Это был не я. После такого ужаса и страшной потери, меня будто подменили. На мое место встал человек, который знал, что делать. Настоящий "Я" ушел… Ушел в мир, где комфортно…

Волоча ногами, зашел за кулисы. Бродя, как во сне, шел по темному коридору. Узкий коридор, был заполнен комнатами. Первая была гримерная. Зайдя в нее, стал все осматривать. Кроме стульев и туалетного столика, полезного ничего не оказалось. Зайдя в другую, тоже ничего не нашел. Посещая каждую комнату, ничего не находил, кроме сгоревших костюмов. Даже не пытаясь сдерживать слез, бродил за кулисами театра. Я мертв и разбит, словно поезд проехался по мне. Не хочу жить, не хочу ничего чувствовать. Как я буду жить после того, что натворил? Как буду вкушать пищу, все время, думая о том, что Лориана лежит в сырой земле?

Зайдя в самую дальнюю комнату, увидел много искусственных деревьев, зданий, а вместе с декорациями были ненастоящие мечи, шпаги и другие орудия. Может, что-нибудь найду среди этого? По состоянию было видно, что эту комнату пожар не сильно тронул. Открыв большой шкаф, стал присматриваться в темноту, которая в нем царила. Увидел топорики, доспехи, а вот и лопата. Правда небольшая, но сойдет. Проверив ее на твердость, убедился, что ею можно выкопать яму. Вернувшись обратно, положил лопату возле Лорианы и пошел искать место погребения. Люди до сих пор гуляли по улицам и пускали салюты. Поэтому решил пойти через задний двор. Пришлось пройтись немного, чтобы найти отличное место возле, покрытого снегом, дерева. Будет непросто. Ведь, земля мерзлая. Нужно дождаться пока все стихнет и похоронить Лориану по-человечески.

Возвратясь к Лориане, снова накатила волна истерики. Ее холодное бесцветное тело лежало как подстреленное животное. Со слезами на глазах, завернул Лориану в штору, чтобы подруге было теплее и сел рядом, словно защищая ее сны. Взяв лопату в руки, подумал над отрубленной головой Стакера. Было бы бесчеловечно оставить его здесь. Закрыв шарфом нос, чтобы снова не вывернуться наизнанку, стал класть голову обратно в мешок. Хорошо, что не так светло, а иначе я бы не смог даже посмотреть на это чудовищное зрелище. Запах пробивался через шарф, и быстро завязав мешок, положил его на сцену и пошел к Лориане. Облокотившись на стенку, снова взял лопату в руки и чтобы не кричать от страха и безвыходности ситуации, вцепился в нее и дал горячим слезам снова омыть мое лицо. Я никогда не стану прежним. Не смогу спать. Не смогу есть. Не смогу смотреть на наш Мир с безразличием. Зачем мне нужны эти знания?! Зачем это испытание?! Видя, как передо мной лежит отрубленная человеческая голова, а возле нее накрытая красными одеяниями, лежит подруга, которую убил, потеряв разум. Мысленно расстреливая себя, ждал окончания праздника…

Проснувшись от того, что из моих рук упала лопата, заметил, что шум на улице закончился и пора выдвигаться. Посмотрев на часы, подметил для себя, что спал я три часа и что уже четыре утра.

Придвинувшись к Лориане, чтобы полностью ее завернуть, взглянул на потемневшее лицо от холода и разложения. В последний раз погладил подругу по щеке и на прощание, поцеловав в лоб, накрыл ее полностью.

