Она, кот и другие злодеи
Все имена выдуманы поименно. Персонажи изменены до неузнаваемости. Случайные совпадения – все-таки случайны.
***
Меня зовут Алена. Во всяком случае, это основная версия. На самом деле, родители еще не определились до конца и периодически спорят по этому поводу. Папа с «Аленой» согласен, а вот мама утверждает, что меня зовут Лена, а, когда у нее особо лирическое настроение, склоняется к «Наденьке». В итоге у меня развилось раздвоение личности, хотя временами мне кажется, что нас не то трое, не то 127 – это зависит от гормонального фона, времени суток, года и даже фазы Луны.
Многоличность сказалась и на моем коте. Когда-то названный Симбой, позже он получил имена Фуфель и Булка. Какое-то время кочевряжился и делал вид, что не к нему обращаются, потом махнул лапой и теперь откликается на все, лишь бы кормили.
Мне 32 года (здесь разночтений нет – все задокументировано с двумя печатями). Каждый Новый Год я непременно обещаю себе прям с 9 утра 1 января начать новую жизнь: выучить испанский, покорить Эверест и стать знаменитым режиссером (непременно за год). Правда, обычно к намеченному времени старта новой жизни мне с трудом удается продолжать жизнь старую и обдумывать, кто же может поднести мне тот самый стакан воды, желательно с аспирином и немедленно. Не реже раза в неделю я клянусь, что с понедельника начну рано ложиться, вставать в 7 утра, займусь спортом и прекращу питаться в «МакДональдсе». И, конечно, каждое утро я уверена, что вот завтра!!! все непременно будет иначе: я буду читать Кафку в оригинале, бегать по утрам и делать всевозможную зарядку. Успех как с 1 января примерно, только без аспирина.
Я работаю криминальным журналистом. Работа заменяет мне алкоголизм. А, если судить по требуемому времени и приносимому вреду здоровью, то дает ему сто очков форы. Профессия доказала мне – человеческая глупость безбрежнее океана и бесконечнее Вселенной. Иногда, читая материалы дела, я нервно грызу ногти, невзирая на лак и стразы. Впрочем, это касается не только преступлений, но и всей жизни в целом. Моя вообще напоминает сценарий для комедийного фильма или для фарса. Думаю, как и любая, надо только уметь это видеть.
Осень
Утро
Утро началось радостно. Зато на три часа раньше обычного. Звонил прокурор. Интересовался, почему не напечатали новость по последнему делу. Грозился нажаловаться редактору, Путину и, если не поможет, дворнику Исаичу.
Пришлось напомнить, что сегодня только четверг, газета выйдет в понедельник, а материалы по делу он так и не прислал, хотя обещал еще в июле. Трубка задумалась. Через 3 минуты извинилась и пообещала нажаловаться Исаичу на нерадивых помощников. И что все пришлют не позже, чем к обеду. Вчерашнему.
Трубка самочинно продолжила диалог гудками. Поспать не вышло. Прокурор перезвонил и попросил зайти – помощники еще не научились пользоваться электронкой, а «Почта России» ко вчерашнему обеду не успеет.
Зайти надо было до 9 утра. Потому что четверг, как и пятница, у него, прокурора, короткий день. И в 9.10 он отправится на заслуженный отдых в ресторан «Синяя птичка». Пришлось бежать. Не накрасилась, носки перепутала, а галстук оказался вообще не мой – я галстуки не ношу. Тем более широкие, красные и в горошек. Они не идут к форме глаз и отдающему весенней зеленью цвету лица.
На входе в прокуратуру встретился Антон Максимович. Он умудрялся быть сразу и дураком и майором юстиции. Антон Максимович хотел свой портрет в новых погонах и усах на передовице. Еще он хотел подарить мне хомячка – совсем нового, буквально вчера отпочковался от его красавицы Маринеллы Макаровны редкой крысовидной породы. А лучше двух. Совсем хорошо, если я возьму сразу троих или четверых. Так веселее. И коту тоже.
Извинилась. Хомяков не взяла. Сказала, не умею чистить клетки и испытываю тяжелую форму аллергии на грохот вращающегося колеса. Попросил позвонить. Если передумаю. Оглядываясь по сторонам, предложил взятку: по 100 рублей за каждую зверушку. Торг уместен.
