© Залекер Е. С., 2018

Книга предлагает читателю материалы, характеризующие русскую семейную традицию, в ней речь идет о семействе московских мещан Демидовых и почти родственными узами связанном с ним семействе обедневших дворян Григорьевых. С частными семейными судьбами переплетены значимые для русской культуры, громкие имена и судьбы – Сытина, Есенина, Северянина, Домбровского, но главное в них – хрупкая камерность, самобытная, хотя и типичная для культуры ряда сословий старой Москвы, перешагнувших рубеж «не календарного – настоящего Двадцатого Века».

В книге представлены документы и фотографии из семейного архива составителя, в том числе две рукописи. Рукопись Алевтины Алексеевны Демидовой была отпечатана на пишущей машинке и переплетена бывшим политзаключенным, «каэром» Сергеем Владимировичем Шибановым на склоне жизни, в конце 1970-х – начале 1980-х годов. В семье Демидовых хранилось несколько экземпляров этой самиздатовской книги. Для широкой публики она не была предназначена, только для своей семьи. Книга Демидовой включает несколько альбомных стихотворений и повесть «Окно» – психологическую зарисовку. Книга публикуется без изменений. Автор второй рукописи – младшая дочь Григорьевых Лидия Михайловна Григорьева (Ципина). Рукопись подарена ее сыном Ильей Александровичем Ципиным в середине 1990-х годов составителю настоящего сборника и представляет собой несколько десятков исписанных мелким почерком пронумерованных машинописных листов. Григорьева планировала опубликовать свои воспоминания, но писала набело, без черновика. Рукопись Григорьевой содержит стихи и воспоминания о детстве и юности, пришедшихся на начало ХХ века. В рукопись внесена корректорская правка.

Алевтина Алексеевна Демидова была дочерью корректоров Сытинской типографии, крестной дочерью первой жены Есенина Изрядновой, училась на корректорских курсах с Юрием Домбровским и была адресатом нескольких его юношеских стихотворений. Лидия Михайловна Григорьева (Ципина) училась в литературном институте Брюсова на Поварской, посещала литературные вечера в Политехническом музее, под псевдонимом Лидия-Майя была известна Северянину.

Предлагаемая маленькая подборка литературных произведений в совокупности с предваряющим их очерком жизни семьи Демидовых даст, возможно, некоторое представление о духовном мире русских горожан ХХ столетия, напомнит об ушедшем времени, камерная жизнь которого известна нам так мало.

Книга написана по воспоминаниям моего отца – Сергея Валентиновича Залекера, светлой памяти которого она посвящается.

Материал публикуется впервые.

Февраль 1914 года в Москве был необычайно теплым – вдвое теплее марта. В один из таких теплых зимних дней в Сытинской типографии ждали фотографа. Товарищество Сытина имело в Москве две типографии: на Тверской, специально приспособленную для «Русского Слова», и на Пятницкой, работавшую для книгоиздательства. Эта вторая типография помещалась в собственном доме по Пятницкой улице, выходившем также на Валовую и на 2-й Монетчиковский переулок – «в Монетчики». Иван Дмитриевич Сытин гордился своим делом: каждая четвертая книга в России выходила из его типографии. В 1910 году уже был издан «Очерк издательской деятельности Товарищества И. Д. Сытина»[1] – парадный фотоальбом, дающий представление о типографиях, их цехах и книжных магазинах. У Сытина была своя фототипия, откуда и приглашались фотографы. Сегодня фотографа ждали в корректорской.

1900-е гг. Ольга Ивановна и Алексей Матвеевич Демидовы

По соседству с типографией Сытина, в 4-м Монетчиковском переулке, стоял деревянный двухэтажный дом (д. 5/7), часть второго этажа в котором снимала семья московских мещан Демидовых¹ (комментарии, отмеченные цифрами см. на стр. 124), служивших у Сытина, – Алексей Матвеевич на протяжении нескольких десятилетий исполнял обязанности заведующего корректорской, Ольга Ивановна была корректором. Вместе с ними жила няня единственной дочки Сони – Пелагеюшка², младший сын Володя умер в младенчестве. В марте супруги Демидовы ожидали рождения третьего ребенка.

Фотограф сделал несколько снимков, имевших разную композицию. Владелец типографии Иван Дмитриевич Сытин неизменно располагался в центре. Рядом с ним – женщины: по правую руку (на фотографии – слева) корректор Ольга Ивановна Демидова, по левую (на фотографии – справа) другой корректор – Мария Петровна Кулебакина. Алексей Матвеевич на нашем снимке стоит за спиной жены. В этом же ряду второй слева – юный подчитчик Сергей Александрович Есенин, только что увидевший опубликованными два своих первых стихотворения. Его гражданская жена, корректор Анна Романовна Изряднова, сидит на полу, склонив голову к коленям другой женщины. Как много десятилетий спустя вспоминали дочери Демидовых, объясняя детям и внукам фотографию, в корректорской на четвертом этаже было в том феврале тепло, и Ольга Ивановна, работая над рукописью, сняла накинутый на плечи платок, но, когда в типографии появился Иван Дмитриевич Сытин с фотографом и она была приглашена сесть рядом с владельцем типографии в первом ряду, она «схватила платок» и закуталась в него, чтобы на фотографии не была заметна ее беременность. При этом женщины, показывая фотографию, всегда загадочно говорили: «Здесь есть еще один человек».

Февраль 1914 г. Сытинская типография.

В центре – Иван Сытин, владелец типографии. Слева от Сытина – Ольга Смирнова (Демидова), корректор, справа – Мария Кулебакина, корректор (после смерти Ольги Смирновой – третья жена Алексея Демидова).

Стоят: над Ольгой Смирновой (Демидовой), четвертый слева – Алексей Демидов, заведующий корректорской, второй слева – Сергей Есенин, подчитчик. Сидит на полу: первая слева – Анна Изряднова, корректор

О Сытине и о его типографиях написано достаточно исследований. Начало прославлению своего Товарищества положил сам Сытин. С приходом советской власти начал создаваться миф о сытинцах как передовых революционерах-печатниках. В 1929–1930 годах Центральным бюро краеведения совместно с ВСНХ был объявлен конкурс на лучшее монографическое описание фабрик и заводов, победителем которого стала книга «Первая Образцовая типография», написанная «рабочим от станка» Н. И. Мирецким, а «главным редактором» был «весь коллектив рабочих Первой Образцовой»[2]. К сожалению – только рабочих. О литературной и культурной жизни служащих типографии – корректоров, рисовальщиков – из монографии мы не узнаем. Книга Мирецкого, основанная на собственных воспоминаниях и наблюдениях автора, создавала образ революционной пролетарской типографии. Такой она вошла и в учебники истории. Миф о революционерах-сытинцах столь укоренился в нашем сознании, что даже в некоторых поздних исследованиях, посвященных первому московскому периоду жизни Есенина, начинавшему покорение столицы с работы у Сытина, особо подчеркивается влияние «революционной пролетарской» среды на юного поэта – тема в действительности не столь существенная для этого периода его жизни. Влияние типографии на мировоззрение поэта характеризуется как тлетворное. Автор книги «Судьба и вера Сергея Есенина», написанной по благословению митрополита Симона (Новикова), Игорь Евсин пишет, что определение «вербочный херувим», данное в типографии поэту, «звучало как насмешка в устах так называемых „революционных пролетариев“, вовлекших неопытного деревенского паренька в антиправительственную деятельность»[3].