— «И ты продашь душу дьяволу, чтобы увидеть в её глазах желание», — тихонько пропела Анна, заставив Фила вздрогнуть. — Старая песенка, которую человек вряд ли слышал. Не смущайся, Филипп. Немногие способны контролировать себя и свои мысли перед лицом самой красивой дьяволицы Тенебра. Микаэла давно на неё облизывается, но женщины Тенебра славятся какой-то слишком уж фанатичной преданностью мужьям.

— Она красива, но как-то слишком, — тихо буркнул Фил. — Словно смотришь кино, где на экране идеальная актриса. Просто картинка. Вот вы… прости, ты. Твоя красота легка и воздушна. Если и есть мелкие изъяны, то их не замечаешь. Твоя красота не кричит, но привлекает внимание похлеще этой дамы. Красивой должна быть не только картинка, но и душа.

— Ты поэт, Филипп, — улыбнулась Анна.

— Нет. Писатель, — улыбнулся тот в ответ и перевел взгляд на синеглазого крепыша, который сверлил взглядом фигуру Раду. — А это кто?

— Глава семьи Малуа, Вегейр, — ответила девушка, внимательно следя за тем, как переругиваются главы семей. — Их считают дикарями. Они пришли давно в наш мир, но так и не избавились от своих северных привычек и предпочитают сначала поработать кулаками, а потом разбираться, если останется с кем. Обитают в северной части города.

— А Тенебра?

— Подземные жители. Солнечный свет им неприятен, а ношение масок чрезвычайно утомляет даже самых выносливых. Да, они вежливы и интеллигентны, но это лишь маски, Филипп. Тенебра всегда держит нейтралитет, если только проблема не касается семьи напрямую.

— Но вы вынуждены с ними считаться?

— К сожалению, да. Тенебра лучше, чем кто либо, способны управляться с энергией земли. Они тщательно хранят эти знания, а еще предоставляют убежище Черной триаде.

— Черная триада?

— Вы называете их магами. Колдунами, — пояснила Анна. — Редко кто видел триаду, но все знают, что они существуют. Троица величайших вампирских магов, которая редко выходит на поверхность. Последний раз это было во время второй Алой ночи, когда Беллариэль пал. Именно триада заключила его сердце в эту шкатулку, открыть которую не так-то и просто. После этого они дали Клятву Крови, что будут чтить нейтралитет между семьями и ушли в подземелья, подальше от любопытных взглядов. Поговаривают, что Тенебра не просто так дали им укрытие.

— А остальные? — хмыкнул Фил, когда со стула поднялась рыжеволосая женщина в зеленых одеждах, чье лицо пересекал уродливый шрам, напрочь перечеркивающий всю красоту вампирши. Её глаза горели безумной зеленью, а на лице застыла презрительная маска, от которой у Фила мурашки побежали по спине. Похожий взгляд был и у той вампирши в клубе. Микаэла сказала, что это голод.

— Каелеа, — тихо ответила Анна. — Глава семьи Смарагд.

— Изумруд? — удивился Фил, вызвав смешок девушки.

— Ты действительно наблюдателен. Да, изумруд. После смерти Рамиэля семья распалась на несколько групп, которые потом сформировали собственные семьи. Каждая взяла себе имя по отличительным особенностям, а так же знак, олицетворяющий семью. У нас это луна в окружении звезд, Малуа — это первородная злоба из Скандинавии, где они нашли убежище после третьей Алой ночи. Их знак — это голубоглазый волк. Смарагд — ушли дальше всех. В Англию. И вернулись последними. Их знак — это зеленоглазая змея, только вот хитрости у них не особо много. Другое дело — сила. О безумстве изумрудов тоже ходят легенды. Видишь шрам на лице Каелеи?

— Да.

— В бойне у Черного леса её отряд попал в окружение пятисот тяжеловооруженных рыцарей. Десять вампиров против полутысячи людей и сотни изгоев. Каелеа выжила одна. Её нашел мой отец — раненную и обессиленную. А еще он нашел пятьсот трупов, из которых досуха выжали всю кровь. Никто не удивился, когда за ней пошли и другие. Она сильная женщина, но слишком часто подается эмоциям. Про Тенебра ты и так знаешь. Их имя — Тьма, а их знак — черный нетопырь. Они никогда не славились силой, но вот хитрости им не занимать. К тому же они единственные из нас, кто способен использовать энергию земли при изготовлении амулетов и оружия. Благодаря этому семья Тенебра весьма богата и по праву занимает второе место по богатству.

