и занимаются своими делами. Идиллия для занятого человека. О беженцах никто не вспоминает, зачем вспоминать ни о ком?
Память выборочно возвращала ей воспоминания. Так нужно? Она уверенно остановилась перед коттеджем из белого камня, на мгновение замерла, пальцы сами набрали код на замке калитки и резная металлическая дверца послушно открылась.
– Госпожа Сольфи? – голос донёсся с улицы. Она не сразу поняла, что это обращаются к ней, медленно обернулась. За калиткой стаяла не молодая дородная женщина, её губы были растянуты в какой-то заискивающей улыбке. Солфи и госпожа? Это внесло новый сумбур.
– Вы вернулись, как прошло путешествие?
– Замечательно, – ей с трудом удалось разлепить губы и произнести это единственное слово. Первое после «Перевала». Путешествие куда? Собственный голос странным будоражащим холодом резанул по слуху. Женщина вздрогнула, в её глазах промелькнул испуг, но она снова заулыбалась.
– Я так рада, что вы вернулись. Вернулись именно сегодня, в такой день, на нашей улице так не спокойно, так не спокойно…
– В такой день? – она не решилась спросить какой сегодня день, а ещё больше ей хотелось знать, сколько она отсутствовала и почему женщина об этом беспокоится.
– Да, в День смены правителя все словно с ума сходят! И я очень рада, что ваш дом не будет без присмотра, когда кто-то из соседей отсутствует, эти дикари силой начинают вламываться во все дома!
Она медленно кивнула. День смены правительства?
– Извините, я очень устала, – Вопросов было очень много, но это не тот собеседник, которому стоит их задавать. Женщина энергично закивала головой, всем своим видом показывая, что всё понимает. Больше не обращая на неё внимания, девушка по вымощенной мрамором дорожке пошла к своему дому.
Взгляд скользнул по тенистому саду, по ухоженным клумбам и остановился на доме. Дверь притягивала своей незамысловатой простатой минимизированного стиля. Элегантная и очень надёжная, такая же как и весь дом – строгий, не имеющий ничего лишнего. Это действительно её дом? Её, конечно её. В памяти быстрой мозаикой сложился внутренний интерьер, вспомнились все комнаты и даже вспышками пронеслись события из её собственной жизни в этом доме. Так почему не возникает целостной картинки?
Дверь открылась после набора кода. Она сделала шаг в просторную прихожую и невольно замерла, только в этот момент осознав, что совершила ошибку. Не бывает таких подарков судьбы – нельзя обрести единым разом то, что по какой-то причине отнял «Перевал».
За спиной с грохотом закрылась дверь, от стен серыми тенями отделились вооружённые люди и окружили её кольцом. С двух сторон к голове прикоснулось нечто металлически холодное и твёрдое. А в груди гулко забилось сердце.
– Сольфи Рэйт, по приказу верховного судьи вы арестованы, – произнёс безжалостный голос у её уха. Говорившего она не видела, попыталась повернуть голову, но ей не позволил ствол парализатора.
– В чём меня обвиняют? – она удивилась, что её собственный голос даже не дрогнул.
– Вы обвиняетесь в убийстве сенатора Гровта, – неумолимо сообщил неизвестный.
Сердце на мгновение замерло, в сознании пронеслась странная тень и, расправив крылья, словно плащом укутала весь крошечный мир доступный воспоминаниям. Убийство? Да ещё и сенатора?
– Этого не может быть, – проговорила она через силу. – Я никого не убивала!
– Это решит суд, забирайте её.
В голове вновь появился туман, она как-то смутно осознала, что запястья обхватили металлические браслеты наручников. Её вывели на улицу. Так и должно быть? Почему? Сквозь пелену, застилавшую глаза, она видела фигуры шагавших рядом людей, деревья перед домом, дорожку, улицу. А мыслях засел безнадёжный вопрос – это всё, дорога к прошлому заканчивается здесь?
За калиткой уже стояли машины правопорядчиков. Промелькнуло знакомое лицо женщины, с которой она разговаривала минуту назад. Её глаза от удивления чуть ли не лезли на лоб. Сольфи втолкнули в отделение для задержанных и только очутившись на жёстком сиденье, она вдруг поняла, что ноги её почти не держат. Во всём теле появилась болезненная слабость, голову обручем сдавила навалившаяся усталость. Хотелось закрыть глаза и провалиться в спасительную темноту бессознательности.
