— То есть, вы знаете ответ загадки аномалии? — не веря ушам, спросил Марш.

— Да.

— И вы до сих пор не передали данные на Землю?

— Нет.

— Но почему?

— Мы должны были узнать потенциал. Не повторить ошибок Резерфорда.

— А сейчас? Что изменилось?

— Одни реакции катализируют другие. Мы направим.

— Чёрт возьми, не пудрите мозги! Что конкретно вы намерен делать?

— Мы освободим всех. Отправим знания. Нет нужды находится здесь. Летите домой.

— То есть, мы проиграли? Первенство за вами?

— Не слушаешь, молодой человек. Мы освободим всех. Сделаем знания и возможности общими.

От этих слов Маршу сбило дыхание, он стал задыхаться от возмущения. «Каким это общим? Что за общность такая? Кто о ней просил?».

— Вас всех упекут под трибунал! Или куда страшней. Вы нарушите равновесие, вы сломаете систему, вы вручите мощь отрепьям, маньякам, странам-изгоям! Вас никто не просил! Вы угробите наш мир!

— Мы летели долгие десять лет. Все годы мы не спали. Годы постигали. И поняли. Увидели. Как направить силу, как получить общие знания, общую энергию, общие средства. Как стереть границы и оковы. Как сделать общими Мы.

— Бред. Это блеф! Россказни. Ментальные искажения. Как я могу поверить в это?

— Не нужно верить. Мы отправим знания. На базы тоже. Мы оставим образцы — приходи на нашу станцию. Всё увидишь сам.

— Даже если так. Зачем это? Что вам нужно от нас? Чего вы хотите?

— Будьте людьми.

Тысячи вопросов щебетали в голове, но так и остались без ответа. Ничего больше не объясняя, трое развернулись и ушли. В этот раз через двери шлюза. Желтящее свечение ушло вместе с ними, оставив станцию в темноте, но вскоре по всей базе зажегся свет. Марш стоял в недоумении. Начиная верить старцам, он утрачивал веру в реальность происходящего. Будто бы странное видение. Словно во сне Марш с командой освободили членов Шугуан, передали слова русских учённых. Забыли даже извинится, или что-то потребовать. Оставили все трофеи, прихватили только Фрэнка.

Вышли на поверхность. Изумительный должно быть здесь вид, когда светло и нет бурь. Из-за гряды северных гор показался столб огня. Русская ракета улетела домой. Это была не ложь.

— Смит, бери команду. Собирайтесь, не откладывая. К концу дня вы полетите домой.

— Но как же вы, командир?

— А мне предстоит прогулка. — Марш кивнул в сторону огненной полосы — Раздобуду образцы, а потом прокачусь на китайском ракетном такси до дому. — Он подмигнул отладчику.

— Сэр, могу я посоветовать Вам… — начал Смит, но его перебил командир.

— Пожалуйста, сделай, как прошу.

Смит ширил глаза, не узнавая командира. Куда делись дьявольские огни, когда распрямились складки? Разве был обряда экзорцизма или очищения? Сейчас не командир, а Харрис стоял перед ним — спокойный и таинственно улыбающийся. И словно с чем-то смирившийся. Задавать сейчас вопросы — что скоблить слои Джоконды — кощунственно и неуместно. Харрис протянул руку. Теперь и Смит его понял. Он протянул руку в ответ.

— Ким.

Они пожали руки и разошлись.

Вездеход гремел на ухабах. За спиной осталась половину пути. Впереди ждал склон, растянувшийся на десяток миль, усыпанный массивными булыжниками. Техника карабкалась, выла с натуги. Дальше подъём круто взмывал вверх к подножию горной гряды. На этот вызов вездеходу ответить было нечем.

Здесь где-то должен быть кулуар или жёлоб. Осталось его найти. Странное, однако, чувство: все годы вгрызаться вглубь, а теперь вот так карабкаться наверх.

Оставив технику, преданно отдавшую последние силы, Харрис своим ходом пошёл по узкой ложбине. Как русским удалось так быстро преодолеть расстояние? До перевала путь был не близкий. Сверившись с приборами, Харрис продолжил восхождение. Уже наверху увидел воронку кратера. Вот она причина соседства двух экспедиций: где-то тут должны находиться их шахты.

