— Леший?
— Тута мы, — откуда-то сверху ответил Лесной Хозяин. — Хватит с чужаком обжиматься, лес тушить надо!
Я подняла голову — магический огонь исчез, на снегу было несколько подпалин, как следы от потухших костров, горела только высокая ель да пара кустов с другой стороны поляны. А потом почувствовала, что коленка упирается во что-то мягкое.
Он лежал прямо под ногами и снова скрежетал зубами, а шуба накрывала его голову и грудь. От неожиданности я подскочила, а Леший ухватил меня за ворот и поднял на ноги.
— Лес туши! — он угрожающе навис надо мной сучковатыми руками-ветками.
Я быстро взвесила последствия нарушения поста и возможного лесного пожара. Снег поднялся компактной кучкой над горящими деревьями, а в воздухе я его разморозила. Спустя миг повалил пар, раздалось громкое шипенье, и огонь сдался под напором воды.
Кикиморы тут же начали засыпать, а Леший немедленно занялся исправлением оставшегося непорядка во вверенном ему массиве. Ель укоротилась вдвое, но стала нормально-зеленой, а кустарник здорово проредился, но паленые ветки из подлеска исчезли.
А я наконец-то смогла рассмотреть того, кто продолжал лежать посреди поляны. Мама дорогая, такого просто не может быть… С виду — обычный мужчина, но аура слабо светилась мягким золотистым светом, а контуры…
— Подумаешь, дракон, эка невидаль, — проскрипел недовольный Леший. — Сдох бы уж скорей, паразит иномирный, поджигатель зловредный, сам бы ему добавил, да нельзя…
Сдох? Да что он такое несет?! Я бросилась к… до сих пор не верю… дракону и стала прицельно осматривать ауру. Аура истончалась на глазах… В области груди была рваная прореха, и что-то нехорошее с левой ногой.
— Помогай, дядько Леший, — я подсунула руку под спину лежащего… дракона, пытаясь приподнять.
Тяжелый… И горячий даже сквозь одежду.
— Никак ты, Сонька, умом тронулась, — удивился Леший. — Все одно сдохнет, драконы у нас не живут, им тут в магии недостаток.
Значит, для Лесного Хозяина это далеко не первый дракон. Зато для меня…
— Ну вот что, дядько Леший. До Рождества два дня, колдовать мне нельзя. Но лес твой я потушила. Пост нарушила, а потушила. Так уважь ведьму, Лесной Хозяин. Доведи нас до опушки, а уж дальше я сама.
— Вот правду про тебя Болотник баял, ненормальная ты, — ворчал Леший, быстро сооружая санки из сухостоя.
Дракон уже не скрипел зубами, похоже, силы уходили от него с немыслимой скоростью. Причин я пока понять не могла, но надеялась довезти его до дома. А там Агапыч — поможет, подскажет. И мобильник — даст Бог, до своих дозвонюсь.
Санки развалились кучкой хвороста, едва нас вынесло на опушку. Дальше я тащила дракона волоком. Хорошо, что недалеко и под горку. В дом заносил Агапыч — сама бы уже не справилась.
За что люблю старика — сначала поможет, а уж потом выскажется. И сейчас, пока я раздевала бессознательного дракона, он быстро доставал самогон, грел нутряное сало и мельчил в ступке травы, параллельно подавая мне чистые полотенца и горячую воду.
Иномирные одежки под пальцами рассыпались в пыль, я обтирала горячую кожу, залитую черной, местами уже запекшейся, кровью и лихорадочно соображала — как лечить дракона?! Ну, то есть… я всегда думала, что драконы неуязвимы… Нет, конечно, я не знала наверняка, что драконы существуют, но… втайне на это надеялась.
— Это как же ты додумалась-то? В дом чуду-юду притащить? — Агапыч, наконец, закончил с целебной мазью по рецепту прабабки Анисьи.
Осталось зарядить ее магией, а я пока так и не нашла главной причины плачевного состояния «чуды-юды».
— Агапыч, я никак не пойму, что с ним.
— А мне откуда знать? — резонно возразил Домовой. — Уж то дивно, что бабахнуло давненько, а крылатый еще дышит.
— Так они действительно часто к нам попадают?
— Не-е, последний был аккурат при Анисье. Эх, она и убивалась, что не успела с него желание стребовать.
— Какое желание? — спросила я на автомате, продолжая вглядываться в тающую ауру.