Без 2 минут 9 добралась до прокурорской приемной. Прокурор укоризненно посмотрел. Сказал, что долго еду, и вообще, рабочий день на исходе, а его ждут изыски местной кухни и шедевры виноделия. И особенно подающая их Виолетта, девушка исключительных форм и достоинств. Вручил помятую картонную папочку с загадочной надписью «Иф. К. 217. Подпись». Оказалось, «История, факты. Коровина. Прочитало 217 сотрудников. Надо отдать на подпись 218-ому».
Внутри мелким прокурорским почерком было написано, как некая несознательная гражданка В. без спроса избавила соседа по коммуналке от селедки и прочих продуктов, хранившихся в общем холодильнике уже полтора года. Не останавливаясь на достигнутом, она же избавила его от ноутбука и перстня-печатки, хранившихся в сейфе у него в комнате. Печатку, как портящую вид квартиры, сдала в ближайший ломбард. Ноутбук отправился туда же – они привыкли быть вместе.
Прокурор прощался до понедельника. К обеду помощники научатся пользоваться электронкой и пришлют очень интересное дело – мужчина разводил в подвале ёжиков на продажу, чем подрывал российскую экономику.
Культурные традиции
Материал про ёжиков как-то не прислали, зато появилось другое дело. Из него я немного узнала о культурных традициях других стран.
У каждого народа они, как известно, свои: традиции, знаки уважения, недоумения, приветствия… Вот, к примеру, девушки одного из африканских племён, встречая на дороге к водоёму старшего мужчину, должны приложить ладони ко рту, к ушам и дотронуться кончиками пальцев до его ступней. Черт его знает, что это означает, вероятно, готовность немедленно завалить фонтан и внимать бесконечной мудрости встреченного, а также целовать пыль, которой касались его умудренные жизнью ноги. В другом племени люди, здороваясь, в знак уважения и восторга (наверное) закрывают глаза и трижды хлопают себя и собеседника по щекам.
Вероятно, такие традиции есть в каждом племени. И, так скажем, культурный носитель их Абимбола приехал из Нигерии покорять Москву, а заодно и учиться – он поступил в один из столичных ВУЗов. Стипендия Абимболе не нравилась – ее не хватало ни на закупку свежих кокосов, которые в Москве почему-то сложно найти на уличных деревьях, ни на билеты в прекрасное и неведомое кино, ни на вечерний бар с экзотической русской девушкой. Тоска, в общем, а не стипендия. Официальные работы Абимболу тоже не очень устраивали – и напрягаться надо, и русский язык знать зачем-то, да и платят, опять же, не вот тебе подарок фортуны.
Думал Абимбола долго. Мог бы и дольше, но ему внезапно повезло – в кафе он познакомился с одним из местных пожилых нарков.
– Чувак, у меня такая марихуана есть, закачаешься. Поставщик – чистое золото, товар – попробуешь, только у меня брать и будешь, не марихуана, а отвал башки, круче героина, отвечаю, – жестами объяснил Абимбола новому знакомому. – Сам только ей и торгую.
Нарик покивал, подумал и взял на пробу – 53,5 грамма за 20 штук. Травка, видать, понравилась, ибо через месяц он заказал еще 45 грамм. Радостный Абимбола ехал на встречу и мысленно строил планы на вечер. В его мечтах однокурсница Маргарита переставала считать его эм… местами не очень белым человекоподобным животным, обитающим в американских субтропических лесах (она, правда, выражалась немного иначе), и они вместе шли в кино, а потом и в английский паб, а потом…
Додумать Абимбола не успел – доехал до заказчика. Как только он зашел в квартиру и достал заветный пакетик, из устроенной в стенном шкафу засады выскочили полицейские. Ну… как, выскочили… вывалились. Пунктуальность никогда не входила в небольшой списочек достоинств Абимболы (он и так умещался печатными буквами, углем и на фиговом листочке), и от пятичасового сидения вчетвером в тесном шкафу у стражей порядка затекло… хм… все. Но они мужественно попытались задержать злоумышленника непослушными конечностями. Даже орали на него всякие предупредительные предложения, но Абимбола не очень понимал русский язык и в спокойном состоянии, а уж в такой волнительной ситуации…