Двери базы раскрылись. Смит с компанией заполнили пространство шлюза. Первым делом отладчик направился к доктору Зиму.

— Вы получили данные русских?

— Это что-то невероятное! Я даже представить не мог! Всё на руках, но до сих пор не верится! Увы, я не могу перевести поясняющие записи, у них же опять произошла реформа алфавита. Но формулы и расчёты поражают! Я бы и предположить не смел, что… — не договорил доктор.

— Значит собираемся. Старт с Луны через восемь часов!

Марш по другому представлял базу русских. Станция была в разы меньше американской, не говоря уж про китайскую. Вместо разрухи и пыли здесь царил порядок и аскетичная простота, как в тибетском храме. Среди немногочисленного оборудования, он нашёл интересовавшую установку. С трудом в одиночку погрузил её и батареи на дрезину. Пополнив запасы кислорода, направился к шахте. Он не смотрел на хронометр, не следил за временем, даже не представлял, сколько минуло с прощания у Шугуана. Это уже было не важно.

В пути Харрис увидел далёкие и тусклые огни улетающего американского корабля. Коллеги покинули Керу, как силы покинули бывшего куратора. Он продолжал упираться. И вот, едва не падая, но преодолевая себя, черпаком выгребая последние остатки силы, он достиг входа в штольню. Коллективные задачи сложно поддавались в одиночку. Разгрузив аппарат, он соединил его с питающей установкой. Там карниз, за ним бровка и вырытая автоматами пропасть. Казалось, у неё вовсе не было дна. Закончив приготовления, одинокий человек вышел на поверхность, нашёл место поудобней, стал ждать. Маленькая девочка уселась ему на колени. Они вдвоём — он и она с металлического снимка — любовались широтой вида и лучами зари.

Увидев огни последнего корабля, покидающего Керу, Харрис выдохнул: "Теперь, пожалуй, можно".

Вернувшись к автоматомтворному обрыву, он направил установку в сторону дна и включил устройство. Набрав огромные обороты, аппарат выбросил лучи, невидимые человеческому глазу. Бурлящая чернота полезла наверх из бездны. Реакция пошла. Он включил передатчик.

На корабль Сцеволы пробился сигнал.

— Привет новым людям от последнего человека на Кере. Я… Я не хочу трибунала. Но мне нужно искупление, — шум искажал голос и вырывал куски послания, — Недостаток чести, я компенсирую новыми знаниями… — шхшхх, — Я не знаю, получаете ли… — шхшшшх, — сигнатура с датчиков, но выглядит это жутко — ххшхшх, — Всё чёрное, пена…. Она заполняет… — шшхх, — Словно живая… фазиру… — шшшххх, — Уже близко, я могу дотянуться — шшхшш, — Оно на моей руке. Не чувствую боли. Расползается. - хшхшхшхх, — Моторика теряется. Руку чувству, но не так, не здесь. Словно троит… — хшшхх, — Дрожь нарастает. Подошла боль. Терпимо. Оно ползёт по шее. Не знаю, смогу ли продолжать говор… — шхшхш, — Оно тянется. Покрывает голову. На лице. Ничего не видно. Но я… чувствую окружение. И его отсутствие. Странные ощущения. Словно бы я везде и меня нигде нет, и сейчас и никогда. Я знащухшшш. - связь прервалась.

Чёрный покров окутал луну Эреба.

***

Белизна эфира

Всегда. Была и будет. Абсолютная белизна. Стою в ней. Что-то приближается. Этого так много. Было и могло быть, есть и будет. Оно наслаивается, застилает всё вокруг. Множится и сгущается. Сливается в непроглядное месиво. Черным заполняет окружающее без остатка.

Рябь.

Слышу голос. Жена. Вечер. Тёмный переулок. Бегу. Смотрю на жену. Чувствую ненависть дочери. Дают бумаги, подписываю. Лечу в космос.

Волна.

С женой. Она рядом. Дочь рядом. Взрослая. Все вместе. Обнимаю. Мы. Связаны. Чувствую наполненность. Такой ещё не было.