— А та тихая женщина в сером? — спросил Фил, кивнув в сторону спокойно сидящей на стуле девушки с умиротворенным лицом. Она лениво следила за перепалкой и молчала, лишь изредка касаясь знака, висящего на груди. Глаза девушки были темно-красного цвета, словно редкий рубин из самых земных недр. Анна улыбнулась и, хмыкнув, ответила.

— Это Джия, глава Санави. Необычная семья в нашем мире. Они красивы, но мужчины их не интересуют вовсе. Их главная цель — единство семьи, в которой мужчинам нет места. Только женщины.

— Но…

— Понимаю твое удивление, Филипп, — снова улыбнулась девушка, смотря на главу семьи Санави. — Иногда случается такое, что вампиры покидают семью. Причин может быть очень много: кто-то устает от интриг и хочет спокойствия, кому-то не дает покоя прошлое, а кто-то потерял близких. У них два пути: одиночество или семья Санави, куда принимают только женщин. И Джия — единственная, кому позволено нарушать Клятву Крови и обращать людей в нам подобных. Иначе её семья исчезнет.

— Значит, эти женщины в сером когда-то были людьми?

— Большинство. Но Джия тщательно отбирает претенденток. Санави способны стать лишь те, в ком не усомнится она и совет. Кстати, именно бальзам Джии помог тебе так быстро избавиться от перелома. Её личная разработка.

— Так они вроде докторов, да?

— Да. Только бескорыстно они помогают лишь своим. Все остальные выкладывают круглые суммы за их бальзамы, мази и зелья.

— Не от этого ли зависит их статус?

— Осторожнее, Филипп, — тихо рассмеялась Анна. — Твоя наблюдательность делает тебе честь, но многие не любят Санави, хоть и пользуются плодами их рук. Видишь ли, большая часть женщин этой семьи — обращенные.

— Я в курсе, что вы не любите людей, — кисло хмыкнул Фил. — Но лекарства важнее.

— Вопрос выживания, — пожала плечами девушка и нахмурилась, когда синеглазый здоровяк подскочил со стула и вцепился в мантию Раду. — Подожди. Кажется, у нас небольшая драка.

— Давай, Раду, — хрипло рыкнул тот, оскалив клыки. — Дай мне повод разорвать тебя.

— Разве он вам нужен? — с издевкой спросил Раду, даже не покачнувшись. Вегейр напрягся и тряхнул главу Тенебра, но тот по-прежнему стоял, словно приклеенный к полу.

— Колдун!

— Не стоит, уважаемый Вегейр, — мягко ответил Владимир. — В этом зале нельзя пролить кровь и ваши силы не действуют, как и мои. Поэтому успокойтесь и позвольте владыке Раду закончить.

— Благодарю, Владимир, — с небольшим акцентом ответил Раду и тихо булькнул, когда Вегейр нехотя отпустил мантию и вернулся на свой стул. — Я могу продолжить?

— Продолжай, черноглазый, — угрюмо бросила Каелеа, почесав шрам.

— Благодарю и вас, — поклонился вампир, зашуршав мантией. Его голос резко поменялся с мягкого на строгий, но все остальные, видимо, к этому привыкли и не обратили внимания. — Изгои ведут себя возмутительно под самым носом семьи де Луна, которая не может гарантировать безопасность семей. «Зеленая фея», на которую было совершенно нападение, стоит на вашей земле, Владимир.

— Верно, — кивнул вампир, изучая Раду светло-серыми глазами. Голос главы де Луна был по-прежнему мягок и вежлив. — Вам прекрасно известно, что нападение — обычная провокация, призванная внести смуту в наши ряды. Но я позвал не для того, чтобы обсуждать нападение. Если не считать трех убитых Малуа и пару Смарагд, инцидент обошелся нам малой кровью.

— Но почему среди убитых не было де Луна? — прошипел Вегейр.

— Возможно потому, что де Луна лучше умеют драться, — с легкой улыбкой ответил Владимир, заставив синеглазого замолчать. — И более того, до меня донесли, что вашего ближайшего советника спас человек.

— В самом деле? — рассмеялась Каелеа, метнув в сторону потупишвегося Вегейра ехидный взгляд. — Скажите еще, что это сделали клинком Смарагд?