Взяв лопату, пошел проверять, нет ли людей. Удостоверившись отсутствию ненужных зевак, пошел к тому месту, где буду хоронить Лориану и, облокотив на дерево лопату, пошел за подругой. Сдерживая очередные слезы, крепко схватился за шторы и, превозмогая боль в ребрах, волоком нес тело по полу. Дотащив Лориану до места погребения, стал копать. От слез все плыло в глазах, но приходилось продолжать копать, пока не посветлело. Проходил час, но мне удалось откапать неглубокую яму. Сил уже не было. Пришлось поторапливаться, так как уже было пять утра и, найдя в себе силы потащить Лориану к могиле, стал с любовью укладывать ее в яму. Когда тело было положено, я ускоренным темпом, задыхаясь, начал закапывать могилу. Когда земля была насыпана впритык, решил, что будет лучше посыпать сверху снегом, чтобы несильно выделялось, и лопатой выгребая сугробы, клал на рыхлую поверхность земли. По окончанию захоронения, вспомнил про мешок. Словно как в тумане, я нашел место подальше от Лорианы и, раскопав небольшую ямку, положил туда останки Стакера, а после положил землю так, чтобы нашли собаки. Надо же, чтобы похоронили Стакера целым, несмотря на то, каким он был. Отмыв с рук кровь и умывшись снегом, вернул в театр лопату и побрел, как пьяный по темным улицам, вспоминая, как попал сюда. Прошел мимо бара, откуда забрал Лориану и понял, что я совсем недалеко от моего ночлега. Спотыкаясь об свои собственные ноги, добрался до своих вещей. Забравшись в автобус, сел на холодное заднее место и проверил, на месте ли вещи. К счастью они лежали нетронутыми. Не сумев справиться с взорвавшейся внутри бомбой, потекли слезы. От злости, я ногами сломал кресло и меня это чуть успокоило. В полной тишине, сидел и думал о том, что не хватает рядом нужного человека. Человека, который бы понял меня без слов.

Достав из кармана телефон, обмороженными пальцами стал набирать знакомый номер. Шли гудки, а ответа не было. Я мысленно рубил топором распустившиеся ядовитые корни душевной мучительной пытки. Если этого человека не окажется сейчас рядом, то возможно, что свихнусь. Потеряю себя окончательно, растворившись в мире дискомфорта.

На этой мысли, услышал в трубке родной голос:

- Маркус? - удивленно произнес мое имя, заспанный голос.

- Привет Стефани…

51

Стефани привезла меня к себе домой, вместе с багажом и стала кормить всем, чем только могла. Как она сказала, мать у нее сейчас в командировке после удачного судебного процесса и мне можно не волноваться по этому поводу.

Стефани давно приехала домой после праздничного веселья и решила поспать, но ее сон прервал мой звонок.

Смотря на еду, которую разогрела Стефани, не мог даже положить в рот ни одного кусочка. Подруга предложила горячий какао, чтобы согреться и я согласился. Хотелось погреть руки…

- Скажи хоть что-нибудь, - жалобно смотрела на меня подруга. Если быть точнее, она смотрела на мои трясущиеся руки. На руки, пальцы которых, еле дотрагивались горячей чашки. Смотря в деревянный стол, не смог повернуть язык от потрясения.

- Почему, ты на улице с вещами, в такое время? - снова задала она вопрос, попытавшись разговорить своего, внезапно появившегося, молчаливого друга.

- Меня выселили, - только и смог сказать, смотря в чашку.

- Почему?

- Из-за убийства, - стиснул зубы, чтобы воспоминания, которые мучают еще не протрезвевшее сознание, не вызвали слез.

- Ты про то убийство Стакера? – уточнила Стефани.

Я кивнул.

- Но твою непричастность уже доказали в Суде, - недовольным тонном стала высказываться подруга.

- Я знаю. Но Хейзел это не заинтересовало, - как пьяный делал попытки говорить.

- Хейзел?

- Хозяйка квартиры, - пояснил я.

- Почему мне не сказал? Почему не позвонил? - стала ругаться Стефани от переживаний.

- Я позвонил,

- Да, но пролежав на холоде всю ночь,

- Я только беру и не отдаю ничего взамен, - нервно постукивая пальцами по столу, говорил я будто сам с собой. Возможно, это было так. Но Стефани услышала это.

- У тебя вид такой, будто ты убил человека, - встала она из-за стола и, направившись ко мне, села на корточки. Ее слова снова стали ковырять кровоточащие раны. Слеза непроизвольно рассекла холодную щеку. С этим ничего не мог сделать. Так уж мне было больно. Почувствовав в ладонях, которыми хоронил Лориану, покалывающиеся судороги, сжал их в кулаки.

- Маркус, посмотри на меня, - заботливо повернула она мое лицо, вглядываясь в пустые глаза.

Слезы все катились и катились при малейшем страшном воспоминании.

- Успокойся. Я рядом. Если ты не хочешь рассказывать, не рассказывай, но нужно что-то сделать с царапинами на твоем лице. Хорошо? Сначала сходи в душ. Переночуешь у меня, - вытирала подруга слезы нежным жестом и повела к ванной комнате, как психически больного.