— Да какое-какое, предсмертное. Если дракона не бросить одного помирать, он перед смертью обязан одно желание исполнить.
Да почему же все уверены, что дракон умрет?!
— Потому как все они мрут, не климат им у нас. Магии мало, — доходчиво пояснил Агапыч.
— А вернуться в свой мир? — задала я логичный, на мой взгляд, вопрос.
Домовой покрутил сухоньким пальцем у виска.
— Не могут оне, сказал же, магии мало.
Черт! Да что за… засада!
— Агапыч, миленький, ну подскажи хоть что-нибудь!
— Да не-е, — замахал руками Домовой, — ишь чего удумала! Нет, и все тут. И не проси даже! Меня ж потом твои мать с бабкой в порошок сотрут, в овине сгноят и скажут — так и было!
Значит, способ есть.
— Нет! Нет уж боле таких дур, чтоб с чудой-юдой силой делиться… Ой… Я ж не то хотел сказать, Сонечка! Я ж хотел…
Действительно, дура. Надо было самой догадаться! Я положила руку на грудь дракона. Туда, где зияла прореха в ауре. Потихоньку, полегоньку… Силы у меня с избытком, все же пост долгий и строгий, много удалось скопить…
Агапыч затих, как мышь под метлой. Я увлеклась, заворожённо глядя, как дыра в ауре постепенно затягивается. Мы оба вздрогнули, когда дракон глухо застонал. Агапыч подхватился и подал мне фляжку самогона. Я сделала глоток, не чувствуя вкуса, и продолжила отдавать энергию. Когда аура прекратила таять, а все дыры затянулись, я смахнула пот со лба — возле дракона, как возле печки — и снова взялась оттирать кровь с его бледной кожи.
— Ну… Сонька… Ну… Кому скажи — не поверят, — выдохнул Агапыч. — До утра точно дотянет, а там, глядишь, и…
Из длинного узкого пореза поперек ребер продолжала сочиться кровь, я плеснула самогонки (дракон снова застонал) и протянула руку, на которую тут же спланировал хирургический пластырь. Заклеив рану, я перешла к шее — вроде цела, и, отмыв грязь вперемешку с кровью с лица, застыла с полотенцем в руке. Точно таким, только без здорового синяка на левой скуле, был слепленный мной в фотошопе «летчик»!
Агапыч подал мне чистое полотенце, я автоматически стерла последнюю кровь с виска дракона, не отрывая взгляд от его лица.
— Ну, хватит, ишь, засмотрелася, — по-своему понял мое зависание Домовой. — Все оне смазливы, вот, помню, у Груньки чуть с сердцем беда не случилась, когда увидала. Давай на диван его переложим.
Мы переложили дракона на диван. Честно говоря, я опасалась, что он подпалит простыню — такой горячий. Потом решительно набрала номер бабули.
Бабушка выслушала мой сбивчивый рассказ молча.
— Сделанного уж не разделаешь, — голос был строгим. — Завтра приедем с первой электричкой.
Агапыч шумно выдохнул и позвал пить чай.
На кухне было уютно, от запаха трав клонило в сон, но чай был крепким, с собой я привезла горький шоколад, так что довольно скоро возникли вопросы.
— Почему я никогда не слышала про драконов, если прабабка Анисья…
Агапыч шикнул на меня, подавая свежеиспеченные плюшки с корицей:
— Это ты у бабки своей Аглаи Тимофеевны спроси. Вот как заявится с первой электричкой, так и спроси. А мне, Сонечка, и так с завтрева дня на овин переселяться…
Вот заладил про овин. Договорюсь я с бабушкой. А если надо, то и с Овинником договорюсь. Хоть это и совсем неразумный нечистик.
— А кем мне приходилась та Грунька?
Агапыч пошевелил пальцами и сообщил, что ведьма Аграфена была пра-пра-бабкой Анисьи. И предложил дальше считать самостоятельно.
— Она в годах ужо была, сороковник стукнул, сердечко слабенькое, но дракона не бросила, и все исполнилось, как надобно, — Агапыч многозначительно посмотрел на меня, намекая, о чем стоит подумать.
Нет уж. Может, я и ненормальная ведьма, но сделаю все, чтоб дракон выжил. Настоящий дракон! Из другого мира! Интересно, что с ним случилось, почему…
Тут мои раздумья прервал приглушенный стон. Мы с Агапычем подхватились. Он, конечно, все равно попал к дивану первым — Домовой, как-никак. Но и я не оплошала. Прихватила мазь и самогон.
