Эти двое тоже смотрели сердито, но, похоже, не были сломлены, хотя их запястья и щиколотки были связаны друг с другом серебренными цепями. Но эти цепи точно не могли быть из серебра, потому что серебро мягкое, а такую тонкую цепь смог бы разорвать даже ребёнок.

Армин издал странный звук, и я перевёл взгляд на него. Казалось, он был очарован их лицами.

— Здесь у нас гордая эссэра, — работорговец рассмеялся и пнул клетку с молодой дворянкой. — Она постоянно призывает гнев своего отца на наши головы.

Если верить ей, то скоро солдаты Бессарина начнут на нас охоту, и наградят жестокой смертью. То, что этого ещё не случилось, похоже, удручает её. Иногда её отчаяние превышает смелость, и тогда она сидит и плачет, но до сих пор она всегда приходила в себя и начинала шипеть.

— Подожди, выродок отвратительной змеи и мертворожденной гиены. Ты ещё пожалеешь о своём смехе, когда мастер пыток моего отца вытащит твои кишки через нос!

Торговец рассмеялся и постучал по клетке.

— Она всегда выдаёт нам такие хорошие задумки, скоро мы захотим испытать их на ней, — он повернулся к другой клетке. — А вот эти двое — совершенно особенный улов. Можно сказать, принц и принцесса — дочь и сын вождя варваров. Они не говорят на культурном языке и почти такие же гордые, как и глупые. Посмотри им в глаза, они только и ждут возможности, чтобы наброситься на нас с зубами и когтями. Меня удивляет, что их зубы не наточены, как говорят о варварах. Всё же они как животные, но на них приятно смотреть.

Ненависть в глазах брата и сестры действительно была отчётливой. Мне казалось, что они готовы вынести всё что угодно, если только дать им возможность избавиться от своих мучителей.

Он повернулся ко мне.

— Ну, а что насчёт тяжести твоего кошелька? Ты можешь позволить себе этих двоих? Если хочешь приручить кошек, вот тебе два тигра! Он уже одному из нас сломал шею, а она своими острыми зубами чуть не лишила мужского достоинства моего друга Кургаса, что сидит вон там.

Один из игроков в шахматы, услышав его слова, поднял голову и сердито посмотрел на нашего работорговца.

— Ты забыл упомянуть, что она обманула меня! Эти двое такие хитрые, словно лисицы.

— Если ты действительно думал, что она вдруг ни с того, ни с сего стала податливой, то сам виноват.

Работорговец рассмеялся.

— Ах, я забыл. Она ещё невредимка, я самолично убедился в этом, — он ударил рукой по клетке. — Ей это, наверняка, понравилось.

Я не был уверен, прав ли он насчёт того, что они ничего не понимали. Глаза молодой девушки вспыхнули.

— А что с другими клетками? — спросил я. — Другие драгоценности вы уже успели продать?

— Нет, но мы получим свежий товар, — сказал он. — Мы ждали наших друзей вчера, но они опаздывают. Если хочешь, можешь подождать до завтра, они, без сомнения, прибудут ещё сегодня ночью.

— А что с этими серебренными цепями, о Господин Злорадства? — спросил Армин.

Я удивлённо перевёл взгляд на него, он побледнел, а на его лбу выступил пот. Он, словно зачарованный, не мог оторвать глаз от брата и сестры. Я не мог объяснить его поведение.

Даже если он их боялся, а я не видел для этого причин, решётки клетки были прочными.

Торговец угрожающе посмотрел на Армина.

— Держи язык за зубами, коротышка.

— Извините, но это любопытство завладело моим языком.

— Твоему хозяину нужно отрезать тебе язык. Я с удовольствием сделаю это за него, у меня есть опыт.

— Цепи меня тоже интересуют, — невозмутимо заявил я, в то время как Армин спрятался за мою спину.

— Нам сказали, чтобы мы их не убирали.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Я не знаю. У этого товара уже есть покупатель. Я показал тебе его на тот случай, если у тебя есть достаточно золота, чтобы предложить больше оговорённой цены.

— Я беру всех троих.

