В качестве инструменталистского подхода к этничности может рассматриваться информационная концепция этноса, авторы которой – С. А. Арутюнов и Н. Н. Чебоксаров – исследуют этничность как порождение информационных потоков, осуществляющих передачу следующим поколениям культурных традиций народа, его творческого наследия55. Передача ценностей, норм, традиций приводит к упорядоченному сотрудничеству между индивидами, обществом.
В отличие от примордиалистского подхода, инструменталистский ориентирован не на поиски объективных оснований этничности (инструменталисты признают этничность как факт, но это не является для них ведущей идеей), а на выявление тех функций, которые выполняются общностью и этносами. Поэтому, выясняя, каким образом этносы и этничность удовлетворяют потребности индивида или группы, осуществляют их цели и интересы, инструментализм не интересуется вопросом, есть ли какая-нибудь объективная основа существования этноса. Инструментализм исходит из положения: раз этносы и этничность существуют, значит, они служат определенным целям и конкретным интересам человека, облегчая его жизнь в обществе56.
Ряд ученых выделяет инструментализм в качестве самостоятельного подхода. Однако, некоторые аналитики называют инструментализм суб-подходом конструктивизма, рассматривая его как родственное направление конструктивизма.
С начала 80-х годов XX века конструктивистский подход становится наиболее значимым подходом в изучении этничности.
Представители конструктивистского подхода (Ф. Барт, Э. Геллнер, Э. Хобсбаум, В. А. Тишков и др.) определяют этничность как наиболее широкую категорию социальной идентичности. Они исходят из того, что этническое чувство и формируемые в его контексте представления и доктрины представляют собой интеллектуальный конструкт, сознательно создаваемый писателями, учеными, политиками либо тем или иным социальным институтом. Такой конструкт – это результат целенаправленно созданных объективированных представлений о социальном мире. Конструктивисты, вслед за родоначальником конструктивизма, норвежским антропологом Ф. Бартом (род. 1928), отвергают идею примордиалистов об объективной данности этничности. По мнению Ф. Барта, этничность есть ситуативный феномен, постоянно конструируемый средствами символического различения57. Под культурными различиями Барт понимает не сумму «объективных» различий, «но только набор тех различий, которые сами люди считают значимыми….»58. Именно субъективный характер, который приписывает Барт этничности, становится отличительной чертой конструктивизма. Важной при этом является наличие символической границы. Определяемая с помощью этнических маркеров, она является основанием для символического конструирования этнической группы. Так, согласно Ф. Барту, «именно этническая граница есть то, что определяет группу, а не культурное содержание, в ней заключенное»59.
Символичность этнической границы, ее условный характер подчеркивается и современными исследователями. Например, по воззрениям западных исследователей, этнические границы подвижны и служат для определения различения одних групп от других в оппозиции «мы – они»60. Как отмечает О. А. Богатова61, этнические границы существуют, несмотря на отсутствие культурных различий. Одним из активных отечественных сторонников конструктивизма является В. А. Тишков, согласно которому, этничность как сфера представлений о «культурных различиях» является «крайне размытым и трудно воспринимаемым образом»62. Этничность в таком представлении означает социальное конструирование воображаемых общностей, культурные характеристики которых подчеркивают различия и групповые границы. Для конструктивизма этничность, таким образом, это вопрос сознания, членство в этнической группе зависит от того, как индивид представляет себе, что такое эта группа63.
Конструктивизм также как и инструментализм подвергается критике. Если инструментализм критикуется за узкое понимание этнических интересов – лишь как экономических и политических, а также за фактическое отождествление этнических групп с интерес-группами и классами, то конструктивизм критикуется за переоценку значимости сознательной деятельности людей в процессе возникновения этнических общностей. Кроме этого, Б. Е. Винер отмечает, что конструктивизм в основном сосредоточивается на описании того, как люди интерпретируют действительность и как они пытаются отвечать на вызовы, которые им бросает жизнь. Вслед за Бергером и Лукманом, Винер признает, что конструктивизм «воздерживается от утверждений онтологического статуса анализируемых феноменов»64.
Аналитики неоднократно высказывались в пользу синтеза вышеописанных подходов с целью создать теорию, которая могла бы полнее объяснить феномен этнического. В. А. Тишков полагает, что в трактовке этничности «обстоятельный анализ требует интеграции всех подходов»65. Попытка синтезировать ситуационистский и конструктивистский подходы была предпринята Дж. Нейгели и Дж. Мак-Кэй. Однако данные модели также подвергаются критике66. В целом большинство теоретиков соглашаются с идеей Ф. Барта о субъективном характере этничности, поэтому за конструктивизмом остается ведущая роль в объяснении данного феномена67.
Этническая тематика становится в последние годы все более востребованным направлением научных исследований, особенно в мультиэтничных зонах, в частности в Красноярском крае. Значимыми являются исследования, реализуемые под руководством доктора философских наук, профессора кафедры культурологии Гуманитарного института Сибирского федерального университета Н. П. Копцевой. Учеными исследуются ядерные элементы культуры коренных и малочисленных народов, проживающих на территории Красноярского края, на базе которых, по мнению исследователей, происходит и закрепляется этническая идентичность этнокультурных групп. Это позволяет ученым спрогнозировать дальнейшее развитие коренных малочисленных народов и выработать наиболее продуктивные стратегии их поддержания и развития68. Согласно Н. П. Копцевой, в настоящее время имеет место не культурное взаимодействие двух достаточно обособленных этнокультурных групп (российского этноса и этноса, принадлежащего к народам Красноярского Севера), а «Большого» плюралистического общества и определенной этнокультурной группы, что, безусловно, по мнению автора, требует изучения тех изменений, которым подвергается данное «Большое» плюралистическое общество69. Отмечая разрыв в исследовательских практиках международного научного сообщества и российских ученых, Н. П. Копцева полагает, что необходимо разработать системные принципы политики сохранения и воспроизводства в долгосрочной перспективе северных народов Российской Федерации70.
В центре внимания многих ученых находится вопрос об идентичности. В свое время великий немецкий философ Э. Фромм (1900–1980) определил идентичность, с одной стороны, как принцип поведения человека, обусловленный потребностью выжить, с другой стороны, как источник самой жизни индивида. Данной идеей Э. Фромм обозначил значимость феномена «идентичность» в жизни человека. Среди ученых-психологов и социологов, именно потребность в идентичности выходит по значимости на одно из первых мест. Например, В. С. Малахов и О. Надлер рассматривают ее как первейшую, базисную и фундаментальную потребность личности, альтернатива которой – дезорганизация и смерть71. Г. У. Солдатова конкретизирует, какая именно форма идентичности играет одну из ведущих ролей в жизни человека. Она пишет: «… неудовлетворение в этничности превращается в глубинную причину затяжных ситуаций межэтнической напряженности, агрессивности и насилия в отношениях между народами»72. В современной России, согласно Л. М. Дробижевой73, этническая идентичность как у русских, так и у людей тех национальностей, которые дают название республикам, не только остается столь же распространенной, как и десять лет назад (у 80–90 % населения и более), но и у очень значительной части граждан сохраняется ощущение «сильной связи» с людьми их национальности. Это дает автору основание полагать, что исчезновение этничности в условиях глобализации – скорее миф, чем реальность. По замечанию Л. М. Дробижевой, не только социальная реальность корректирует этничность, но и сама глобализация ее может стимулировать.
