– Спасибо? Ну уж нет! Ты оскорбил лично меня! – зло зарычал я в трубку. – Изуродовал чудесную историю жизни и земных дел моего самого перспективного представителя на данной планете!

– Ничего личного, Антерот. Ведь я проделал эти манипуляции задолго до твоего появления в родном тебе мире. Поэтому, данная моя шутка вынуждена появляться и в остальных реальностях, чтобы история повторялась в соответствии с каноном.

– Можно было сделать исключение для моего измерения! Я ведь просил тебя!

– А я отказал. Не ты первый. Таковы издержки моего давнего воздействия на первичное бытие. В связи с угрозой потерять миры в Хаосе, я обречён заключать одни и те же сделки. Порой, звонит мне очередной клиент, успевает вперёд другого, но я вынужден отказать, сослаться на то, что он уже опоздал со своей просьбой… Так и с моими розыгрышами, если они уже произошли, я ничего не могу поделать.

– Ну, а в будущем? Ты можешь что-то поменять в Первичном Мире? Чтобы в грядущем очистить историю всех Святых Валентинов от твоих грязных сплетен раз и навсегда?

– Так ты за этим мне звонишь? Хочешь задать новый вектор для мировой истории всей Мультивселенной, просто договорившись со мной по телефону?

– Для начала, я хочу знать: ты можешь что-то сделать или нет.

– Согласно уставу Биржи, будущее закрыто для подобного влияния со стороны нас, старых богов. Меня объявят преступником, попытайся я в своих или чужих интересах что-то изменить в будущем.

– То есть, теоретически, ты всё же способен делать подобные правки?

– Уф-ф. Вроде бы я дал чётко понять, что это невозможно. Ты там случаем не перебрал слегка? Вроде слышал, что нынче ты владеешь баром. Не лучший способ вести подобный бизнес, если не умеешь ограничивать себя в приёме спиртного, – раздражённо ответила трубка. – Может тебе дать номерок хорошего врача? Выбирай, психолога или сразу нарколога?

– Нет, спасибо. Я трезв, – сообщил я. – Всего лишь пытался выяснить, можешь ли ты чем-то помочь Святому Валентину. Похоже, что нет.

– Я так и сказал. Это всё? Я могу вешать трубку?

– Погоди. Набрал я твой номер вот по какому поводу: у меня на руках есть кое-какая информация, что может тебе пригодиться, как главе управления страховщиков. Ты же вечно в контрах с остальными подразделениями Биржи, когда речь заходит о выплатах премий пострадавшим от Хаоса.

– Говори яснее. Что там у тебя?

– Компромат на Аполлона.

– Неплохо, а чего сразу-то не сказал, к чему было такое долгое вступление?

– Про Святого Валентина я тебе напомнил, чтобы ты сразу понял – если не сможешь исправить его историю, то цену за информацию я назову серьёзную, и торговаться не позволю. Ясно?

– Ясно, – прошелестела трубка. – Ну и что ты хочешь взамен?

– Два миллиона долларов. Наличными, соответствующими текущему моменту истории этого измерения, – сообщил я. – Желательно мелкими купюрами. Двадцатками, например. И чем скорее ты сюда прибудешь с деньгами, тем больше шансов, что обладатель этого компромата, не успеет хватиться своей пропажи и вернуться за ней.

– Растеряша кто-то из биржевиков?

– Угадал.

– Понятно. Итак, два миллиона двадцатками. Скоро буду… Стоп! Двадцатками? Это же сто килограмм веса!!! Антерот, ты издеваешься? Давай сотенными! – начал возмущаться Сатана на том конце провода.

– Нет. Только двадцатками. Я же не говорил, что задача будет лёгкой. Ладно, до встречи, – ответил я и положил сыплющую ругательствами трубку.

В ожидании Сатаны я успел прибраться, и вернулся к бару, там нашёл самый простой крымский херес, аккуратно перелил его в пустую бутылку из-под тридцатилетнего «Palo Cortado»¹ и выставил на стойку. Будет чем «порадовать» этого рогатого аристократа! Себе же я плеснул немного «Ballantine’s»². Когда я опускал в свой стакан лёд, в зале вспыхнуло красным и появился Сатана, согнувшийся под тяжестью двух массивных чемоданов.