— Можешь взять только варваров, — сообщил он. — Эссэра предназначена для другого.

— А что заплатит этот другой? — спросил Армин из-за моей спины.

— Твой слуга не сдержан на язык, — ответил работорговец. — Но вопрос задан, поэтому я отвечу. Пятнадцать золотых крон за эссэру с армией отца и пять за обоих дикарей.

Я тихо присвистнул.

Он рассмеялся.

— Я знал, что ты позёр. Я не виню тебя. Возьми одну из других наших рабынь, за серебренную монету ты можешь выбрать любую.

— Я заплачу вам двадцать пять за всех троих, — предложил я.

— Правда? — спросил мужчина. — Тогда покажи цвет своего золота!

— О Мастер Лжи, — выкрикнул Армин, — вы действительно думаете, что мой хозяин настолько глуп, чтобы направится в ваши лапы с такой суммой? Ни один раб в мире не стоит такого количества золота! Пять было бы более уместно.

— Твой хозяин не торгуется, не начинай и ты. А глупый он или нет, сейчас увидим.

Он злорадно ухмыльнулся.

— Я не настолько глуп, — отозвался я и выпрямился. — Чтобы сделка не сорвалась, попросите его, — я указал на игрока в шахматы, который хотел изнасиловать девушку, — попробовать лишить меня моего кошелька. После того, как он умрёт, мы сможем продолжить переговоры.

Он испытующе посмотрел на меня, встретившись со мной взглядом.

— Кургас! Отбери-ка у него кошелёк.

— Сам отбирай, — раздался ответ игрока в шахматы.

Мужчина улыбнулся.

— Ты же слышал, я нужен для сделки. Или ты боишься?

С криком ярости мужчина вскочил на ноги и вынул меч. Я оставил Искоренителя Душ на месте и вытащил ятаган.

Это оружие было для меня непривычным, баланс не там, где я хотел. Но и другой был не особо хорошим мечником. С первым парадом я чуть не опоздал, остриё его меча скользнуло мимо моего глаза, едва его не задев. Ещё один парад, финт, выпад, парад…

Этот способ обращения с мечом был чуждым и в тоже время знакомым. Парад, выпад, парад, мой третий финт не был таковым.

С удивлением на лице Кургас посмотрел на сталь в своей груди, его меч выскользнул из ослабевших пальцев. Он опустился на колени и соскользнул с клинка. Я почти удивился, увидев кровь, но этот клинок не был Искоренителем Душ, кровь совершенно обычно стекала со стали.

— А ты смелый, — сказал другой работорговец. — У тебя не особо много извилин, раз убил одного из наших прямо у нас на глазах, но ты смелый.

— Сделка в силе? — я взял свой кошелёк. — Здесь внутри пять крон. Давай отправимся с этими рабами и тремя твоими дружками к моему кораблю. Там ты получишь ещё двадцать золотых монет, — я бросил ему кошелёк.

— Корабль, он принадлежит тебе, верно?

Он взвесил кошелёк. Я почти видел, как он размышляет. Пусть только попытается напасть на нас на корабле, меня бы даже устроило избавиться от части этих ублюдков, пока другие не видят.

— Так и сделаем, — наконец согласился он. — Но вместе пойдут шестеро из нас. Убери свой меч.

Он плюнул в ладонь и протянул мне. Это был трюк? Армин показал глазами, что не думает, что это так.

Я сунул меч обратно в ножны и тоже плюнул в руку. Мы ударили по рукам, и я почувствовал себя так, будто заключил сделку с одним из демонов Армина. Мне не терпелось стереть с ладони его слюни. Работорговец заметил это и, казалось, развеселился.

— Что ж, ещё один благородный господин для дыбы моего отца! Возможно, он вас не будет вздёргивать, а воткнёт раскалённые жерди и обернёт вокруг них, словно крендель! Не думайте, что сможете безнаказанно разделить со мной постель, я…

Работорговец подошёл к женщине, схватил её одной рукой за волосы, подтащил к решётке, а другой вырубил.

— Боги, мне уже всё это время так хотелось это сделать! — выкрикнул он, встряхивая руку.