– Двадцатками, да? Ты издеваешься, – сказал рогатый и медленно опустил свою ношу на землю. – Бросил трубку, как раз в тот момент, когда я извинялся за твоего Валентина. Я редко приношу извинения и дважды этого не делаю никогда.

– Если я их не услышу, то не расстроюсь. Раз не можешь ничего исправить, значит от тебя мне нужны только деньги. К тому же, ты довольно быстро управился, значит эта сумма мелкими купюрами не была большой проблемой, – возразил я.

– Расскажи это ребятам, что работали на один вполне себе известный мексиканский наркокартель. У тех, кто остался жив после моего визита, теперь проблем невпроворот, – пробурчал дьявол. – Знал бы ты, каким способом мне пришлось заставить их собирать двадцатки в эти чемоданы… Ладно, давай уже к делу. Где то, что я у тебя покупаю.

– Здесь, – я передал Сатане блокнот. – Это принадлежит одному из биржевых брокеров – Агасферу. Он тут был сегодня, не так давно. Оформлял сделку с кандидатом на роль Сальери. Смотри сразу последние страницы, там информация, что будет тебе полезной.

Рогатый забрал у меня записную книжку и принялся изучать содержимое в самом её конце.

– Ну и что тут такого? – озадаченно спросил он, листая последние страницы туда-сюда. – Я не понимаю, что ты здесь нашёл.

– Никто и не понял бы, даже сам владелец блокнота, – усмехнулся я. – Ты знаешь что-нибудь о человеке, которого зовут Эрос Риччо³?

– Судя по имени, это кто-то из твоих земных потомков?

– Последний из них. Если быть точнее – мой праправнук. Довольно известный итальянский шахматист. Я знаешь ли с удовольствием слежу за его достижениями и сам давно стал увлекаться шахматами. Даже тематические издания собираю, – я указал стойку, где лежали журналы.

– Не понимаю, – повторил озадаченный Сатана. – Как всё это связано, и где ты тут увидел компромат на Аполлона?

– Ты в книжке Агасфера заметил имя и отчество «Аполлинарий Захарович», почти в самом конце, зачёркнутое? Рядом ещё была пометка «руководитель шахматного кружка в школьные годы кандидата».

– Видел. Ну и что? А, кажется, догадываюсь… Но Аполлон-Аполлинарий – не самые редкие имена. Просто совпадение. Не думаю, что Агасфер наткнулся на след главы Биржи и поэтому вычеркнул его. Брокеры собирают всю возможную информацию по кандидату, чтобы добиться добровольного согласия для заключения сделки. Вероятно, как раз эти данные не пригодились, а может не были столь важными. Поэтому Агасфер решил проигнорировать сего персонажа за ненадобностью, – развёл руками Сатана.

– Или же Брокер просто не нашёл Аполлинария Захаровича в этом мире, – подмигнул я, взял один из старых журналов, развернул его на нужной странице и передал собеседнику. – Держи, ознакомься. Сам я, когда увидел это фото несколько лет назад, слегка удивился, но подумал – мало ли какую спецоперацию проводит Биржа. Почему бы Аполлону лично не участвовать в ней, в роли наставника юных перспективных шахматистов.

Сатана настороженно уставился на старую фотографию, и быстро пробежал текст статьи глазами.

– Аполлинарий Захарович значит, – медленно произнёс директор А.Д.А. – Очень интересно. Я одолжу у тебя этот журнал?

– Без проблем. Значит, покупаешь?

– Да. Эта информация стоит своих денег, – согласился Сатана. – Надеюсь, ты больше никому об этом не станешь рассказывать.

– О чём именно? – наигранно удивился я. – О том, что глава Биржи с какими-то непонятными целями готовил будущего кандидата для конкретной сделки? Да зачем сыну Зевса вообще такое делать?

– В том мире, где будет произведена замена Сальери на этого двойника, что-то может пойти не так, – пояснил Сатана, не замечая явного сарказма в моём притворном удивлении. – В управлении А.Д.А. часто не хватает свободных средств на своевременную выплату компенсаций пострадавшим от вторжения Хаоса. Особенно когда мы теряем миры один за другим. Если Аполлон специально создаст подобную ситуацию в определённый момент, то сможет подставить страховщиков и подорвать мой авторитет. Чёртова политика!